Невеста с изъяном (СИ) - Усова Василиса
Эвелиса замешкалась. Она много раз видела, как выплясывают парни и девушки на праздниках, и правильное расстояние вовсе не было предрассудком. Но это было там… Без особого желания, но и без возражений она снова приблизилась к мужчине.
Впрочем и Арлен теперь держался гораздо осторожнее.
– Вам нужно положить левую руку на мое плечо, – подсказал он, на этот раз выдерживая чуть более разумное расстояние. – И не тряситесь так, говорят, что танцами не брезгуют даже при королевском дворе.
– Можно подумать, вы там бывали, – отозвалась Эвелиса, внимательно следя за тем, чтобы не оказаться слишком близко.
– Увы не довелось, – он потянул девушку на себя, – Вам сейчас следует шагать. В танце ведет всегда мужчина, так что для вас нет ничего сложного.
С этим можно было поспорить. Эвелисе хватило всего два шага, чтобы наступить Арлену на ногу. Мужчина поморщился.
– Не нужно рваться вперед, словно убегаете от разъяренных быков. Положитесь исключительно на свои чувства.
Теперь уже девушке захотелось поморщиться. Ее чувства подсказывали, что лучше бы она сейчас отправилась на кухню, и занялась хозяйственными делами, вместо того, чтобы неловко кружить в сумрачном кабинете. И зачем это понадобилось самому Арлену?
Кажется он подумал точно так же, потому что через несколько минут разжал ладонь, и первым отступил назад.
– Без музыки, и без желания с вашей стороны, это абсолютно бессмысленно. Да и мне, как оказалось, это давно не интересно. Танцы – развлечение для юных и беспечных, и совершенно глупое занятие.
– К счастью, мы можем позволить себе никогда не танцевать, – теперь, когда их снова разделял стол, Эвелиса чувствовала себя немного увереннее. – И никто за это не посмотрит на нас косо.
– Да… Лучше и не скажешь. – Арлен тяжело облокотился ладонью на спинку стула. – У вас наверное есть незаконченные дела внизу. Я бы хотел побыть один.
Девушка слегка кивнула, обнаружив, что только сейчас ее сердце перестало бешено колотиться, а в коленях немного улеглась дрожь. Ей тоже захотелось уйти, и побыть наедине с собой. Уж лучше шить, или возиться у очага. А танцы… Слишком много волнения, и никакого веселья.
***
На кухне Эвелиса всегда чувствовала себя так, словно находилась в надежном убежище. Мирно, спокойно, а главное здесь можно представить себя настоящей хозяйкой. Подкинув в камин для уюта пару поленьев, она зажгла свечи, и опустилась на край лавки.
И какая муха сегодня укусила Арлена? Не сезон вроде как для мух-то. Девушка вспомнила серьезное лицо мужчины и твердую сухую ладонь, сжимающую ее пальцы. Если бы она в деревне осмелилась бы с кем-то так «танцевать», то не миновала бы кнута, а после и вовсе бы дома заперли, чтобы позор на свою голову не навлекала.
Деревенские парни и девушки умели веселиться с душой. Собираясь вечерами, они отплясывали так лихо, что пыль поднималась столбом. Однако порядок все чтили строго. Взявшись за руки можно танцевать только с хорошей подругой, но не с юношей. И никак иначе.
Эвелиса положила себе на колени полоску ткани, и взяла иглу. Когда руки заняты и думается легче.
Впрочем, стоит ли об этом много думать? Им и прежде доводилось с Арленом обсуждать прочитанное, мужчина мог объяснить смысл непонятных слов, или поделиться любопытной историей. Вот и сейчас, вряд ли у него был дурной умысел. Просто в городах многое иначе, и здесь вполне могут танцевать не так, как принято у порядочных людей.
Девушка покачала головой, и откусила закрутившуюся нитку. Сколько же всего она не знает, что приходится додумывать, да полагаться на слова Арлена. И кто знает, что из этого вернее…
***
Арлен стоял в кабинете, облокотившись на шероховатую стену. Сердце выжигало от глухой ноющей тоски. И с чего он решил, что пригласить на танец служанку, это хорошая идея? Девица просто неуклюже прошлась по его ногам, и откровенно говоря, даже дерево проявило бы в танце больше гибкости, чем эта деревенщина.
Теперь он жалел, что поддался мимолетной прихоти. Просто на какой-то миг захотелось ощутить тот прежний восторг, который охватывал все тело, стоило только заиграть музыке. Было время, когда он неплохо танцевал, и отдавался этому со всей душой. А сейчас ничего кроме пустоты.
И еще кажется испугал Эвелису. Мужчина вспомнил, как подрагивали в ладони ее тонкие пальцы. А ведь он держался строго в рамках учтивости. Правда позволил небольшое замечание, когда она наступила ему на ногу… Благороднее было бы не заметить.
Арлен вздохнул, и не зная, куда себя деть, решил спуститься вниз. Он сам не знал, что собирается сказать Эвелисе, но оставаться наедине с гнетущей тишиной, было выше его сил.
Пройдя больше половины коридора, он невольно замедлил шаг и прислушался.
…Звездным светом укрылся вечер,
И туманом приник к земле.
Я напрасно сжигаю свечи,
Чтобы путь отыскать во тьме…
От звучания чистого певучего голоса внутри медленно что-то переворачивалось. Мужчина стоял, боясь выдать себя неосторожным движением. Он столько раз слышал, как говорит Эвелиса, пару раз замечал, как она едва напевает себе что-то под нос, но даже не подозревал, что она умеет петь. Так…
Расскажи, от чего порою,
Отчего вдруг душа болит.
Только вечер со мной тоскует,
Только ветер в окне шумит…
Девушка замолчала. Арлен неслышно перевел дыхание, жалея, что наступила тишина. Песня была довольно незамысловатой, но голос… и чувство, с которым она исполнялась. Захотелось глубоко вдохнуть полной грудью, и просто растаять.
Так и не решившись зайти на кухню, мужчина неслышно развернулся, и направился к себе. А в ушах все еще звучало:
Только вечер со мной тоскует,
Только ветер в окне шумит…
ГЛАВА 32. Очертания
В последующие дни разговор о танцах больше не заходил, и Эвелиса окончательно выбросила их из головы. К тому же, ей и своих забот хватало. Книги отнимали немало времени, а ведь и готовить надо, и чистоту поддерживать.
Один из увесистых томов даже перекочевал к ней в комнату, и перед сном девушка терпеливо продиралась сквозь дебри непонятных слов, пытаясь понять, что же это такое – этикет. Судя по всему, этикетом называлось использование десятка ложек для одного обеда. Не слишком познавательно, но зачем-то хозяин дома же посоветовал именно эту книгу.
Впрочем, Эвелиса впервые в жизни ощущала себя вполне счастливой. И дело было не в крыше над головой, заработке и теплой одежде. Просто теперь на нее не косились с жалостью или скрытой неприязнью, никто не пытался вглядеться в лицо, а самое главное, не приходилось выслушивать сетования, что такую ущербную девку не удается с рук сбыть.
Да и Арлен, кажется смирился с ее присутствием в доме. Впрочем, его отношение оставалось загадкой. Порой он просил составить ему компанию, и не важно, читала ли она, или рассказывала о происходящем за окном. Можно было даже молча поправлять книги, главное находиться с ним в кабинете.
А иногда напротив, мужчина замыкался в себе, и желал только одного, остаться в полном одиночестве. Он мог часами сидеть в одном из кресел, скрестив руки на груди, и погрузившись в собственные мысли.
Эвелиса предпочитала в душу к нему не лезть. В конце концов, она и сама не любила рассказывать о себе, и уж тем более о своих переживаниях. Каждый имеет право помолчать о личном.
***
Зима начинала расходовать свои снежные запасы более бережно, но все равно каждое утро приходилось выходить обметать крыльцо и дорожки. Правда с появлением теплой одежды, это занятие стало гораздо приятнее.
Бодро взмахивая метлой, Эвелиса успевала заприметить и зимних птичек – яблоневок, прозванных так за алую грудку, напоминающую бок спелого яблока. И пушистый иней, осевший на тонких ветках. И даже большое холодное солнце, висевшее над головой, словно сказочный самоцвет.
Однако долго задерживаться на улице девушка все равно не могла. В другой раз можно позволить себе и прогуляться, а сейчас лучше вернуться в дом. Тесто как раз должно подойти для хлеба, да и замоченную крупу пора бы варить.
