Падший (СИ) - Тимофеев Владимир
Деньги, в том числе, премию, мастерам выплатили в полном объёме, так что каких-то проблем в продолжении работ по «сифонам», даже без нашего прямого участия, мы с Алиной не видели…
Пока моя спутница «мучила» специалистов ремонтной базы, я работал со своим замом Дайрусом, сотником абордажников Хрустом и капитаном «Гордости» Праштием. От них я потребовал, чтобы, во-первых, на флагмане (на баке и юте) вместо обычных баллист, мечущих стрелы, установили бы швыряющиеся камнями большие пехотные катапульты, а, во-вторых, чтобы они опробовали эти катапульты в море на оптимальные дальность, точность и скорость перезарядки.
В качестве эталонного груза-снаряда им было предложено взять стандартную, заполненную водой бочку, весом, как я прикинул, килограммов под сто. Штука, конечно, тяжёлая, но для троих-четверых крепких парней более чем посильная. Для «Градов», как помнится, мы в пусковые вдвоём ракеты запихивали, и ничего, хотя масса у них, если и меньше, то ненамного.
В отличие от ремонтников и Алины, господа капитаны дурацких вопросов мне не задавали. Принцип простой, армейский: командир сказал прыгать, значит, все прыгают. Ну, вот они и прыгали. Две недели подряд, пока наконец-то их непосредственный командир не удовлетворился полученным результатом. На испытаниях, кстати, угробили три катапульты и ухайдакали в «безвозврат» полторы сотни бочек. Нормально так повеселились.
А на пятой неделе мы с Алиной покинули Драаран. Но не одни, а с охраной из четырёх десятков конных бойцов.
Дорога вела Пустоград.
Зачем мы туда намылились?
Да всё по тому же старому принципу: чтобы не класть все яйца в одну корзину…
До Пустограда мы добирались неделю. Спешки особой не было, поэтому основное внимание уделили вопросам безопасности. На дорогах, как утверждали жители встречающихся на пути деревень, вовсю пошаливали разбойники. Причём, временами они сбивались в довольно крупные банды и нападали даже на огороженные крепкими стенами городки и посёлки.
Ни одну банду мы за всё время нашего путешествия так и не встретили. Видимо, местные джентльмены удачи идиотами не были и пробовать на зубок хорошо вооружённые воинские отряды не рисковали. Тем не менее, караульную службу батальеры блюли. Постовых на привалах выставляли исправно, боевое охранение на переходах действовало, как при нахождении на территории с недружественным населением.
Население я, кстати, обижать запретил. Поэтому продовольствие у них покупали, а не экспроприировали, и с местными дамами договаривались, а не тащили силком в кусты или на сеновал.
Разрухи здесь, как и предполагалось, встречалось существенно меньше, чем на востоке бывшей Империи. И люди не такие забитые и убогие, как, скажем, вблизи Самаана и Ашкулука. Однако разбойников тут всё же побаивались. Тем более что разбойники были, по большей части, из пришлых — в основном, дезертиры имперской армии и беженцы из-за Салаты.
«Скорей бы уже нас кто-нибудь под свою руку бы взял, — жаловались нам деревенские. — Житья ведь уже от этих лиходеев не стало. Ни в лес по грибы али на охоту сходить, ни в гости к соседям съездить. Того и гляди, ограбят, а то и вообще прибьют…»
«А вам самим кто больше по нраву? — спрашивал я. — Драаранские рунники или маги из Пустограда?»
«Да нам уже и без разницы, — махали руками местные. — Лишь бы порядок был, а мы люди маленькие, приспособимся…»
Еще одной приметой «нового времени» служили имеющиеся в каждой деревне часовенки с косыми крестами на крышах, сложенные из «стрелы и дубинки». В некоторые я заходил. Иногда туда вместе со мной заходила Алина. После случая с храмовыми «раритетами» в Сежеше, к культу «святой светлейшей и великого исцелителя» она стала относиться довольно скептически.
«Обычное шарлатанство», — заявляла бывшая невеста Ашкарти по этому поводу.
«А то, что великий исцелитель стоит сейчас прямо перед тобой, тебя не смущает?» — спрашивал я её со смешком.
«Ты только прообраз, — ничуть не смущалась Алина. — А исцелитель, которому здесь поклоняются, просто легенда. Миф, сказка, притча, придуманные твоим другом Рушпу́ном. И все святые предметы и символы этой религии, в действительности, не несут в себе никакой святости. Ты мог убедиться в этом тогда, когда я взяла в руки эти ваши дрын и стрелу, и ничего со мной из-за этого не случилось. Никакая молния меня не пронзила, никакие великие кары на меня не обрушились…»
Я с ней не спорил. В конце концов, она не из этого мира, воспитывали её в духе атеизма, и всякая церковь, по её мнению, являлась обычным бизнесом, производящим и продающим своим прихожанам несуществующие чудеса и веру в непознаваемое сверхъестественное. И вообще, если что-нибудь невозможно проанализировать и изучить научными методами, значит, это просто какая-то хрень, приносящая в перспективе лишь вред и совершенно бесполезная для развития.
Максимализм молодости, который проходит с годами. Человеку бороться с ним смысла нет. Жизненный опыт и время сами расставят всё по нужным местам: и вечные истины, и вечные заблуждения…
Мне, в отличие от Алины, культ поклонения великому исцелителю и святой светлейшей был интересен не только как инструмент управления общественными настроениями или способ перераспределения материальных ресурсов, но и как психологический феномен, внезапно возникший там, где миром правили маги. Ведь, по сути, всякая магия — это та же религия, но подкреплённая не мифическими, а реальными чудесами, и конкуренты во власти над ду́шами ей и сто лет в обед не упали.
Однако новая конкурентная вера в Империи всё-таки появилась и за без малого век укрепилась так, что и часовни, и храмы вполне себе уживались со священными алтарями Баа́т, магическими орденами, Конклавом верховных и высших и даже с самим Ашкаром, вечно юным властителем срединных земель.
Пустоград встретил нас опущенным через ров мостом, открытыми настежь воротами и двумя десятками стражников, собирающих мзду за проезд и обеспечивающих порядок среди въезжающих.
Заметив приближающийся к городу военный отряд, они предсказуемо бросились закрывать воротные створки. А когда мы доехали до моста, между зубцами надвратной башни появились стрелки-арбалетчики.
— Кто такие⁈ — выкрикнул высунувшийся из-за парапета десятник.
Я тронул поводья и выдвинулся вперёд:
— Передайте мастеру Балию: здесь Краум из Драарана…
Ждать мастера Балия пришлось минут двадцать. Глава пустоградского магсовета сперва показался на башне, затем в стене у подножия открылась калитка, и он лично вышел встречать «дорогого гостя». Его сопровождали четверо лучников, сразу же разошедшихся в стороны и взявших меня на прицел.
— Мессир? Это, действительно, вы?
— А вы сомневаетесь? — я спрыгнул с лошади и шагнул к Балию.
Маг вскинул предостерегающе руку:
— Мы слышали, вы погибли под Арладаром, мессир!
Я засмеялся:
— Слухи о моей смерти оказались преувеличенными. Но если хотите, вы можете их опровергнуть. Способ вы знаете… Ну, же! Давайте, я жду.
То, что Балий боится, смертельно боится, я видел даже без специального зрения. По его лбу текла струйка пота, руки подрагивали, кожа шла красными пятнами… Не так-то просто стоять перед несколькими десятками вооружённых людей, лицом к лицу с тем, кто мог быть врагом, накинувшим на себя внешность друга…
Рука мастера вытянулась вперёд, и в то же мгновение с её пальцев в меня ударила короткая молния.
Отбивать её я не стал. Появившееся перед носом облако маг-энергии практически сразу исчезло, превратившись в ответное заклинание. Все четверо сопровождающих Балия стражников чётко, как по команде, отсалютовали мне «пионерским салютом», закинули луки за спины и, развернувшись, один за другим исчезли за дверью в стене. Взять их под внешнее управление оказалось несложно. Магия, с одной стороны, довольно простая, с другой, наглядная — умный поймёт.
Глава пустоградского магсовета дураком не был.
