Мерзкая семерка - Джонстон Кэмерон

А потом, надежно укрывшись от чужих глаз и ушей, она разразилась тяжелым горестным плачем. По щекам, покрытым шрамами и татуировками, покатились жгучие слезы.

«Хватит лить крокодиловы слезы, – прошептал в ее голове голос призрака, похожий на шелест пергамента и хруст старых костей. – Сорок лет ты не плакала по-настоящему, и сейчас я тебе не верю. От меня ты сочувствия не дождешься».

Ее рыдания сменились издевательским хохотом.

– Все равно я когда-нибудь тебя одурачу. Я все же не пыльная мертвая рухлядь, как ты. Мне по-прежнему больно, и я все еще чувствую, как ты злишься, что не можешь…

«Прибереги все это до поры, когда у тебя будет время, детка. А сейчас у нас есть работа. Ты уверена, что это единственная оставшаяся возможность? Даже если он похитил твою сестру и пытался убить тебя, все же он – твоя кровь».

– Мой брат должен умереть. Сестра жива, и я перешагну через его растерзанный труп, чтобы освободить ее. Черная Герран обещала мне, что он явится на поле боя. Она считает себя самой умной, но на самом деле это я ею манипулирую. Придет время, и Черная Герран тоже умрет от моей руки.

«Приготовила колдовской кинжал?»

Она вытащила из котомки блестящий клинок с обсидиановым лезвием, эфесом из чистого серебра и рукоятью, обтянутой мягкой человеческой кожей, содранной с левой руки еще живого колдуна. Он, конечно, после этого прожил недолго, но Мейвен успела завершить ритуал созидания – вонзила клинок ему в сердце, заключив в нем душу. Чем больше жизней клинок забирал и чем больше втягивал в себя душ, тем сильнее становилась власть над смертью, получаемая с его помощью. Сейчас он убивал любого смертного одной царапиной, но поднять и поддерживать им можно было только несколько десятков трупов. А для целей Мейвен их требовалось гораздо больше.

– Ритуалы расширения власти выполнены и проверены, – сказала она. – Он уже поглотил много душ, в том числе одну из Муравейника.

Мейвен ощутила, как призрак деда с интересом потянулся к кинжалу, а потом, усомнившись, ушел обратно в свои кости. Дед при жизни был прославленным чародеем и любителем запретного искусства некромантии. Этот кинжал был его идеей, хотя сам он побоялся ее воплотить. Мейвен такими сомнениями не страдала, она позаботилась, чтобы знания деда не пропали даром даже после его кончины.

«Потаенная магическая структура еще далеко не завершена, – сказал дед. – Кинжал надлежит наполнить душами выдающейся силы».

Его внучка тут же вспомнила инквизиторов, Черную Герран и прочих.

– Пока мы с тобой говорим, сырье уже собирается.

«Превосходно, моя дорогая. Значит, скоро у тебя будет сила вырезать жизнь из всего, что может предложить этот мир или мир иной. И ты станешь женщиной-войском, сможешь превращать в оружие саму пустоту. – Голос надломился, как разбитая кость и обманутые надежды. – И тогда ты наконец позволишь мне умереть? Я прошу…»

– Скоро, – пообещала она.

Знать Эссорана уничтожила ее родителей. Мейвен, ее брата и сестру тоже бросили бы в безымянную могилу, если бы их не забрал смертельно раненный дед, бежавший в про́клятый лес. Для тех знатных людей это не было чем-то личным, просто вечная политическая игра и постоянные межклановые разборки. В тот раз платила ее семья.

– Моя схватка с инквизиторами Империи света прошла не так хорошо, как хотелось бы. Сила их Богини словно противостояла моей. Магия смерти на них не подействовала.

Дед угрюмо вздохнул, но какое-то время обдумывал сказанное. У него не осталось выбора.

«Как считают, некромантия имеет дело с любыми трупами, без разбора. Но на самом деле наша подлинная магия – во владении жизнью и душой человека. Может, сила богов и есть нереально усиленная и измененная суть души? Если это так, ты сумеешь найти способ как-то обойти такую защиту».

Мейвен снова села и в раздумье потерла щеку.

– Хм. Тиарнах оказался почти невосприимчив к моей магии, хотя он только по названию бог, у него не осталось живых последователей. Вероятно, тут стоит поэкспериментировать.

Призрак с ней согласился.

«Да. Потыкай глупого пьяницу и узнай, что сможешь, а потом забери его душу. Сила бога, даже такого, как он, значительно увеличит мощь нашего оружия. Разумеется, если у него есть хоть что-то вроде души».

Следующие две недели прошли в суматошной и бурной активности – храбрые обитатели Тарнбрука готовились встретить авангард войска Империи света. Под командованием Черной Герран и при участии Эстевана и орков стены вокруг города выросли, рвы углубились, частокол ощерился заостренными деревянными кольями, горожане собрали еду и бинты, подготовили бочки с водой на случай пожара.

Джерак Хайден день и ночь трудился в своей мастерской. Тигли, печи и горны извергали зловонный дым странного цвета – это стоило жизни двум отравленным и быстро замененным помощникам. Джерак рыскал вдоль стены по узкой части долины, что-то мерил и подсчитывал, готовя смертоносный сюрприз для захватчиков.

Мейвен с Черной Герран разработали и подготовили для использования магические ритуалы. В землю вокруг стены зарыли множество костяных талисманов для захвата и перенаправления сил, высвобождаемых при массовой бойне.

Эстеван взял на себя обучение лучников ополчения, остальные добровольцы остались в суровых, но умелых руках Амогг и Тиарнаха, постепенно приноравливаясь к навыкам ближнего боя. Первые пятьдесят мужчин и Пенни быстро обучились и даже смогли передавать основы другим. Из имеющихся пяти сотен половина имели шанс стать достойными воинами. Остальные так и остались вооруженными горожанами и годились лишь на то, чтобы выстоять хоть какое-то время. Во время тренировок Тиарнах постоянно отмахивался от кусачих мух, решив, что природа на него ополчилась.

Мухи были не естественного происхождения – это Мейвен осторожно испытывала его, изучала природу богов и прикидывала, как им навредить. Благодаря знаниям, полученным от исследования его полубожественной плоти, ее следующее столкновение с инквизиторами Светлейшей должно пройти совсем по-другому.

Верена координировала тыл и снабжение, наблюдала за доставкой по морю оружия и товаров с Авилданских островов для поддержки обороны и строительства укреплений, а тем временем ее пиратские корабли стекались со своих охотничьих угодий, со всех вод и островов Эссорана в единый могучий флот. Никто не знал, сколько мореходных кораблей удалось построить Империи света, но уж лучше атаковать врагов чрезмерно большим флотом, чем малым. Если повезет, все приличные корабли Верена захватит и присоединит к своему флоту.

Лоример охотился в скалистых горах и обледеневших долинах, развлекался, пожирая отборные куски разведчиков-горцев и поинтереснее раскладывая искромсанные останки, чтобы их обнаружила следующая группа. Он лишал врагов глаз и некоторых оставлял в живых, чтобы было кому донести в империю весть о его работе. Каждую пару дней он возвращался побеседовать с Эстеваном, но почти не уделял времени остальным. Он предпочитал одиночество обществу некультурных деревенщин из Тарнбрука.

На тринадцатый день погода испортилась. Южный ветер принес в долину Мхорран теплый воздух, растопил последние остатки зимы, предвещая наступление лета. Спустя несколько дней сухой и теплой погоды горные тропы снова стали доступны для пешего перехода. На рассвете пятнадцатого дня над далекими вершинами показались черные столбы дыма – наблюдатели Тарнбрука запалили сигнальные костры.

Приближалось войско Империи света.

Горожане и ополченцы забегали туда и сюда, чтобы успеть сделать как можно больше до прихода врага. Верена созвала моряков, собираясь отбыть в море и принять командование авилданским флотом. Амогг с Черной Герран провожали ее, и на прощание мастерица темных искусств вручила Верене лакированную шкатулку черного дерева.

– Внутри ждет своего часа крошечный демон, передаст мне весть от тебя, если это потребуется. Не открывай под прямыми солнечными лучами – у них очень чувствительные глазки.