Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)
Фалькон колебался, он сделал несколько осторожных шагов в сторону Майи. Каждый мускул его напрягся, он приготовился молниеносно броситься на защиту. Но рассудком он понимал, что если Аграах что-нибудь заподозрит, то ему не удастся осуществить свой замысел, а это значит, что все пойдет по ее плану, и они собственными руками уничтожат друг друга. Фэл очень надеялся, что Грей не сможет убить Майю, ведь такое уже было однажды, когда полуволк набросился на ягуара, спасая ее… Может быть, это произойдет снова... Может, и он сейчас не тронет Майю?
Волкобык уже шагнул к ней с глухим рычанием. В тот же миг Майя зашевелилась и открыла глаза. Грей застыл. Ведьма пораженно смотрела на него, медленно осознавая, что это больше не Флер.
– Грей? – жалобно проронила она, и ее глаза расширились от ужаса.
Рык прервался. Провисла тишина. Тягостные секунды борьбы двух сущностей в едином теле тянулись бесконечно долго, заставляя Фалькона трепетать в ожидании… И тут монстр начал уменьшаться в размерах, рога вместе с кольцом в ноздре исчезли, и Грей снова обрел электианский вид. Вдрогнув, он вдруг схватился за голову, припоминая что-то страшное… Грей развернулся и со всех ног бросился к сестре, на которую он поднял меч.
– Девчонку в этом теле убить не вышло! Этот наивный молокосос успел влюбиться в нее! – вдогонку ему прогремел раздосадованный голос, отражаясь эхом от каменных стен.
– Ты где, Аграах? – позвал его Фалькон, быстрыми шагами направляясь к тому месту, откуда шел звук. – Возьми мое тело. Мне уже все равно, я ненавижу эту жизнь и весь этот мир. И этих глупых электов я тоже ненавижу. С твоей силой и мудростью, я покончу со всем этим раз и навсегда.
– Что ты делаешь, Фэл? Не надо! Нет! – закричала Майя, бросаясь к Фалькону.
Она остановилась в нескольких шагах от него, и затряслась от ужаса, увидев, во что тот начал превращаться. Чудовище сохраняло черты, очевидно, принадлежащие его первому исходному телу. Огромный рогатый ягуар с кольцом в носу и черными шипами на спине глядел на Майю злобными глазами. Она попятилась...
14
Грей приложил ухо к груди сестры. Еле слышное сердцебиение уловил его чуткий слух. Моран еще дышала, хотя потеряла много крови. Полуволк внимательно осмотрел рану: острие его меча вспороло ей правый бок и разрезало бедро до кости. Хорошо еще, что она успела шарахнуться от него, а то ведь точно разрубил бы сверху донизу, – с облегчением подумал Грей, и, освободив рану от пропитанной кровью одежды, удалил обрывки ткани, и языком стал зализывать рассеченную плоть.
Грифон, сброшенный в подземелье защищать посланников Хартс, так и не дождавшись приказа хозяина действовать, на всякий случай загородил собой Майю от гепардообразной химеры с бычьей мордой. Он понял, что в его друга вселился злой дух, но драться с Фальконом, чтобы сообща убить его, как они это сделали с Флер, он не собирался. Да и Майя не стала прятаться за спиной Рагона. Она вышла из прикрытия и встала рядом с ним, она верила, что невозможно задушить в электе все, что есть в нем хорошего, – что-нибудь да останется. Нет, не посмеет Фалькон прикончить самых близких, самых лучших своих друзей!
И пятнистый бычара с кошачьим шипением, выгнув шипастую спину, стал медленно отступать. Майя и Рагон не сводили с него напряженных глаз, что-то подсказывало им, что опасность еще не миновала. Монстр отходил, но не для того чтобы отказаться от битвы, он увеличивал пространство для разбега. Несколько пружинистых прыжков вперед, и – острые гигантские рога проткнули брюхо грифону. Не давая зверю опомниться, чудовище опять всадило рога грифону в бок и перекинуло его через себя. Рагон упал на спину, перекатился, чтоб встать на ноги, и собрался взлететь, но ножеподобные когти монстра стали остервенело рвать кожистые перепонки его крыльев. Скачок – и плечевая кость крыла, раздробленная зубами монстра, беспомощно обвисла… Мощная лапа ягуара, схватив грифона за шею пригнула его голову к земле, чтобы перегрыть ему горло, но в это время толстый бычий загривок вздрогнул, получив сильнейший удар мечом полуволка. Из раны дымящейся струей хлынула кровь...
Майя стояла ни жива, ни мертва в то время, как быкоягуар жестоко расправлялся со своим несопротивляющимся другом. Напасть на чудовище ей и в голову не приходило, ведь это был Фалькон – их единственная надежда на спасение – и она не могла причинить ему телесный вред… «Это конец, – проносилось в ее голове. – Мы погибли… Сильнейший из нас – потерян для нас. Неужели ничего иного нам не остается, кроме покорного ожидания смерти?» – спрашивала она себя, глядя на пятнистого монстра, нависшего над бедным Рагоном. И вдруг она вспомнила напутствие Элераны Хартс, отправляющей их в адский лабиринт: «…Не пасть духом в час безысходности! Сделать невозможное! Исполнить неисполнимое – во имя справедливости, любви и долга!»...
15
Грей оттащил Моран на сухой пригорок ближе к стене пещеры. Он унес бы ее подальше, но бросить беззащитную Майю он не мог. Он миллион раз задавал себе вопрос, почему она так дорога ему. Но тут же, осекшись, думал о чем-нибудь другом. Оглянувшись, он увидел, что гигантский быкоягуар терзает окровавленного грифона с пробитым брюхом...
Рассчитывать было не на что. Победить быкоягуара? – надеяться на это мог только глупец! Он ягуара-то не одолел, а теперь, когда Фалькон объединил свои силы с Аграах…
Все, что Грей мог предложить Моран и Рагону, лежащим на земле, и Майе, стоящей сейчас в ступоре, так это оттянуть момент их неизбежной смерти. Но не стоять же, безропотно глядя, как убивают других, или смиренно ожидая собственной гибели…
– Уж лучше умереть в бою… – решил Грей, и, выхватив меч, кинулся на врага…
…Мощная лапа ягуара, схватив грифона за шею пригнула его голову к земле, чтобы перегрызть ему горло, но в это время толстый бычий загривок вздрогнул, получив сильнейший удар мечом полуволка. Из раны дымящейся струей хлынула кровь... Но она быстро загустела – и на месте кровавой щели между бычьими складками образовалось ожерелье из черной спекшейся крови. Монстр регенерировал на глазах... Тогда Грей ударил еще несколько раз по зарастающей ране, не давая ей затянуться. Но монстр исчез, словно растворился в воздухе… А над малиновой лужей поднялось темное облако… Еще миг … и возле тела Рагона стоял уже Фалькон, потирая свою шею с сине-багровой полосой.
– А ты думал, меня можно убить? – спросил он Грея, злорадно осклабляясь. – Ха-ха-ха-ха-ха, – раскатился по сводам пещеры его торжествующий смех.
Затем, скользнув взглядом по трем безжизненным телам – Флер, Моран и Рагона – Фалькон удовлетворенно сказал:
– Одна уже не встанет, а этих двоих осталось только добить! – Ощущая явное превосходство, он лениво оглядел Грея.
– Грей, беги, – шепнула ему Майя. – Не давай ему добить Моран. Уноси ее куда-нибудь подальше. Я отвлеку его.
– А что? Я не возражаю! – засмеялся Фалькон, услышав ее. – Бегите оба! Лабиринт большой, может, вам удастся где-нибудь укрыться от меня. В прятки поиграем, как когда-то в детстве играли! Ну, давайте, прячьтесь! Считаю до ста! – и Фалькон, игриво прикрыв глаза ладонями, отвернулся. – Я не смотрю!
– Грей! – Майя схватила и сжала холодными пальцами ладонь полуволка. – Я верю, что мне удастся убедить Фалькона. И ты верь. Я хочу разобраться с этим сама. Спасай Моран.
Девушка не собиралась никуда убегать, ведь он же не тронул ее в прошлый раз, может, и сейчас ей повезет? Сначала ей нужно было убедиться, что грифон еще жив. Она подбежала к Рагону и похлопала его по морде. Тот вяло пошевелился. Ведьма попробовала использовать силу исцеления.
– Рагоша, пожалуйста, очнись! Зачем только ты спустился сюда?! Слишком мало времени, я не успею! – с сожалением подумала Майя, вставая. – Надо будет Фалькона отвести подальше от него, – решила она. Пусть Аграах-Фалькон погонится за ней и не тронет Рагона.
– Раз, два, три, четыре, пять! Я иду искать, – проговорил Фалькон спокойным и безмятежным голосом. – Ты еще не ушла?
И тогда Майя бросилась со всех ног в один из проходов лабиринта. Она затылком чувствовала, что Фэл, не напрягаясь, идет по ее следу. Ему некуда было торопиться.
– О, духи! Какая сила! Чувствую, что горы могу свернуть! – слышала она его довольный голос позади себя.
16
Привязав плащом бесчувственную Моран к спине, Грей торопливо уходил, петляя по мрачным изгибам лабиринта. Он не знал, жива ли она…
«Не умирай, не умирай! – молил он ее шепотом. Перед глазами юноши вновь и вновь возникал ужасный эпизод, когда он собственными руками в каком-то диком озлоблении зарубил сестру… «Это все Аграах… жестокая, подлая!» – при одной только мысли о духе подземелья, который явился перед ним в образе ангелоподобной девушки, его душил гнев.
