Михаил Белозеров - Нашествие арабуру
— Нет, сэйса. Разве этого мало?
— А старика? Старика не было?! — Го-Данго подался вперед, жадно слушая ответ.
— Нет, старика не было… — недоуменно оглянулся в темноту Икэда: — Гэнго, ты никого не видел?
— Нет, — в отдалении замаячила белая фигура, неосторожно бряцнув оружием. — Никого не было. Мы свое дело знаем.
— А… ну да, — хлопнул себя по лбу Го-Данго, — как я не догадался! Это я спросонья. Приснится же!
Ему почти удалось крыть свой конфуз. А я уже было обрадовался, что кому-то нужен, подумал он с тяжестью на сердце. Оказывается, никому не нужен. Бедный, бедный капитан, тебе предстоит прожить больным и сирым остаток дней в горьком одиночестве, и даже собратья по оружию не способны вдохновить меня.
— Мы здесь кое-что принесли… — раздался голос Икэда в тот момент, когда капитан Го-Данго повернулся в сторону пещеры, чтобы оплакать свою печаль.
— Да, да, отдайте Гэндзабуро и не приходите больше.
— Мы придем, таратиси кими. Мы обязательно придем.
— Не приходите, я прошу.
— Нет, нет, мы обязательно придем!
— Ну как хотите… — махнул рукой капитан привычно наклоняясь, чтобы не удариться лбом о перекладину.
Он не заметил, как легко, наклонился, втискиваясь в узкий округлый туннель. Он не заметил, что дышится ему легче обычного и что свежий шрам поперек груди не сковывает движения — словно его и не было. Он не заметил еще многого, например, что руки у него не болят, а шею, в которую попала одна из трех стрел, он держит прямо и гордо. Но разве ему было до мелочей? Ничего не заметил капитан Го-Данго, потому что был сильно расстроен. И вдруг поймал себя на старой привычке. Обычно он придерживал правую ногу, потому что раненое колено отчаянно болело, когда он спускался на пару ступенек ниже перед кельей, в которой жил. А здесь колено даже не подвело — не откликнулось знакомой болью. Он отдернул руку. Неужели что-то было? — осторожно подумал он, боясь ошибиться. Или мне приснилось, или просто колено не болит. Он задышал глубоко и часто, словно пробежал два или три ри[139]. Боже, как я этого долго ждал! Так бывает только в сказках — в самых лучших сказках, когда в самый последний момент приходит избавление от всех напастей.
— Господин, господин! — раздался взволнованный голос Гэндзабуро. — Смотрите, что здесь!
Капитан Го-Данго поспешил заглянуть в келью. У его постели стояли не меньше шести садков для птиц.
— Что там? — спросил капитан, боясь поверить в невозможное.
— Голуби. И много!
— Эйя! — только и произнес капитан Го-Данго и от нахлынувших чувств растерянно сел на постель. — Голуби!
Даже если у тебя иссякла надежда — у тебя есть еще жизнь, которая не кончилась! И все это вкупе придает ей какой-то смысл, который не дано понять. Может быть, она заключается в Богах, которым ты поклоняешься? А может, в женщинах, которых ты любил и любишь? Никто не знает. И никому не дано знать! Все-таки гордость взыграла в нем в последнюю кокой. Он даже выпрямился, расправил широкие плечи и снова превратился в гиганта с рыжими непокорными волосами.
— Да! Голуби! — воскликнул Гэндзабуро, радуясь тому обстоятельству, что радуется капитан.
— Значит, мне ничего не приснилось?!
Бедный, бедный Гэндзабуро, подумал он. Ты предан мне, как верный пес.
— Нет, господин, я его тоже видел, — поклонился Гэндзабуро.
Его старческое лицо посерело от усилия. Помрет скоро, почему-то подумал капитан Го-Данго.
— Кого? — решил еще раз проверить самого себя он.
— Старца! Только он мне запретил говорить, пока вы сами не спросите, — поклонился он еще ниже, боясь, что капитан рассердится.
— Ну вот я спросил, а ты ответил. Значит, жизнь продолжается, и мы кому-то нужны.
— Конечно, нужны! Я сразу все понял, — оживился Гэндзабуро, на глазах у него навернулись слезы.
— Что ты понял, друг мой?! — воскликнул капитан и обнял Гэндзабуро.
— Я понял, что вы выздоровели и мы займемся делом, как прежде!
— Ты угадал, Гэндзабуро! Накорми голубей и следи за ними, как за мной! Даже лучше!
— Я все сделаю, мой господин! — Гэндзабуро сложил ладони. — В деревне я разводил дутышей.
— Отлично! И готовься, готовься, готовься!
— К чему, сэйса? — преданно посмотрел на него Гэндзабуро, вытирая рукавом слезы.
— Сам не знаю, но готовься!
Через день к нему пришел Абэ-но Сэймэй и принес подробное письмо, что делать и как: сколько нужно создать отрядов, где их разместить, систему связи и паролей, а также перечень неотложных дел, и первым из них значилось — завести дружбу с иканобори, которые обитали в таинственном лесу Руйдзю карин. Об этих иканобори ничего не было известно, кроме того, что они трехпалые, а не пятипалые, как иканобори арабуру.
Капитан Го-Данго перечитывал письмо до тех пор, пока не выучил наизусть, после этого сжег в пламени очага, а золу смешал с углями. Он еще долго смотрел на огонь, думая и о прекрасной рыжеволосой госпоже Тамуэ-сан, которую оставил на озере Хиейн, и о маленьком сыне — Каймоне, которого очень и очень любил, и о Натабуре, и об учителе Акинобу, на которых у него были большие надежды. Пока болел, ни о ком не думал, а теперь стал думать. С этого дня он почувствовал, что окончательно выздоровел. Он понял: важно не с кем ты живешь, а без кого не можешь прожить. Он не мог прожить без Тамуэ-сан, сына, друзей и без родины, которую во что бы то ни стало надо было спасти — причем, любой ценой.
Абэ-но Сэймэй отвечал за тайные операции, и капитан Го-Данго не вмешивался в его дела. Никто не знает, кого из них Три Старца наделили большими полномочиями. Подобные детали канули в Лету. Известно лишь, что эти два великих человека сотрудничали во имя блага родины и власть они не делили, ибо нет ничего достойнее, чем спасение родины. Да и задачи их были разными. Если капитану Го-Данго до поры до времени отводилась роль организатора, то Абэ-но Сэймэй орудовал в провинциях, не только добывая информацию, но занимаясь и делами черного толка. Недаром по окрестным селениям ходила молва о невидимке из Ига. Его также называли тенью дракона Аху, потому что тень его была с крыльями. И никто не знал причину этого явления — даже сам Абэ-но Сэймэй. Конечно, одно это говорило о двойственности природы Абэ-но Сэймэй. «Хорошо, что он на нашей стороне», — обычно сами себе напоминали Три Старца, не договаривая. Но с другой стороны, тень с крыльями не могла не вызывать у них беспокойство, и только правильность поступков Абэ-но Сэймэй убеждало Трех Старцев в его лояльности, которую они периодически тайно проверяли.
С капитаном Го-Данго все было проще. Капитан был честным солдафоном, неподкупным и правдивым. Он ничего не ценил превыше родины. Таких людей любят, за такими идут в бой.
