Олег Авраменко - Жертвы Источника
— Дрянь дело, — мрачно произнес я. — Чем дальше в лес, тем больше дров.
— Это вовсе не так плохо, — возразила Бренда. — Было бы хуже, если бы Источник не контролировал своих адептов.
— Было бы лучше, если бы Источник контролировал их как-то иначе.
— И как же?
— Ну… Следил бы за состоянием их психики, анализировал их поступки и намерения…
— И отделял зерна от плевел, — с иронической усмешкой добавила Бренда. — Берег бы агнцев и уничтожал козлищ. Это же чистой воды антропоморфизм, Артур! Даже если Источник разумен, то вряд ли он разумен по-человечески и вряд ли способен судить о людях по человеческим меркам. Откуда нам известно, что есть в его понимании зерна, а что — плевелы, кто для него является агнцем, а кто — козлищем? Какие у него критерии добра и зла, и существуют ли эти критерии вообще? Если Источник разумен, то он поступает мудро, не пытаясь судить нас. Он лишь устанавливает правила игры, которым мы обязаны следовать неукоснительно, и квинтэссенцию этих правил можно выразить одним четким императивом — мы должны оставаться людьми.
— Уж больно жестокие эти правила, — заметил я.
— Не нравится, не играй, — ответила Бренда. — Забудь про свой Образ и довольствуйся Формирующими. Впрочем, я уверена, что ты никогда не откажешься от обретенного могущества. Сейчас меня беспокоит другое шаткость нашего положения. После глупой выходки Даны мы все оказались в зависимости от одного человека — от Дейрдры. Это очень опасная ситуация, и ее нужно в экстренном порядке менять.
— Как?
— Элементарно. Каждому из нас следует произвести повторные запечатления, и для пущей верности нам желательно иметь не по одному, а по нескольку Отворяющих.
Я содрогнулся от ужаса.
— Бренда! Что ты говоришь?! Ты представляешь, к чему это приведет?
— Я все понимаю, Артур, — кивнула сестра. — Но пойми и ты, что альтернативы этому нет.
Я тяжело опустился на траву и прислонился спиной к парапету.
— Ошибаешься, — сказал я. — Альтернатива есть — жить в постоянном страхе перед внезапной смертью.
— Это безумная альтернатива, — ответила Бренда, садясь рядом со мной. — В буквальном смысле безумная — это кратчайший путь к паранойе.
— А то, что ты предлагаешь, чревато шизофренией. Или маниакально-депрессивным психозом. Я еще не знаю, сколько мне потребуется Отворяющих, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности; но точно знаю, сколько женщин нужно для того, чтобы поставить меня на грань сумасшествия. Двоих достаточно — Даны и Дейрдры. А что уж говорить о большем их числе.
Бренда положила одну руку мне на плечо, а другой нежно провела по моей щеке.
— Ты слишком мнителен, братец, вот и все. Мне бы твои заботы.
Я заглянул в ее глаза и увидел там боль и тоску.
— У тебя проблемы с мужчинами, сестричка?
Она отвела взгляд и тихо ответила:
— Да.
— Из-за твоего бывшего мужа?
— Нет, из-за Брендона. Если я еще раз влюблюсь, он точно сойдет с ума.
— Но почему? — удивленно спросил я.
Бренда горько вздохнула.
— Ты мог бы и сам догадаться. Другие — нет, а ты мог бы. Ведь никто, кроме тебя и мамы, не знает, насколько прочные узы связывают меня и Брендона.
Я застонал, мысленно ругая себя за несообразительность, и рывком привлек к себе Бренду.
— Бедная сестричка! Боже мой, боже мой…
Она заплакала, крепко прижавшись ко мне, а я гладил ее по спине, не в силах найти слов утешения, которые, в сущности, были бы бесполезны. Я не мог представить себя на месте Брендона, но я понимал его, также как понимал и всю глубину личной трагедии Бренды. Да, действительно, бог (если он есть) сыграл злую шутку с моими близняшками в ту самую ночь, когда они только были зачаты…
Выплакавшись, Бренда отстранилась от меня и, то и дело всхлипывая, заговорила:
— Вся наша беда в том, что мы слишком ТЕСНО связаны дуг с другом. Конечно, мы можем ослаблять наш контакт до минимума, но только при условии, что держим свои эмоции в узде. Но если… если кто-то из нас…
— Да, я понимаю, — сказал я. — Я помню, что с тобой происходило, когда Брендон оказался в постели с Даной.
— Вот-вот! Я чувствовала то же, что чувствовал и он.
— Но насколько я мог судить, — заметил я, — тебе было хорошо. Ты сама это сказала.
— Да, и в этом наше отличие. Я смирилась с мужской сущностью Брендона и вместе с ним получаю удовольствие от его близости с женщинами. А он… он агрессивен и нетерпим. Все его естество протестует против моей женственности. Достаточно мне почувствовать влечение к мужчине, как ему становится тошно. И в этом нет его вины — таков он по природе своей. Брендон стопроцентный гетеросексуал, для него отвратительна сама мысль о близости с мужчиной, и когда я впервые влюбилась… — Сестра ненадолго умолкла, смахнула с ресниц слезы и продолжила: — Это было в первый и единственный раз. Тогда я совершенно потеряла голову! Я решила порвать с Брендоном, покинула Царство Света и вышла замуж, но… но… — Ее затрясло от нового приступа рыданий.
Я обнял Бренду и ласково сказал:
— Дальше не надо, дорогая. Я знаю, что тогда с вами происходило.
— От кого? От мамы?
— Неважно от кого. Знаю и все. И теперь я понимаю… — Тут я осекся.
— Что ты понимаешь?
Я промолчал, боясь еще больше расстроить сестру. Наконец-то я понял действительную причину столь болезненной реакции Брендона и Бренды, когда речь заходила об отношениях между ними. Я даже не подозревал, как близок был к истине, говоря брату, что на воре шапка горит. Для них обоих кровосмешение было бы благом, решением всех их проблем… если бы оно было возможным. И те слова, которые вырвались у Бренды, когда я водил ее к Источнику, и которые так озадачили и встревожили меня, на самом деле относились не ко мне, а к другому ее родному брату…
— Бренда, — сказал я после продолжительного молчания. — Здесь что-то не так.
Она высвободилась из моих объятий.
— О чем ты?
— О правилах игры, навязанных нам Источником. Не похоже, чтобы наш прадед следовал им. Если верить Бранвене, единственными Отворяющими короля Артура были его двоюродный брат Мерлин и его сводная сестра Моргауза. Мерлин Амброзий не в счет, так как он был Отворяющим справа, а вот Моргауза, как известно, умерла задолго до свержения Артура с престола — и без каких-либо фатальных для него последствий. То же самое и с Мерлином будучи адептом Источника, он благополучно пережил обоих своих Отворяющих, ему даже удалось скрыться от гнева тогдашней Хозяйки, Вивианы.
— Значит, с тех пор правила изменились, — сказала Бренда.
