Мария Чурсина - Императрица и время
Он дёрнулся - то ли кивнул, то ли вздрогнул от сквозняка. Окно было открыто, и прохладный ночной ветер совался в комнату, любопытствовал, как они здесь. Они сидели в маленьком пятне света друг напротив друга. Орлана потирала ногу, онемевшую от неудобной позы.
- Я всё испортил, сказал, наконец, Риан. - И камень выпал из брошки. Я хотел всё исправить, чтобы тебе было легче. Это я должен тебя защищать, а выходит, что ты всё время защищаешь меня.
Орлана улыбнулась и притянула его к себе. Риан положил голову ей на колени. В окно запахом лилий и недавнего тёплого дождика дохнул ветер. Запели птицы. Может быть, они пели и раньше, но Орлана не замечала.
- Правда, что меня воспитывала богиня смерти? - глухо произнёс Риан.
Его волосы под её пальцами - спутанные тёмные пряди, чуть влажные. Она не стала спрашивать, откуда он узнал о богине.
- Правда, призналась Орлана. - Почти два года.
Риан повернулся на спину, и его взгляд замер, устремлённый в потолок.
- А почему? Специально?
- Нет. - Она убрала с лица сына прилипшую прядь. - Как только я узнала, сразу же выгнала её. Признаться, было сложно. Она скрывалась в облике обычной девушки, дочери садовника. Риан, она не причинила тебе вреда. Мне кажется, она даже привязалась к тебе.
Прохладный ветер касался её рук и распахивал ворот лёгкого платья. В горле становилось холодно: из-за ветра или из-за слов, которые ей предстояло произнести, а Риан смотрел мимо, в невидимый от темноты потолок.
- Богиня смерти пряталась в теле твоей няни. Она убила моего отца, чуть не убила Ордена и меня. Тебе она не сделала ничего. Конечно, это меня мало оправдывает. Послушай, это сложно объяснить в двух словах, но если хочешь...
- Нет, резко дёрнул головой Риан.
Орлана видела, как ему неприятен этот разговор, но ей казалось - он испытывает сам себя на прочность.
- Всё образуется, проговорила она почти шёпотом, касаясь его волос. - Ты хотел спросить ещё что-то?
- Да. Риан помедлил, неуверенно скользя взглядом по потолку. - Про Эйрин. Почему ты её отпустила?
Памятный ужин поднялся в памяти, и от этого на душе стало муторно. В прохладном от дождя лесу бродила её дочь, уже рассердившись, но ещё не до конца раскаявшись.
- Потому что она очень хотела этого, милый, с невыносимой для самой себя улыбкой произнесла Орлана. Давай, наверное, спать. Сегодня был долгий день.
...- А я тебя потерял, сказал Луксор, не отрываясь от очередного исчерченного размашистыми формулами листа. - И Аластар, кстати, тоже.
По постели были разложены контрольные его студентов - стопка проведенных, стопка нетронутых. Вытянув ноги и откинувшись на подушки, Луксор перечеркнул очередное творение студенческого пера.
- Он приходил? - Орлана прошла на середину комнаты и остановилась под одним из огненных шаров - Луксор любил, когда светло, и поэтому всегда зажигал сразу несколько.
- Да, я сказал, что ты с Адальберто. Ничего, подождёт до утра. Орлана, правда. Ну что ты носишься за ним? Луксор отложил ещё одну забракованную работу и поднял на неё глаза. - Иди сюда.
Она с места не двинулась. Упрямо глянула исподлобья и повторила:
- Зачем Аластар приходил?
Луксор снова взялся за контрольные. Очередная пометка нерадивому студенту вышла ещё резче, чем обычно.
- Я не спрашивал.
Орлана, конечно, знала, что её муж и начальник тайной полиции друг друга не переносят - после того памятного случая, когда Аластар на какой-то вопрос Луксора заявил, что подчиняется только императрице и отчитывается исключительно перед ней.
- Хорошо. Она опустила голову. - Я пойду и узнаю.
Она не успела сделать и шага к двери, как Луксор отбросил солнечное перо в складки покрывала и встал.
- Я прошу тебя отложить до завтра. Пожалуйста.
Орлана удивлённо обернулась, почувствовав в его голосе нехороший огонёк.
- Ты чего это? Что с тобой?
- Ничего. - Он пожал плечами. - Просто ты пару часов без сознания пролежала, и тебе нужно больше отдыхать. А Аластар сейчас нагрузит тебя очередной проблемой. Я, как обычно, лягу спать один. Да?
Она беспомощно взмахнула руками - понимала, что он прав, но ничего с собой поделать не могла.
- Вдруг это срочно?
- К завтрашнему утру Альмарейн рухнет? - хмуро уточнил он. Луксор стоял перед ней, скрестив руки на груди, как будто собираясь защищаться до последнего. Но она и не думала нападать. - Орлана, я прошу тебя остаться.
Она застегнула верхнюю пуговицу на вороте платья, пальцы подрагивали, и маленькая петелька долго не давалась. Воздух не шёл в грудь, он так и стоял тяжёлым комом в горле.
- Я не могу. Ты же знаешь.
Через минуту она узнала, что Альмарейн останется на месте, но рухнуть к утру может другой город.
- Доброй ночи, императрица. Граф улыбнулся по ту сторону кристалла связи. Орлана не могла видеть его лица, но и по тону было прекрасно заметно, что он улыбался. - Как вам спалось? Могу ли я поговорить с вами наедине?
Она откинулась на спинку кресла, словно таким образом могла стать дальше от собеседника, ещё дальше, хоть он и так находился на другом краю страны.
- Вы собираетесь признаваться мне в любви? Если нет, можете говорить при Аластаре, я ему доверяю.
Начальник тайной полиции замер за её спиной, сложив на груди руки. Этой ночью он стал ещё молчаливее, чем обычно.
- Действительно? - наигранно поразился Ледвиг. Трогательно. Доверять даже после стольких обманов. Уверен, что мой сын...
- Вы вызвали меня посреди ночи, чтобы поговорить о своём сыне? - Орлане плохо удавалось сдерживать раздражение. Сегодняшняя сцена с Луксором упала последней каплей в чашу её терпения, и граф Ледвиг со своими пространными речами оказался не лучшим дополнением к и без того беспокойной ночи. - Я не то, чтобы против, но предлагаю сделать это в следующий раз.
Он спокойно дождался, когда она замолчит, и, как ни в чём ни бывало, продолжил:
- ...Вам даже про это не рассказал. Ну что же, я и подозревал, что так будет. Аластар, возможно, наберёшься смелости и прояснишь ситуацию? Некрасиво, клянусь богами.
В кабинете было сумрачно и тихо, только ветер из приоткрытого окна трогал край тяжёлой шторы, только ночная прохлада дышала ей в спину. А в саду, на дереве, что стояло как раз у окна кабинета, распелась птица. Прислушиваясь к её переливчатым трелям, Орлана нетерпеливо побарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
- Всё, довольно. Я пришла выслушать ваши условия, а не светски беседовать.
Голос Ледвига, в котором до сих пор звучали хоть и фальшивые, но почти отеческие интонации, враз похолодел.
- Славно, побеседуем о делах. А дела у нас более чем скорбные, императрица. И мне жаль, что придётся говорить вам об этом в лицо, но вышла нехорошая ситуация. Понимаете, какая плохая ситуация вышла с одним из ваших указов...
