Вадим Климовской - Изгои Зоргана
Эти слова придали эльфам некоторой уверенности, особенно Азольи.
— Здесь останки трупа!! — неожиданно закричал Збирк.
— Чего орешь дуралей?
— Знаем мы о трупе.
— Эй, Ральм, подойди-ка сюда!
— Чего надо, Грильсс? — возмущено ощетинился Ральм.
— Магия! Над пожарищем магия!
Быстрое сканирование.
Напряженные ожидания.
— Дьен милостивый, ты только посмотри, останки эльфа! Эти твари жгли тело эльфа!! Эльфа!!! — верещал на весь Эльсдар Грильсс.
— Останки в плащ — отнесем во дворец. На их должен взглянуть Круг и высшие эльфары!
— Изрубить и изничтожить всех гадов! — орал Вишк.
— Лучницы Юлая преследуют… — начал Хвиз.
— Плевать! Они поплатятся за содеянное зло, мы истребим поголовно…
— Хватит!! — скомандовал Грильсс. — В дорогу! Разобраться по отрядам!
Азолья продолжала сжимать малыша.
Ветан скосил на нее взор.
— Спрячься, где-нибудь…
И на время о ней и полукровке забыли…
Бег!
Отчаянный и задыхающийся бег.
В этой сумасшедшей гонке, Орвин мог надеяться только на себя. В чудеса и спасение со стороны, сержант не верил, так же, как не верил в то, что проклятущие остроухие, оставили его в покое и прекратили безумное преследование. Вряд ли, не теми созданиями считаются лесные жители, чтобы кардинально изменять своим железным правилам и уставу. Каждого человека. Каждого дайкина, посягнувшего ступить в вековечный лес, ждала неминуемая смерть.
Рука онемела, Орвин не мог, даже пошевелить пальцами. Острая боль терзала внезапными спазмами от запястья до предплечья. Сержант боялся, чтобы остроухие в довершении всего не использовали стрелы, смоченные, каким-нибудь ядом, тогда гибель обеспечена и являлась вопросом времени. Он бежал по инерции, сбивался с ритма, спотыкался на ровных участках дороги, но, ни разу за весь маршрут не остановился, страх перед стремительной расправой витал за плечами, поджидал в придорожных кустах и на ветвях деревьев. Орвин боялся собственной тени.
Утро вступило в свои права. Ранее солнце разогнало дождливые тучи. Местами над Эльсдаром и Королевским лесом клубился призрачный туман, словно живой, цеплялся за кроны, зависал на листве и разбавлял живописную картину в блеклые, неясные тона. Горланили, разбуженные рогуссами и эльфами, лесные птицы. Мелкое зверье резвилось с ветки на ветку, надрывно завывая и издеваясь над бегущим человеком. Кому, как не им, было абсолютно наплевать на состояние дайкина, на его внутренние страхи. Правда, в тот миг, ровным счетом на животный мир Эльсдара и на их суету, было начхать и сержанту Орвину. Что его больше интересовало и тревожило, так это физическое здоровье. Останется ли он в последующие минуты живым или вездесущие эльфы, разделаются с ним так же, как и с капитаном Явором?
Фиу! Фи-иу… фи-у…
Стрелы проносятся у него над головой.
Сердце бешено стучит, вырывается из груди.
Лучницы висят у него на хвосте.
Он задыхается от бешеного темпа, глаза мимо воли рыскают по лесополосе. Слева Королевский лес. Справа — Эльсдар. Ему кажется, враг наступает на пятки с обеих сторон. Остроухие зажимали его в кольцо, брали клином. С глотки Орвина слетают отчаянные крики. Нечленораздельные вопли. Милостивый Аллон! Только Аллон, способен ему помочь!
Огромная горбатая туша вырывается из лесной глуши, продирается сквозь придорожные сосны и перелетает через вал. Секунда и тварь на дороге. Орвин орет на полную грудь, на полную мощь легких. Неужели спасения нет?
Рогусс! Рогусс в открытую атаковал его!
Эльфары больше не таились, наплевали на хваленую осторожность, отдали чудовищу ментальный приказ на уничтожение цели. Забыли, что Северный тракт — это оживленное место. Что Северный тракт принадлежит людям. Дайкинам. А не их народу. В ранее утро дорогой на север в столицу, всегда спешили торговые обозы, а еще чаще — курировали вооруженные отряды Фарума и армейцев. Но что-то, чего в тот момент, не знал и не понимал бедняга Орвин, заставило долгожителей изменить своей тактике, пойти в разрез всяким нормам и правилам. То есть, открыто и нахально ринуться в погоню за беглецом. И в последний момент, рогуссу удалось нагнать сержанта наемников. В тот миг, когда до слуха, онемевшего от страха Орвина, долетели грохочущие стуки конских копыт…
В той размытой картине безумия, наемнику естественно померещилась иллюзорная реальность, фантазия — юрким эльфам и их тварям удалось-таки обойти его с фланга и прицелится в лицо, но…
С крутого изворота тракта, навстречу сержанту Орвину, вылетела легкая конница, наемник не удержался на ногах, с диким криком полетел под копыта строевых жеребцов…
— Дьен всех раздери, назад!
"Ты чего Юлай, спятил?"
"Марьян с Ливьеном конный разъезд учуяли, сейчас здесь будут армейцы! Наза-ад!"
"Твою…"
— Отхо-о-одим!! — заорал во всю глотку Ветан, разворачивая всю группу в Эльсдар.
— Что-о?! Какого Дьена? — взревел от бешенства Ральм. — Совсем сдурели, что ли? Забыли, зачем живем? За что дайкинов бьем?
— Конники на тракте! Марьян сигнал подал — отступать! — зарычал на эльфара в защиту Юлай.
Миг и все отряды застыли посреди дремучего леса, застыли с выжидающими минами на лицах. Что делать дальше?
Треск сучьев — это рогуссы ломились по чаще. Гул тяжелых лап — а это монстры выбрались на тракт, который совсем не далеко оказался, по левую сторону, в каких-то десяти шагах. Но нет же, теперь нависла угроза на столкновение с организованным врагом, а в конных отрядах армейцев всегда присутствовали штатные маги. И не всегда один. Такая встреча могла перерасти в затяжной бой. А к таким рода стычкам, Круг не давал распоряжений и штаб разведки тоже помалкивал.
Естественно, можно было атаковать тремя рогуссами, но энергетическая живучесть зверей на пределе, так же, как и магическая сила эльфаров на исходе. Ральм и Грильсс устали за всю ночь и за дорогу, рассчитывать на геройство глупо, следовало смотреть на вещи реально, без присущего юнцам фанатизма.
Ральм ляпнул очередное ругательство.
Командиры разведчиков пожелали не обращать на открытое вульгарство излишнего внимания, уже и так, хватало грызни и трений с эльфарами. Решили остаться на том, что успели заслужить.
"Вишк, ты справился со своей задачей?" — разнеслась в сознании мыслеречь эльфара Ральма.
"Да".
"Тогда отходим".
Грильсс прилежно сохранял молчание и многие из разведчиков, были за это ему очень благодарны. Что достаточно нравилось в характере Грильсса, так то, что тот никогда попусту не раскрывал рта в отношении своих коллег. Иногда с Грильссом работать само удовольствие, а иногда — сущая каторга. Сегодня он проявлял необычайное спокойствие и уравновешенность, что радовало слух и не терзало нервы.
