Юлия Горская - Дети Арахна
- Почему?
- Валаис осквернила себя, взойдя на ложе смертного мужчины, не арахнида. Это из-за неё, из-за таких, как она, Арахн не поднимается к нам!
- Это поведал тебе твой змей? – усмехнулась Хефнет. – Отец убил бы ее, будь так. Ему должны служить лишь непорочные.
- Не смейся надо мной!
- Ты заблуждаешься.
- Нет! Время покажет, кто прав.
- Хорошо. Мне не хочется спорить с тобой. Вернемся. Я устала. Прости.
Немферис помогла матери добраться до кресла под балдахином, не переставая хмуриться и покусывать губы.
- Ты огорчена нашим разговором? – примирительно спросила Хефнет.
- Да. Но ты так и не сказала, что намерена делать, чтобы не отдать меня черной жрице.
- Я отдохну, и мы продолжим.
Наследница холодно поклонилась матери. Она все еще злилась за недоверие, оказанное ей великой.
- Позвольте мне удалиться.
- Нет, – возразила жрица. – Мы договорим сейчас.
- Я слушаю вас, госпожа.
- Мною получено согласие на твой брак с принцем Антавии, – внушительным тоном произнесла Хефнет.
Сгустился мрак, окутывая залу прохладной пеленой, приглушая свет высоких ламп, погружая в глубокий сон каменных драконов у помоста с золотым балдахином и скрывая в темных недрах лес колонн. Царевна непонимающе глядела на жрицу, сидевшую неподвижно и прямо. Перед растерянной девушкой вновь была великая Хефнет, непреклонная, могущественная владычица Улхура и всего Сульфура, которую никто не мог ослушаться, никто не смел не покориться ей.
- Ты хорошо подготовилась, мама, – произнесла, наконец, Немферис. - Сколько времени тебе потребовалось, чтобы совершить эту сделку? Как давно ты знала, что отдашь неприкосновенную жалкому созданию – мужчине? – Слезы брызнули у нее из глаз. - Принадлежать смертному!? Антигусу? Никогда! Никогда, ты слышишь? Никогда!
- У тебя нет выбора, – ответила мать строго. – Жених уже в Улхуре.
- Выбор есть всегда. Я скорее взойду на алтарь жертвой…
- Кто тебе позволит!
- Тогда, - царевна сжала кулачки, - тогда Валаис пожалеет, что встала на моем пути!
- У тебя не будет возможности повредить ей. Так предназначено – путь черной жрицы закончится, когда ты, дочь моя, подойдешь к границе небытия.
- Все эти предсказания – бред, мама, бред!
- Успокойся!
Немферис горько усмехнулась:
- Туманный лик тоже может лгать, мама.
- Ты станешь женой наследника Дэнгора, - тоном, не терпящим возражений, произнесла верховная жрица. – И покинешь Улхур. Сейчас – иди.
- Ты предала меня, - дрожа от гнева, царевна поклонилась матери и быстро вышла из залы Аудиенций.
Хефнет в изнеможении откинулась на жесткую спинку кресла. Сильный озноб охватил тело. На висках выступили крупные капли пота. Жрица тихо застонала, прикрыв глаза слабой рукой.
Бесшумная, как тень, перед ней появилась рабыня.
- Беда, великая! – крикнула она и бросилась на колени.
Хефнет бессильно уронила руки.
- Ну, что еще? Мало нам бед?
- Среди гостей Улхура была особа, которую ты ожидала, госпожа.
- Была?
- Она мертва, госпожа.
Худые пальцы жрицы стиснули материю платья.
- А то, что погибшая несла с собой?
Рабыня положила к ногам хозяйки колоду затрепанных карт и массивное кольцо с рубином.
- Это все, - прошептала она.
- Что-то случилось. Что-то случилось с ней в пути. Она шла ко мне. Шла не с пустыми руками. Амулет Тэ-Тахрета на земле Улхура, я чувствую это.
- Будут распоряжения, госпожа?
- Пока нет. Мне нужно встретиться с гостями из Дэнгора. Иди.
Рабыня поднялась.
- Тебя желает видеть госпожа Валаис.
- Как скоро, – поморщилась Хефнет. – Проси.
Едва за ней закрылись двери, их распахнула сама черная служительница. Легко ступая, она стремительно прошла к амвону и приклонила колени перед темным ликом. Потом, явно испытывая терпение верховной жрицы, не торопясь прочла короткую молитву. И только потом подошла к Хефнет. Небрежно поклонилась. И гордо выпрямилась, едва подрагивая опущенными уголками губ.
В жилах Валаис текла кровь иного народа, что конечно тщательно скрывалось ею. Но каждая черточка, каждое движение ее наполнены были колдовскими чарами лесной страны, где теплое солнце насыщает жизнью саму землю, щедро дарящую жизнь другим. Соперничая красотой с прекрасными очами жрицы, сверкали на ее открытой груди сине-черные кариатиты. Роскошные темные локоны прикрывала кисейная накидка, какой не украшала себя даже великая Хефнет.
- Приветствую тебя, любимая дочь Арахна, - произнесла она нервным, высоким голосом.
Верховная жрица кивнула, чувствуя, как ток бежит по жилам от цветущего вида ненавистной соперницы.
- Не могла не прийти, - продолжила черная служительница. – Сердце мое встревожено слухами.
- Какими?
- Уместно ли повторять их?
- Уместно. Говори.
Валаис усмехнулась, кинув алчный взгляд на ожерелье владычицы Улхура.
- В пещерах видят призрак нечистой княжны Энгаба, – она впилась в лицо Хефнет испытывающим взглядом. – Неприкаянный дух ее потревожен арахнидами, вскрывшими усыпальницу, в которой покоились останки, оскверняющие землю наших предков. Я распорядилась сжечь их.
Ни один мускул не дрогнул на лице улхурской госпожи. Валаис продолжала:
- Никто не знает, как чужеземка попала в город Теней. По прошествии многих лет тело ее осталось нетленным, хотя княжеские одежды уже рассыпались в прах. Тот, кто захоронил княжну, хорошо владел искусством бальзамирования.
- Это все? – холодно спросила Хефнет.
- Нет, госпожа, – черная жрица нахмурилась, поджав губы. – Меня тревожат знаки крови на алтаре. Они показывают, что пришедшие в Улхур чужеземцы принесли на нашу землю большую беду.
- Они пришли с миром. И по моему приглашению. Я хорошо знаю младшего сына Авинция. Он горяч, самовлюблен и честолюбив. Но уважает власть Кхорха. Этот человек не может внушать нам беспокойства.
- Сам он – нет. Но люди, которые сопровождают его, состоят в преступной связи со старым наррморийцем. Он сеет смуту в Дэнгоре, что уже перешел в его руки. В Гонорисе готовится заговор, - Валаис перешла на шепот. – Заговор против самого царя царей!
- Заговор? О чем ты говоришь? Впервые слышу.
- Посмею возразить тебе, госпожа.
Хефнет выпрямилась.
- Будь осторожна! – Светлые, как сталь, глаза верховной жрицы сверкнули.
Собеседница усмехнулась:
- Я лишь хотела сказать, что твои подчиненные не могли не известить тебя, госпожа, об этих упорных и грозных слухах, которыми бурлит вся Антавия.
