Юлия Горская - Дети Арахна
- Нет. Я знаю, что ты пойдешь со мной до конца, дочь.
- Для этого мы должны расстаться?
Хефнет закрыла глаза. Ее душили слезы…
- Я часто вижу во снах то пустынный край, то губительные топи, то тенистые лесные дебри, – задумчиво проговорила Немферис, не глядя на мать. – И понимаю, что однажды покину Улхур. Значит … время пришло?
- Что видишь ты еще? – с тревогой спросила жрица.
- Мне не дано знать всего, что будет. Теперь в моих виденьях присутствуют лишь незнакомые люди.
- Ответь мне, - робко и умоляюще спросила Хефнет, - скажи – не видела ли ты … как пробуждается священный Иктус?
Личико дочери снова стало отрешенным, когда она долго-долго молчала, раздумывая обо всем, что открылось ей.
- Нет? – прошептала мать, и в голосе Хефнет слышались страх и надежда. – Просто скажи - нет?
Царевна перевела на нее глубокие, как темные бездны, глаза.
- Я дойду до конца, мама, - сказала она. – Как ни труден будет мой путь.
Жрица привлекла её к себе, крепко прижав к груди.
- Что я должна буду сделать сейчас? – спросила царевна.
- На главном алтаре мне гласил туманный дух: «нареченная будет отринута от алтаря и уйдет из подземелий своего бога».
Глаза её близко смотрели в глаза дочери. И она видела в них отблески демонического огня.
- Ты задумала противиться воле Арахна, мама? Ведь я – нареченная, священный долг которой – сойти в Колодец, чтобы подарить Отцу еще одного сына! С детства я ждала этого. Все эти годы служительницы готовили меня к тому, что однажды я стану принадлежать Обитающему в Колодце.
- Тише! Тише! – воскликнула Хефнет. – Твои слова ужасны!
Царевна нетерпеливо дернула плечиком.
- Мое положение пошатнулось с некоторых пор, – строго заговорила верховная жрица, видя, что дочь не разделяет ее желаний, не понимает всего, что угрожает ей. – Тебя ждет смерть на алтаре.
- Смерть? Ты хочешь сказать, меня принесут в жертву?
- Да! – с отчаянием воскликнула Хефнет. – Это пока ты – наследница Улхура и трона Кхорха. Но по городу упорно ходят слухи о твоем нечистом происхождении! И если откроется тайна твоего рождения – тебя ждет участь всех чужеземцев! Узнай жрицы, что ты – мхарка, тебя подвергнут пыткам! Как я могу допустить это! Умирая, я должна быть уверена, что ты – жива! – она остановилась, прижав ладонь к губам, сдерживая рыдания. Потом продолжила. - У тебя нет иного выхода – только бежать из Улхура, под покровительство сильных антигусов. Для них ты – наследница Кхорха.
- Кхорх бессмертен, я никогда не наследую ни его трона, ни жезла Власти, – ответила дочь, вытирая слезы. – Но ведь, Кхорх знает все и обо всем. Знает и о моем происхождении. Тогда почему признал во мне свою наследницу? Почему, мама?
Хефнет вздохнула, не зная, что ответить царевне.
- Поверь, - заговорила она, наконец, - если он сделал это, значит, так ему стало угодно. Он ничего не делает просто так, по велению сердца.
- Мама, я не могу уйти. Даже к Кхорху. Там будут только чужие люди. Постой, не перебивай меня, - царевна прижала к горячему лбу руки матери, пытавшейся сказать что-то. – Я вижу только один выход – спуститься в Колодец, и …
- Нет, - простонала Хефнет, - ты даже не представляешь, о чем говоришь.
- О своем долге, мама!
Та снова заплакала, тихо и горестно.
- Прошу тебя, не плачь, - ласково проговорила Немферис. – Мне невыносимо видеть твои слезы. Скажи – чего ты хочешь? Я слишком хорошо знаю верховную жрицу, чтобы поверить, что она не находит иного выхода из сложной ситуации, кроме самого простого и безнадежного – плакать. Ты всегда была сильной!
- Когда у тебя появятся дети, ты поймешь меня, Немферис, - отозвалась Хефнет. – Нет ничего страшнее, поверь, чем осознание того, что твой ребенок находиться в опасности.
– Но есть же выход?
- Только не тот, что ты предлагаешь, дорогая. Валаис не позволит тебе сойти в Колодец. Уже не позволит. Перед твоим приходом мне донесли, что в руки черной жрицы попало … то самое письмо. Только не пойму – как.
Царевна усмехнулась:
- Зачем ты так? Ведь мы обе знаем, что не случайно. Ты не оставляешь мне выбора?
В зале Аудиенций восстановилась тишина. Трепетный свет от высоких ламп играл на толстых колоннах, стоявших рядами и похожих на каменный лес. Их капители, как кроны из широких витых листьев, терялись во мраке бездонного свода. Два черных дракона, блестя чешуей, сонно склоняли рогатые головы, усыпленные тишиной. Их мощные лапы обнимали овальный мраморный помост, где под золотым балдахином притихли, застыв, две женские фигурки. Они казались такими хрупкими и беззащитными в этом каменном лесу, вмещавшем восемь десятков стволов-колонн, каждую из которых едва ли могли обхватить два человека, взявшихся за руки.
Хефнет поднялась и медленно прошествовала к амвону с алтарем, куда вели двенадцать ступеней. Одним порывистым движением она сорвала с алтаря тяжелую, шитую золотом материю и сбросила ее к ногам.
Царевна пошла за ней, но не решилась взойти на амвон.
Мать, между тем, разожгла огонь в плоской золотой чаше и, воздев над ней руки, впилась глазами в барельеф со страшным ликом на стене. Из чаши повалил густой белесый дым. Жрица зашептала слова молитвы к грозному божеству.
Немферис прижала ладони к ушам, не желая слышать ни голоса матери, ни ее молитвы. Она закрыла глаза, опустилась ни нижнюю ступень лестницы, и стала тихо раскачиваться в такт плавным звукам, исходившим от алтаря.
Прикосновение холодной руки Хефнет заставило ее вздрогнуть.
- Как ты узнала? – спросила жрица. – Как ты узнала про письмо?
- Хеписахаф сказал мне.
Зрачки жрицы расширились.
- Ты слышишь ящеров, Немферис?
Царевна поднялась.
- А разве вы не слышите туманных духов, которые не являются к другим служительницам?
- Драконов могли оживлять только первые жрецы.
Царевна пожала плечами. И Хефнет поняла, что не получит ответа. Дочь открыто и прямо смотрела ей в глаза, и взгляд этот был так же понятен, как истертые от времени письмена древних арахнидов.
- Я не знаю тебя, - задумчиво обронила верховная жрица. – Как много тайн в твоей душе, Немферис. Ты даже ребенком была странной.
- Я не чиста, – голос царевны изменился, в нем прорезались звенящие, резкие нотки. – Валаис назвала меня жертвой. Но кто она сама? Ее приношения уже не нужны Арахну! Дух Кэух не является на ее зов! Он глух к ее мольбам. Ты знаешь почему, мама?
- Почему?
- Валаис осквернила себя, взойдя на ложе смертного мужчины, не арахнида. Это из-за неё, из-за таких, как она, Арахн не поднимается к нам!
