Алексей Игнатушин - Железная скорлупа
«Так бросайте целиком», — подумал раздраженно, но тут же напомнил себе, что он рыцарь, с подобием улыбки подошел, сломал ветку.
— Благодарю, сэр Инконню, — сказала леди с легким кивком и добавила смущенно: — У вас сильные руки.
Рыцарь покраснел:
— Спасибо, леди. У нас осталось немного сушеного мяса и овощей. Если не попадется деревень, вы увидите, как я охочусь.
— Угу, — отозвалась девушка ехидно.
«Что опять не так?»
Инконню прокашлялся:
— Леди Хелия, не споете ли балладу, коих ваша очаровательная память имеет в достатке.
Девушка приоткрыла рот. Рыцарь опустил голову, пряча багровое лицо.
— Сэр Инконню, вы не умеете льстить, — сказала она насмешливо. — Возможно, грязная вилланка упадет в обморок от бесподобного комплимента про «очаровательную память», но от меня смысл что-то ускользает. Может, поясните?
«Ну, кто за язык тянул?» — подумал Инконню с укором.
— Каким комплиментом поразите завтра? — не унималась девушка. — «Леди, у вас приятно пахнет голос?» «Или — какая у вас плотная грация?» «Или — восторгаюсь глубиной вашей осанки?»
Рыцарь буркнул сердито:
— Тогда примите комплимент простака: вы самая прекрасная девушка на свете. Даже хваленые королевы сайдов позеленеют от зависти при виде вашего лица, волшебного блеска волос, изумительной грации царственной львицы и кротости горлицы.
«Что там про горлицу?» — изумился внутренний голос.
Хелия зарделась. Костер подавился брошенной охапкой веток.
— Думаете, позавидуют? — спросила она, затаив дыхание.
— Разумеется! — воскликнул рыцарь горячо. — Не просто позавидуют, а повесятся от безысходной тоски, понимая, что никакие чары не способны придать им более совершенный облик, чем ваш.
Во взгляде фрейлины читались благодарность и смущение.
— Ах, как чудесно, — пробормотала она. — Постойте, а вы видели королеву сайдов?
— Видел, — ответил рыцарь с запинкой. — В замке, когда искал вас.
— Как узнали, что она королева? Может, то была служанка? — спросила девушка подозрительно.
— На ней… э-э… была корона.
«Очень точное описание ее одежды, — хмыкнул внутренний голос. — Правда короны не припомню, должно быть, в волосах затерялась».
— Я пойду принесу мяса и овощей, вода закипела, — сообщил торопливо.
Хелия посмотрела хмуро ему вслед, прикусила губку.
«Что он скрывает? Сдается, королеву видел не мельком, может, и побывал в ее покоях».
От горячей волны, вскипевшей в груди, на миг задохнулась.
Инконню ссыпал в пузырящуюся воду мясо и горсть овощей, размешал — мужчина! — ножом, лицо посерьезнело, еще чуть — и высунет язык от старания. Хелия против воли умилилась.
«Да нет, показалось. Он смел на поле боя, а в общении с женщинами беззащитен, — подумала она с облегчением. — В умелых руках будет верной собачкой».
Мысль неприятно ожгла, Хелия поморщилась.
— Я посолю потом, леди, — сказал рыцарь.
«Дурак».
— Как изволите, сэр, — кивнула она. — Хотите вина?
— Но у нас нет.
— Я спросила «хотите»?
Рыцарь, вжав голову в плечи, уставился на дно котелка.
— До последнего вопроса хотел, — ответил осторожно.
Хелия тонко улыбнулась, в глазах вспыхнули веселые искры.
— У меня есть небольшая фляга в мешке. Пожалуйста, принесите.
— Разумеется, леди.
«Не могла сразу сказать», — подумал раздраженно.
Рыцарь нашел мешочек с вышивкой. Хелия, кивнув, приняла поклажу, вытащила небольшую флягу.
— Оно очень крепкое, — сказала она извиняющимся тоном.
— Да много и не надо, — заверил смущенный рыцарь.
Взгляд девушки похолодел.
— Вы что имеете в виду?
— Э-э… ничего, — сказал рыцарь. — Ой, забыл помешать похлебку.
Склонившись над котелком, носком сапога влез в огонь, кожа задымилась. Хелия сказала неодобрительно:
— Сэр Инконню, поберегите обувь.
Рыцарь спохватился, ковырнул землю, пальцы ног сдавило жаром.
— Проклятье, не унимается, — прошептал сдавленно.
Котелок накренился, через край плеснуло варево, измазало сапог, а костер сердито зашипел. Брови дамы взлетели.
— Думаю, свою часть ужина, доблестный сэр, вы уже съели.
Инконню замер, понурив голову, от левого сапога поднималась жидкая струйка дыма. Фрейлина звонко рассмеялась.
«Чудесный смех», — подумал он тепло.
Фрейлина, откупорив фляжку, отхлебнула. Инконню с сомнением взял сосуд, высчитывая сколько отпить.
— Пейте, сэр, не отравлено, — поддела девушка.
Глоток обернулся сгустком расплавленного металла. В животе вспыхнул камин.
— Хм, крепкое, — сказал рыцарь.
Хелия взяла у него фляжку, отпила еще немного. Глаза ее загадочно заблестели, щеки зарумянились. Она похлопала ладонью по подстилке:
— Садитесь, сэр, будем смотреть на огонь и ждать, когда остынет похлебка.
Инконню посмотрел ей в глаза, но фрейлина отвернулась. Пожав плечами, опустился на почтительном расстоянии, отстегнутые ножны положил под правую руку, взглядом шарил по очертаниям деревьев и черному зеркалу озера.
— Что потеряли в ночи, сэр Инконню? — спросила девушка потеплевшим голосом.
«Действительно, крепкое вино», — подумал рыцарь, глядя на ее раскрасневшееся лицо.
— Ночь таит много опасностей, леди. Подручные колдунов уже заставали нас врасплох, следует быть начеку.
Фрейлина задумчиво уставилась на огонь, поднесла фляжку к губам.
Громко фыркнул конь. Рыцарь резко повернул голову, ладонь опустив на меч, но животное тряхнуло гривой, отгоняя дурной сон, и спокойно захрапело.
Инконню снял котелок, отправился за ложками. Фрейлина, смешно морща носик, втягивала аромат похлебки. Рыцарь, передав ей ложку, зачерпнул нетерпеливо, отправил черпачок в рот. Фрейлина рассмеялась, глядя на его багровое лицо и раскрытый рот. Инконню спешно втягивал воздух, хлопал по щеке.
— Горячее, — пробубнил он, вызвав новый взрыв смеха.
— Какой вы нетерпеливый, — засмеялась девушка. Рыцарь смущенно улыбнулся:
— Надо подождать.
Хелия кивнула, допив остатки вина, придвинулась ближе. От волшебного запаха ее волос у Инконню кружилась голова.
— Может, споете балладу, леди? — спросил, глядя в огонь. — Что-нибудь о героических рыцарях? Я люблю ваше пение, у вас замечательный голос.
Широкая улыбка осветила ее лицо.
— Правда? — спросила она.
— Клянусь!
Фрейлина зарделась, спрятала взгляд. Инконню невольно придвинулся, до ее плеча осталось меньше трех пальцев. Девушка искоса посмотрела на красивое лицо рыцаря, мечтательно улыбнулась, плечи передернуло сладкой дрожью.
