Ярослав Гжендович - Фантастика «Фантакрим-MEGA»
— ТОМУ «фокусу» он, видимо, научился от меня, — признался Маккой.
— Ну вот что, — нахмурился Кирк, — будет лучше, если я поговорю с ним.
— В тебе пробуждаются отцовские чувства, — осклабился Маккой.
— Да иди ты. Кощей!.. Я просто не хочу, чтобы парень отбился от рук, вот и все.
Чарли вскочил на ноги, едва Кирк вошел в его каюту. Руки и ноги пассажира были как-то неестественно вывернуты. Или показалось? Кирк еще ничего не сказал, а пацан вдруг выпалил:
— Я не виноват!
— Спокойно, Чарли. Я зашел спросить, как идут дела, и только.
— Тогда скажите, почему я не должен… не знаю, как объяснить…
— Я все пойму, говори прямо.
— Ну, в коридоре… я говорил… потом Иомен Рэнд…
Внезапно он сделал быстрый шаг вперед и, не глядя, шлепнул Кирка по видавшей виды капитанской заднице.
— Ну… — Кирк отчаянно пытался не смеяться, — есть вещи, которые можно делать и которые нельзя. Отношения мужчин — одно, а отношения мужчины к женщине — нечто другое. Ты понимаешь?
— Не знаю. Думаю, да.
— Мы бы хотели помочь тебе, Чарли…
— Спасибо, капитан. А вообще, я вам нравлюсь?
Кирк растрогался.
— Не знаю, — сказал он честно. — Нужно время, чтобы мы узнали тебя. И чтобы ты понял нас.
— Капитан Кирк! — по интеркому раздался голос лейтенанта Юхэры.
— Извини, Чарли. Кирк здесь!
— Капитан Рэмэрт с «Антареса» на связи по каналу «Д». Он хочет говорить непосредственно с вами.
— Хорошо. Иду на мостик.
— А мне можно с вами? — спросил Чарли.
— Нет. Это серьезные корабельные дела.
— Я не помешаю, — в глазах Чарли было нечто щенячье.
Кирк колебался: «Он столько лет был одинок…» И дал согласие.
На мостике лейтенант Юхэра с лицом внимательным, как у идола, говорила в микрофон:
— «Антарес», увеличьте мощность передачи. Мы принимаем вас с трудом.
— Мы на полной мощности, «Дерзость», — голос Рэмэрта искажался помехами. — Я должен немедленно говорить с капитаном Кирком.
— Кирк здесь.
— Капитан, слава господи. Я должен предостеречь…
Голос оборвался. Ни звука — только звездный фон.
— Держите канал открытым! — приказал Кирк и услышал, как за его спиной Чарли тихо вздохнул:
— Это был старый корабль. Он был не очень хорошо сделан.
Кирк повернулся и пристально посмотрел на своего пассажира. Потом сказал Споку:
— Прозондируйте область передачи.
— Я ухе сделал это. Сплошной галактический туман. Чертовщина какая-то.
Кирк вновь посмотрел на Чарли:
— Ты знаешь, что случилось?
В глазах напротив было нечто, похожее на вызов.
— Нет, не знаю.
— Затуманенная область расширяется, — доложил Спок. — Это, несомненно, обломки.
— «Антареса»?!
— Кого же еще… Ясно, как день, что он взорвался, — тихо сказал Спок.
— Сожалею, — Чарли было неловко, но не более. — Однако я не буду по ним скучать. Они были не очень хорошими. Они не любили меня. Я могу доказать.
Повисла долгая, ужасающе напряженная тишина. Наконец, Кирк разжал кулаки.
— Чарли, — он говорил медленно, подбирая слова. — Одна из первых вещей, которой ты должен научиться, — это сопереживание. Твое самообладание, твое хладнокровие, или как там еще, делает тебя менее чем наполовину человеком и…
К его изумлению, Чарли плакал.
— Что-то? — переспросил Кирк, глядя снизу вверх из своего командирского кресла на Дженис Иомен Рэнд.
— Он приставал ко мне, — Иомен Рэнд было неловко. — Не в буквальном смысле, нет. Но он произнес с запинками длинную речь. Короче, он хочет меня.
— Дженис, это семнадцатилетний мальчик.
— Вот именно. Я его первая любовь. Я его первое увлечение. Я первая женщина, которую он увидел на корабле и вообще… — у нее перехватило дыхание. — Все вместе это убийственно. И он не понимает обыкновенных вещей, чтобы я могла отделаться уловками. В один день я не выдержу и отошью его по всем правилам. А кончится все плохо.
Кирк только сейчас понял всю деликатность и сложность ситуации.
— Не волнуйся, Дженис, я пошлю за Чарли и попытаюсь объяснить ему кое-что. Про птичек и пчелок. Ну работа…
Наверное, он покраснел.
Едва за Иомен закрылась дверь, как влетел Чарли, — похоже, он ждал серьезных разборок и опустился в кресло так, как будто под ним стоял медвежий капкан.
Чарли ударил Кирка в открытую:
— Вы хотели поговорить обо мне и Дженис, капитан?
Прыткий мальчик, черт бы его побрал!
— И да, и нет. Больше это касается тебя.
— Я не буду ударять ее, как тогда. Я обещал.
— Это не все. Есть некоторые вещи, и ты должен их усвоить.
— Все, что я делаю или говорю, все неправильно! — у Чарли началась истерика. — Я всем стою поперек дороги! Доктор Маккой не показывает мне устава. Я не знаю, чем я должен быть или кем. И я не знаю, почему у меня болит внутри…
— Я все понимаю, Чарли, но это надо пережить. Нормальные мужские чувства и желания. Не существует способа обогнуть или перескочить через это…
— Я выворачиваюсь наизнанку! Меня выгибает! Дженис хочет избавиться от меня. Она отсылает меня к Иомен Лоутон. Но Лоутон же просто… просто, ну, она даже не пахнет, как девушка. Все на корабле не такие, как Дженис. Я не хочу никого другого.
— Это нормально, — повторил Кирк мягко. — Чарли, есть миллион вещей, которыми ты можешь обладать. И есть еще сто миллионов, которыми не можешь. Так уж устроено.
— Мне это не нравится, — Чарли сказал так, как будто нашел объяснение всему.
Кирк вспомнил, что когда сам был в возрасте Чарли, ему очень помогали спортивные упражнения. И он повел подопечного в гимнастический зал.
Ну конечно, Чарли был неуклюж, а офицер Сэм Эллис недостаточно терпелив.
— Хлопай по мату, когда падаешь, Чарли, — то и дело говорил Эллис. Показываю еще.
— Я никогда не научусь, — расстроился Чарли.
— Непременно научишься, — Кирк подбадривал. — Вперед!
Чарли шлепнулся, и опять неудачно.
— Не хочу больше, вот!
Эллис сделал кувырок, перекатился по мату — получилось чисто и мягко.
— Посмотри, это нетрудно. — Кирк сделал перекат сам. — Попробуй.
— Нет. Если бы вы учили меня драться, а тут…
— Ты должен уметь падать, иначе и драться не научишься. Смотри, как это делаем мы с Сэмом.
Они схватились. Эллис был в лучшей форме, однако он позволил капитану бросить себя; но едва поднялся на ноги, кинул Кирка, как игральную карту и, вскочив, засиял, довольный.
— Ну, это я могу, — Чарли подошел к Кирку и попытался повторить захват Сэма, но сколько бы он не пыхтел, бросить Кирка не удалось.
