Вероника Иванова - Звенья одной цепи
— А вы бы согласились?
Он рассмеялся:
— Думаю, что нет. Хотя…
Это многозначительное «хотя» мне не понравилось. Наверное, потому, что после того крохотного представления я подспудно ожидал теперь от охотника за демонами любого действия, выходящего за границы моих представлений о мире. Он остался, рискуя жизнью, только чтобы посмотреть на творимые мной глупости? Не поверю ни за что. Разве только… Никакого риска для него не было. Даже в случае повешения.
— Меня не умиляют женщины в тягости.
— Это я заметил, — подтвердил Иттан. — А знаете почему?
— И почему же?
— Потому, что они носят не ваших детей. Вот будете ожидать собственного наследника, всё изменится. Увидите!
И детей я не люблю. Чужих. Ещё одно вычитание из суммы достоинств. А осталось ли от неё хоть что-то?
— Да я бы тоже тех девиц не пощадил, не думайте.
А такое признание к чему ещё?
— Зачем вы говорите об этом?
— Затем, что сколько людей, столько и будет ответов на один и тот же вопрос. Только вы всегда особняком стоять будете. Вот как тот утёс на щите.
А он наблюдательный. Заметил мой интерес к гербу Певено.
— Не знаю, как в столицах, а в наших краях слово Смотрителя всегда последнее. Что скажете, то и услышится. — Карие глаза подмигнули, и охотник, ещё мгновение назад расслабленно развалившийся в телеге, уже шёл рядом с ней. — Здесь наши дороги расходятся, так что позвольте откланяться.
Дороги? Я вижу только одну, по которой, переваливаясь с колеса на колесо, едет телега.
— Будет случай, ещё свидимся. А насчёт благодарности…
Всё-таки не смог упустить шанс? Ну ничего, зато так он стал живее и понятнее для меня. Пусть и не особенно хочется платить по счетам.
Иттан со-Логарен надвинул капюшон, пряча разноцветные волосы от порывов любопытного ветра, и шагнул к обочине, бросив напоследок:
— Прибережём её на тот час, когда постучусь в вашу дверь и скажу: нужна помощь.
Звено четвёртое
Где-то…
Мой наставник, давно уже присматривающий за небесными разгильдяями в свите Божа или ублажающий слух Боженки мудрыми беседами, всегда настаивал на том, что промедление в делах приводит к ускорению бега жизни. Проще говоря, каждую остановку мыслей или тела сравнивал с маленькой смертью. А смерть и жизнь, как известно, испокон веков враждуют между собой, так что, когда человек медлит, он прибавляет силу одной из убеждённых противниц. И уж конечно не самой достойной. Правда, с другой стороны, тот же наставник временами вскользь замечал, что торопливость сродни глупости…
Так он и ушёл в лучший мир, не оставив мне точного рецепта снадобья на все случаи жизни. Пришлось разбираться самостоятельно. Хорошо ещё, что я могу позволить себе остановиться там, откуда другим людям нужно бежать со всех ног и без оглядки.
Значит, у Блаженного Дола всё же появился новый Смотритель? Отрадно. Уж слишком долго дарственники тянули с назначением, так долго, что ожидание начало перерастать в тревогу. Не дело, когда люди и земли остаются без присмотра даже на седмицу, а тут место отца всея Дола пустовало аж с прошлой осени. Сколько шалостей успели натворить неприкаянные детки за это время? Представить и то боязно.
Но почему же так тягомотно выбирали-судили-рядили в столице? Увязли в череде неотложных и первостепенных дел? Думается, попросту забыли о кончине старого Смотрителя, а когда спохватились, нужно было вписывать в назначение чьё-то имя, и очень быстро. Что ж, решили. Выбрали. Только, похоже, близко к парню не присматривались.
Нет, в голове у него водятся и знания и умения. В конце концов, не ребёнок. Но, Бож терпеливый, ты-то куда смотрел? Он же не человек. И хорошо, если пока, а не вовсе. Кукла. Кто за ниточку потянет, тот и заставит танцевать. А то и, если силы побольше приложит, разорвёт на разные части.
Этот новорождённый Смотритель легко найдёт в себе упрямство пройти по назначенной тропке от начала и до конца, но, оказавшись на перекрёстке, не знает, куда шагнуть дальше. Словно давным-давно из его головы взяли да и выбили вместо дури всю волю. До крошечки. Скажут, что делать, — он делает. Не скажут — ждёт приказа. Видно, в столице совсем очумели, если выбирают не глядя. Хотя Боженка с ним. Пусть лучше будет такой Смотритель, чем вовсе никакой: найдётся кому и за ним присмотреть. Но вместе с рано поседевшим парнем появился вопрос, над которым и не хотелось бы, а надо задуматься.
Как он прошёл мимо Сева?
Как ему удалось?
Повезло?
Помогли?
Он ведь переполнен желаниями всех мастей. Может, каждое из них по отдельности не особенно сильно, зато, когда их голоса сливаются в единый хор, можно оглохнуть, если попробовать прислушаться.
Он хочет, но и сам не знает, чего именно. Или никак не решается выбрать единственное желание и отдать ему всю свою страсть. Хотя… А вдруг именно это его и спасло? И да-йин, оказавшийся рядом, попросту замешкался, заметался, впервые за свою бесконечную жизнь встретив в одной душе десятки равноярких желаний?
Да, наверняка так и случилось. Но как бы то ни было, демонов в парне нет, чувствую яснее ясного. Следующий Сев пройдёт не раньше чем через двадцать лет, и уж тогда, если новоиспечённый Смотритель всё же справится с неразберихой в своём сердце, сам позабочусь о том, чтобы эта добыча в лапы демонов не попала.
Здесь…
Ньяна распахнула оконные створки и вдохнула ещё не успевший подняться к небу туман. Тёплый, сочный, утоляющий жажду лучше чем любая вода. Вдохнула поглубже, как люди говорят, полной грудью…
Да уж, полнее не бывает. Женщина невольно опустила взгляд, вздохнула и предпочла снова посмотреть на жемчужное мерцание, ещё окутывающее невесомым покрывалом деревья с только-только начавшими набухать почками.
Весна шагает всё быстрее. Не успеешь оглянуться, а она уже войдёт на двор, по-хозяйски выметет паутину из сонных голов, встряхнёт за шкирку, потянет веки в разные стороны, заливистым смехом зазвенит в ушах. А потом непременно настанет лето, жаркое и слепящее взгляд радугой цветов. Но к тому сроку, как оно воссядет на трон, взоры, прояснённые весной, уже попривыкнут к буйству красок, и никто не заметит пересечённого рубежа.
Никто, кроме Ньяны, от которой предстоящее лето было отделено оврагом окончания старой жизни. Жизни, которую хотелось бы забыть, как страшный сон.
Женщина ещё раз вгляделась в туман, медленно расползающийся в стороны от робких пока солнечных лучей. Нет, ей не показалось. Скоро, совсем скоро Дол зазеленеет. Осталось немногим более месяца или около того на всё про всё. И надо же было Боженке смилостивиться настолько, чтобы подарить немного покоя как раз на последнем перепутье! Ещё с прошлой осени не нужно каждый день с утра пораньше бросать дом и племяшек на произвол судьбы, отправляясь исполнять службу. Хотя чего греха таить, усопший Смотритель был уже так стар, что и сам не спешил браться за работу, если она того не потребует со всей строгостью.
