David Eddings - Часовые Запада
- Ты вроде бы собиралась в город, - напомнил ей Гарион, присаживаясь за другой край стола.
- Не сегодня, пожалуй.
Сенедра продолжала увлеченно считать. На лоб ей все время падал непослушный завиток, который она, не отвлекаясь от своего занятия, сдувала прочь. При этом у нее был такой серьезный вид, что Гарион невольно засмеялся.
Она резко вскинула голову.
- Что здесь такого смешного? - сердито спросила она.
- Ничего, дорогая, - ответил он и снова погрузился в работу под аккомпанемент веселого перезвона.
Лето подходило к концу, а известия с южных широт продолжали радовать Гариона. Король Ургит в Хтол-Мургосе отступил еще дальше в горы, и продвижение войска маллорейского императора Каль Закета еще более замедлилось. Маллорейская армия понесла значительные потери при первых же попытках преследовать мургов в скалистой местности, что несколько остудило пыл ее военачальников. Гарион с огромным удовлетворением получил новости об этом наступившем на юге затишье.
Уже близилась осень, когда из Алгарии пришло сообщение о том, что двоюродная сестра Гариона Адара подарила Хеттару второго сына. Сенедра пришла в дикий восторг и глубоко запустила руку в денежный ящик Гариона, чтобы купить подходящие подарки для матери и для ребенка.
Но в начале осени до них дошло, однако, не столь радостное известие. В печальных выражениях генерал Вэрен сообщал о том, что здоровье отца Сенедры, императора Рэн Боуруна XXIII, резко пошатнулось, и советовал им поторопиться в Тол-Хонет. К счастью, небо было ясным, и корабль, на котором отправились в путь ривский король и его безутешная маленькая жена, легко бежал по волнам, подгоняемый крепким ветерком. Через неделю они добрались до Тол-Хорба, расположенного в широком устье Недраны, и двинулись вверх по реке к толнедрийской столице Тол-Хонету.
Не успели они пройти и нескольких миль, как корабль их встретила флотилия белых и золотых барж, которые сопровождали их до самого Тол-Хонета. На баржах толпились юные толнедрийки, они разбрасывали лепестки роз по водной глади Недраны и приветствовали принцессу империи традиционными песнопениями.
Гарион стоял рядом с Сенедрой на палубе корабля, слегка нахмурившись.
- Мне думается, эти приветствия не совсем уместны, - сказал он.
- Таков обычай, - объяснила ему Сенедра. - Членов императорской семьи всегда сопровождает почетный эскорт.
Гарион прислушался к словам песни.
- В Толнедре что, ничего не слышали о твоем замужестве? - спросил он. - Они приветствуют принцессу империи, а не ривскую королеву.
- Мы - провинциальный народ, Гарион, - объяснила Сенедра. - В глазах толнедрийцев принцесса империи гораздо важнее, чем королева какого-то далекого острова.
Песнопения сопровождали их на всем пути вверх по реке. Едва показались белые стены Тол-Хонета, с крепостных стен раздались звуки фанфар. На мраморной набережной почетных гостей встречал отряд легионеров в блестящих шлемах с развевающимися на них перьями и с алыми знаменами в руках, чтобы по широким улицам столицы эскортировать к императорскому дворцу. Генерал Вэрен, профессиональный военный, человек плотного телосложения с коротко подстриженными курчавыми волосами и заметной хромотой, встретил их у дворцовых ворот. Он был мрачнее тучи.
- Мы не опоздали, дядюшка? - спросила Сенедра с ноткой испуга в голосе.
Генерал кивнул, затем заключил маленькую королеву в объятия.
- Тебе понадобится все твое мужество, Сенедра, - сказал он ей. - Твой отец серьезно болен.
- Есть какая-нибудь надежда? - спросила она упавшим голосом.
- Надежда всегда есть, - ответил Вэрен, но уверенности в его словах не было.
- Могу я его теперь видеть?
- Конечно. - Генерал хмуро поглядел на Гариона. - Ваше величество, - кивнув, произнес он.
- Ваше высочество, - ответил Гарион, вспомнив, что хитроумный отец Сенедры несколько лет назад, "усыновил" Вэрена, и, следовательно, тот являлся наследником императорской короны.
Вэрен, прихрамывая, провел их по мраморным коридорам огромного дворца в уединенное крыло к двери, по обе стороны которой стояли на страже легионеры в сверкающих латах. Появился Морин, камергер императора, облаченный в коричневую мантию. Морин заметно состарился с того времени, когда Гарион видел его в последний раз, и у него на лице ясно читалось беспокойство о слабеющем императоре.
- Морин, дорогой, - сказала Сенедра, порывисто обнимая лучшего друга своего отца.
- Маленькая моя Сенедра, - нежно произнес он в ответ. - Я так рад, что ты успела. Он все время тебя зовет. Он знает, что ты должна приехать, и, кажется, только на этом и держится.
- Он в сознании?
Морин кивнул:
- Часто дремлет, но сознания еще не терял.
Сенедра отстранила его, расправила плечи и старательно изобразила на лице ясную оптимистичную улыбку.
- Хорошо, - сказала она. - Давайте зайдем.
Рэн Боурун лежал на широкой кровати под золотистым балдахином. Он никогда не обладал внушительной фигурой, а болезнь сделала его похожим на скелет. На бледном, осунувшемся лице императора резко выделялся заострившийся нос. Рэн Боурун лежал с закрытыми глазами, каждый вдох давался ему с трудом.
- Отец? - едва слышно, почти шепотом проговорила Сенедра.
Император приоткрыл один глаз.
- Ну, - раздраженно произнес он, - наконец-то явилась.
- Я выехала сразу же, как только узнала о твоей болезни, - сказала она ему, наклоняясь к постели, чтобы поцеловать его в щеку.
- Все равно, ты заставила себя долго ждать, - проворчал он.
- Но теперь, когда я приехала, давай подумаем, как тебе, помочь.
- Не надо меня успокаивать, Сенедра. Мои врачи от меня отказались.
- Да что они понимают? Мы, Боуруны, никогда не умрем.
- Неужели кто-то издал такой указ без моего ведома? - Император поглядел через плечо дочери на своего зятя. - Прекрасно выглядишь, Гарион, - сказал он.
- И пожалуйста, не трать даром времени на уверения о том, как прекрасно я выгляжу.
- Да уж, выглядишь ты, прямо скажем, не блестяще, - ответил Гарион.
Рэн Боурун в ответ оскалил зубы в усмешке. Затем снова обратился к дочери.
- Ну что, Сенедра, - довольным голосом сказал он, - из-за чего мы сегодня с тобой подеремся?
- Подеремся? Кто сказал, что мы собираемся драться?
- Мы всегда с тобой деремся. Я давно этого ждал. Я не припомню по-настоящему хорошей драки с того раза, когда ты украла моих легионеров.
- Одолжила, отец, - автоматически поправила она.
- Ты так это называешь? - Он лукаво подмигнул Гариону. - Жаль, что тебя там не было, - хихикнул он. - Эта девчонка довела меня до припадка, а потом стянула все мое войско, пока я бился в судорогах с пеной у рта.
