Андрей Завадский - Выбор
- Узурпатор Эйтор, не желая смириться с поражением, обманом привлек на свою сторону многих рыцарей и даже благородных лордов, собрав армию, с которой хочет вернуть то, что не принадлежит ему, - величественно и размеренно бросал, точно чеканил, слова в источавшую настороженность и ожидание толпу Эрвин. - Безумец жаждет разжечь пламя войны. Он готов уничтожить Альфион, нежели уступить престол законному наследнику, и я не могу допустить этого. Настала пора рассудить, кому суждено владеть этой землей, и на вас я надеюсь в этом, на тех доблестных воинов, что отвергли власть захватчика, признав истинного владыку.
Принц, расправив плечи, приосанившись, стоял на возвышении в конце зала, возле трона, сесть на который пока не пытался, показывая каждому, кто был готов видеть, что свято чтит заветы предков, говоривших, что в Альфионе должен быть только один государь. Рано или поздно голова Эйтора будет красоваться над воротами Фальхейна, и тогда под заунывные молитвы жрецов Семурга, призывающих на нового владыку справедливость Судии, на чело принца возложат корону. Но сейчас этот желанный миг был еще далеко, да и не очень-то стремился к нему Эрвин. Лорды, признавшие своего принца, сами жаждали только власти, и искренне верили, что сын Хальвина вернулся в Альфион, также движимые жаждой ее. Вот только на самом деле Эрвином двигала лишь месть.
По левую руку от Эрвина расположился, уставившись поверх моря голов, верный Витар. Воин старался сохранять неподвижность, перебарывая все не спадавшее желание вновь и вновь касаться искусно сделанного протеза, заменившего ему левую руку до самого локтя. Мастера постарались на славу, использовав всего-навсего обычную латную перчатку, и воин, упражняясь целыми днями, уже не так остро ощущал собственную ущербность, наловчившись орудовать этой железкой почти так же хорошо, что и живой плотью.
А справа от принца стоял, скользя взглядом по лицам собравшихся в зале нобилей и обычных наемников, ни кто иной, как чародей Кратус. Молва об этом могучем и беспощадном маге уже разошлась едва ли не по всему королевству, и тот, на кого смотрел колдун, невольно пытался отступить, спрятавшись за чужими спинами, такого презрения был исполнен взгляд волшебника. Каждый знал, что таинственный чародей, во исполнение неведомой клятвы служивший Эрвину, щелчком пальцев уничтожил целый отряд, несколько сотен воинов, и не сомневался, что уж единственного человека, пусть и трижды благородного, маг раздавит, даже не заметив.
Чародей чувствовал исходящий от толпы страх, и едва сдерживал издевательский смех. Все эти гордые наемники, готовые лопнуть от осознания собственного величия лорды, напыщенные рыцари боялись его больше, чем смерти, и это горячило кровь.
Маг, как всегда, был одет подчеркнуто скромно, словно для того, чтобы нарочно выделиться среди разряженных в пух и прах нобилей. А на голове Кратуса мерцал, заставляя даже надменных лордов заворожено следить за игрой света на многочисленных гранях, хрустальный обруч, залог силы чародея и победы его господина.
- Наши силы велики, воины полны готовности идти в бой, во славу истинного короля и королевства. - Слова Эрвина гулким эхом разносились под сводами тронного зала. - И я повелеваю вам готовить войска к бою. Завтра на рассвете мы покинем столицу, дабы уничтожить мятежников, положив конец раздору, охватившему великий АЛьфион. Я говорю вам, мои верные слуги, - грядет битва, и тот, кто будет верен мне до конца, обреете власть и почет, о каких прежде не мог и помыслить. Мы уничтожим врага, вернув мир королевству. Мы победим!
Никто не ведал, сколь тяжело далось это решение принцу, скольких бессонных ночей оно стоило ему. Каждый день прибывали все новые и новые отряды, порой насчитывавшие всего по полудюжине человек. Армия росла, но этого казалось мало тому, кто желал покончить со всеми врагами одним ударом. Ощутив вдруг давно позабытую неуверенность, Эрвин все никак не мог решиться, терпеливо ожидая, пока подтянутся запаздывающие отряды. Казалось, он был готов ждать и единственного человека. Но не всем была по нраву такая осторожность, и в окружении могучего и своенравного владыки нашлись смельчаки, сказавшие это ему в лицо.
- Чем дольше мы ждем, тем меньше у нас будет союзников, - горячо втолковывал своему воспитаннику лорд Кайлус, взявший на себя роль советника и помощника при новом правителе. - Ходят слухи, что кое-кто из недавно явившихся в Фальхейн рыцарей уже готов увести свои дружины обратно, усомнившись в твоей, господин, готовности довести начатое дело до конца. Все верно, ты хочешь собрать в кулак как можно больше воинов, чтобы покончить с врагом раз и навсегда, но твои намерения вовсе не так однозначны, и многие могут решить, что ты просто боишься.
- Боюсь? - гневно вопросил Эрвин. - Будь я проклят, если этот так!
- Прости, господин, - обратил на себя внимание и верный Витар, ни на шаг не отходивший от принца. - Но это так. Враг копит силы, а мы стоим на месте. Солдаты ропщут. Они жаждали добычи и славы, но в ожидании проходит день за днем, а наша армия так и остается в Фальхейне.
Эрвин презрительно поморщился - воины устали ждать, каково? Он, сын Хальвина, наследник Альфиона, ждал двадцать три года, а этот сброд, только и готовый грабить и насиловать, не может вытерпеть еще несколько дней. И все же в словах Витара, а равно и лорда Кайлуса, был свой резон, и не следовало отмахиваться от них сразу же.
- Ты знаешь, господин, в далеких землях, что лежат на юге, есть такой обычай - извлеченный из ножен клинок не может вернуться в них, не испробовав крови врага, - продолжал между тем Витар. Он был, пожалуй, единственным, кого Эрвин мог выслушать до конца, и единственным, кто совершено не страшился припадков безумия, в последнее время все чаще посещавших принца. - Так и здесь, если войско собрано, его должно послать в бой. Негоже, если ваш названный брат первым перейдет в наступление, окончательно оправившись от испуга. Надо атаковать, пока они только собираются с мыслями. У нас не просто много воинов, но это еще и опытные бойцы, каких немного в АЛьфионе. Одни келотцы, прошедшие в своей земле огонь и воду, чего стоят! Решайтесь, господин, прошу! Ждать больше нет сил. Готовность воинов уже не столь велика, как поначалу.
Здесь и Кайлус, интриган, сведущий в высоком искусстве стратегии, и просто рубака Витар, были, несомненно, правы, и Эрвин не мог не признать это. Однако любое промедление было на руку Эйтору и его союзникам, и принцу не оставалось ничего иного, кроме как отдать, наконец, самый важный приказ. И вот этот миг настал, и в скованном тишиной тронном зале гулко раздавались слова того, кто искренне верил, что только он один имеет право владеть всеми землями Альфиона.
