Тиа Атрейдес - Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.
— Простите, Мудрейший, если не сумел выразить все мое безмерное уважение к вашим словам, исполненным для меня, смиренного вашего слуги, высочайшего смысла, — шеен снова поклонился, почтительно прижав обе руки к сердцу.
— Хе… — проницательные черные глаза вперились в него, словно пытаясь проглядеть насквозь. — Ты не знаешь самого главного, мой мальчик. Но мы же одна семья, — седые косицы извивались на плечах Визиря, напоминая ядовитых змей. — И кому, как не тебе, могу я довериться?
Едва прозвучали слова о доверии, шеен почувствовал у своей шеи холодное прикосновение остро заточенного палаческого топора. Или чего похуже. Семья, доверие… древние традиции лицемерия. Ни слова в простоте.
— Благодарю вас, отец, — Рустагиру уже надоели кивать и кланяться, кивать и кланяться. Но, похоже, конца и краю этому пока не предвиделось. — Моя жизнь и мой меч принадлежат вам, как и моя верность.
— Я не сомневаюсь в тебе, сын мой, — Визирь снисходительно кивнул. — Так вот. Ты много путешествовал, и бывал во Фьонадири… много ли в Имперской Академии сейчас учеников?
— Как обычно, отец, — резкий переход несколько озадачил шеена. — Около четырех дюжин, считая все пять курсов и магистратуру.
— А есть ли среди них принадлежащие Сумраку?
— Насколько мне известно, нет, отец, — ответив, шеен терпеливо ждал, пока Мудрейший сам объяснит, с какой стати он вдруг заинтересовался молодыми имперскими магами, да ещё столь редкой принадлежности. Но старик молчал, словно погруженный в собственные размышления.
— Жаль, — после длинной паузы Главный Визирь снова поднял на шеена взгляд. — Но нам нужен маг Сумрака, сын мой. И не просто маг, а девушка, желательно из благородной семьи.
— Зачем? — вопрос будто сам сорвался с его языка, нарушая все возможные правила вежливости. Но старик не обратил на это внимания.
— Никто не знает, кроме нескольких, самых верных советников Владетеля. Теперь будешь знать и ты. Впервые за три века в семье Владетелей родился действительно сильный маг. Осененный Благодатью Карум не просто титул Наследника. Ты представляешь, что это значит для нас? Для всех нас?
Шеена охватила дрожь. Страх, восторг… но больше страх. Три века мирной жизни островитян казалось, продлятся до бесконечности. И так ли уж нужно вспоминать древние обиды? Конечно, все отпрыски благородных семейств воспитывались на легендах и сказаниях об Изначальной Земле, благословенной богами Отчизне, подло захваченной ненавистным Царством Красного Дракона. Каждый мальчишка, потомок изгнанного народа, в свое время мечтал о героическом походе к оставленному во власти хмиров Божественному Острову, и он в том числе. Но, к несчастью, или же к счастью — как посмотреть, — среди изгнанного народа почти перестали рождаться маги. А без сильного, очень сильного мага даже приближаться к Красному Царству не осмеливался и самый отчаянно храбрый военачальник. Что может противопоставить пусть даже прекрасно обученный, готовый сражаться до победы или смерти человек древней магии Красных Драконов? В первые тридцать лет изгнания четыре Владетеля погибли вместе со своими армиями, вместе со всем флотом в бесплодных попытках отвоевать обратно Божественный Остров Кайдаме, и лишь считанные единицы чудом добравшихся до нового дома доносили до оставленных семей ужасные вести.
Но время отважных безумцев давно миновало. И как бы ни был прекрасен Божественный Кайдаме, теперь народ Карум владеет целым архипелагом. Полуденные Острова приняли изгнанников, подарили им процветание и изобилие. Даже Святой Дух Всех Предков Карум поселился на новом месте, избрав для себя изумительной красоты вместилище — гору, ныне прозываемую Карум-Ныс, попросту Гору Карум.
И зачем богатому, мирному народу Диме-Карум затевать безнадежную войну? Пусть мечта так и остается мечтой, придавая жизни цель. Одно дело, стремиться к недостижимому совершенству духа и тела, передавая древние легенды и традиции детям и внукам, а совсем другое — пожертвовать благополучием целой страны в тщетной попытке воплотить полузабытую мечту предков. Даже если удастся ценой немыслимых жертв вернуть себе Кайдаме… что тогда? Исчезнет цель, потеряется смысл жизни. Для чего тогда нужны будут прекрасные обычаи? О чем тогда молиться? К чему совершенствоваться? Неужели сам Мудрейший Великий Визирь не понимает этого? Неужели он ослеплен кажущейся достижимостью древних надежд и не понимает, что победа в этой войне принесет их благословенным Полуденным Островам погибель вместо возрождения?
Все эти мысли пронеслись в уме шеена Рустагира в одно мгновение. Но он молчал, не смея возразить. Кто он такой, чтобы спорить? Поэтому вопрос шеен-хо Саалеха остался без ответа.
— Только маг Сумрака, — кажется, несколько фраз он все же пропустил. — Ни чистая Тьма, ни чистый Свет не способны дать нам преимущества перед Драконьей магией. И старшая супруга Осененного, как и он сам, должна быть магом Сумрака. Не спрашивай меня, как это действует, просто поверь. Долгие десятилетия Совет Священных Старцев готовился к этому моменту. Ты тоже помог, не зря же ты отправлял мне столько магических книг.
— Но что ещё я могу сделать, отец мой? — догадка уже забрезжила, но Рустагир всячески отмахивался от неё. Девушка из благородной семьи, маг Сумрака… нет, не хочет же шеен-хо сказать, что…
— Ты уже понял, сын мой. Я знал, что ты именно тот, кто сможет справиться. Ты отправишься завтра же. У тебя будет месяц на дорогу и полтора на то, чтобы провести все переговоры и добиться её согласия.
— Но, отец… если она откажется? Вы же сами знаете, это совсем не то, что наши благородные нежные девы. Ей никто не может приказать.
— А толку от нежной девы? На войне не нужны ни изысканные манеры, ни звуки лютни. Твоя задача, сын мой, уговорить её. Как угодно! Обещай ей все, что она захочет! А если не захочет… что ж, привезешь её все равно.
— Но как? Мудрейший, мага Разума невозможно обмануть, невозможно принудить.
— Это ты так думаешь. Есть способ, — Великий Визирь достал из широкого рукава юса маленькую коробочку.
— О… неужели? — шеен благоговейно принял из рук Саалеха драгоценный артефакт.
— Да, сын мой. Священные Старцы умеют не только медитировать, — в голосе Великого Визиря звучала неприкрытая гордость, словно он сам, своими руками создал это чудо. Хотя… вполне возможно, что отчасти так оно и было.
— Так не проще ли сразу?
— Может быть, сын мой, может быть. Это ты будешь решать сам, на месте.
— Но…
— Ты поедешь как обычно, безо всяких верительных грамот и прочего. Думаю, излишне будет напоминать, что никто не должен ничего узнать?
