Наталия Курсанина - Игра не на жизнь. Проходная пешка
~~~
Рандир развалился в кресле, сменив мокрую простынь на принесенные той же служанкой штаны. Но дальше одеваться не стал. Мне же пришлось натянуть и рубаху, и брюки, что не помешало, стащив с подноса тарелку с кашей, забраться с ногами в кровать. Да еще и укутаться в одеяло — Рандир специально или случайно не закрыл балконную дверь.
— Я расскажу тебе про сестру, — тихо начал Рандир, и я превратилась в слух. — Нас было пятнадцать детей. Для тех мест, где я вырос, многоженство обычная вещь. Жены, наложницы… Мой отец был чиновником не очень большого ранга, но денег хватало, а мужчина он был видный, вот у нас и было пять старших жен и три младшие жены-наложницы.
Если Рандир хоть капельку похож на своего отца, то я понимаю этих женщин. Интересно только, как они не повыдирали последние волосы друг у друга за право провести ночь с мужем.
— Моя мать была второй женой. А я ее единственным ребенком. Самой старшей, на два года, была моя сестра от первой жены. Мы с ней всегда были заводилами. Мы дрались вместе и играли — знаешь, какая это орава, пятнадцать детей мал мала меньше? Компания у нас была веселая. И детство до одиннадцати лет было счастливым — это я сейчас понимаю, а тогда мне хотелось чего-то большего, чем бегать по улице во главе малолетней ватаги. Понимаешь, у нас не было различия, от какой ты матери родился — все семья. Это было главное. А потом… Отец чем-то проштрафился, и его посадили в тюрьму. Не казнили — нет, для казни он не настолько тяжелый поступок сделал, подпись не там поставил или что-то вроде того… Я тогда не понимал, а нам, малышне, не сильно об этом рассказывали. Просто в один день мы оказались на улице — все сразу. С матерями, няньками, прислугой. Сначала продали все ценное. Разделили поровну — без того, что большее старшим женам… Выживали, как могли. Держались вместе. Мы с сестрой работать начали — я на пристани, а она белье стирала с другими женщинами. А потом пропала одна из младших жен. Забрала своего ребенка и в придачу все наши деньги и исчезла. После этого пошли свары. Мамки ругались между собой. А мамки ругаются, и малышня следом. Я старший был — еле успевал за ними следить…
Рандир на секунду замолчал. Продолжил уже не так резво, а будто взвешивая каждое слово:
— В тот раз ур-хаи прошли рядом, нас не задели… но лучше бы ур-хаи, чем… люди. Те, по чьим землям проходили ур-хаи, бежали к нам. Селились на уже занятые земли, а там, где не хотели местные подвинуться — просто убивали. Началась война. Все против всех. Мамок убили сразу… и еще двоих детей. А сестра собрала остальных и вывела из города. Как она умудрилась — до сих пор страшно… везде убивают, а мы взялись за руки, цепочкой идем. На нас не так чтобы внимание обращали, а если обращали, то мы гурьбой падали. Кто постарше, младших собой прикрывал. Так мы Юна и Кайль потеряли. Даже не похоронили толком… А Ринат поклялась, что больше не допустит смертей. И мы ей поверили…
Жрали все, что под руку попадалось. Где-то крали, где-то дрались за кусок хлеба — малых надо было кормить… я первый раз убил, а потом уже нестрашно было. Главное, что мы смогли выйти к внутренним землям и не потерять никого из малышни. Нас пристроили в сиротник. Только Ринат туда не пошла. И я вместе с ней. У сестры была навязчивая идея продать всех детей.
Что? У меня, наверное, лицо перекосилось после этой фразы: «Продать детей»! Да я в самом страшном сне не могу себе такое представить! И это говорит Рандир?! Ужас!
Рандир понял, что сказал не то, и поспешил объяснить:
— У нас детей покупают бездетные. Или те, кто хочет еще одного ребенка, а не может.
— А-а-а… усыновить.
— Кажется, это у вас так называют. В Далинале рабства нет, и никто даже не подумал бы, что можно кого-то поработить. Детей покупают у родственников — никто другой не может их продать. Ринат хотела продать только в хорошие семьи. Пришлось побегать… за полгода мы всех пристроили. Вот тут меня и заприметили из Королевской Школы. Ринат была так рада, что я не мог отказать и огорчить ее. Королевская Школа — это то, о чем она мечтала, но девочек туда не берут. У нее была мечта — стать телохранителем и всех защищать. Ее сильно изменили наши полгода странствий…
Полгода… как спокойно он это говорит. Представить себе не могу — целых шесть месяцев — сто восемьдесят дней полуголодные дети идут по залитой кровью земле, среди трупов, среди зверств, и ведет их тринадцатилетняя девочка. Да крышу рвет от такого! Рандир не рассказывает всего, но и не нужно… и так волосы дыбом.
— Ринат я больше не видел… до того самого дня.
И пауза. Длиною в два удара сердца или в вечность.
— Поручение — это как приказ, только с обязательным выполнением. Когда дают Поручение, на тело наносится магический Знак. Он является гарантом, что Поручение будет выполнено, и твоим пропуском везде, даже в королевские покои, если твое Поручение это предусматривает. Показавшему Знак никто не может отказать — он носитель Слова Короля и находится при исполнении. Но если Порученец преследует свои цели — Знак может и не показаться. Тогда за ложь его казнят. Но если Порученец не смог выполнить задание — Знак его сожжет.
— Тогда как же ты?.. — не удержалась.
— Я? — переспросил Рандир и криво усмехнулся. — Я встретился с сестрой.
И я поняла — еще раз перебью и буду довольствоваться вот такими недосказанными намеками.
— У меня было Поручение — убить семью одного человека. К тому времени я уже исполнил несколько Поручений и не видел в нем ничего особенного. Враг Короны должен быть уничтожен, и все. Но у этого козла хватило ума нанять телохранителя… Ринат. Когда я убивал его и его жен, я просто попросил сестру не мешать мне — нельзя противиться Порученцу, да и не смогла бы она. Нас тренировали не в пример лучше, а она всего достигала сама, без учителей… И она не стала поперек Королевской Воли. Был бы я просто разбойником или убийцей — тогда бы она защищала, а так… ей же дороже было бы, если бы она выжила.
Рандир сжал кулаки, но продолжил тем же спокойным и размеренным тоном:
— Мы бы так и разошлись, если бы… в приказе было сказано: «всю семью». У них было пятеро детей. От трех лет до четырнадцати. И Ринат не могла этого допустить. Я тоже…
Знаешь, что в Поручении хорошо? То, что тебе только говорят, ЧТО сделать, а КАК и КОГДА, ты выбираешь сам. Сестра попросила дать ей месяц, а потом уже убивать. Ее или детей — как получится. За этот месяц она хотела сдать экзамен на высочайшую категорию, когда телохранитель становится родственником по крови с теми, кого защищает. Это очень сложно… При других обстоятельствах Ринат на этот экзамен не решилась бы. Я был рядом с ней весь этот месяц. И с детьми тоже. Странная у нас была жизнь — Королевский порученец, дети убитого им врага короля и их телохранитель. В пору было с ума сходить — все боялись и все друг другу доверяли так, как никому раньше. Дети знали, что от меня им никуда не деться, и верили мне, что я их не убью до тех пор, пока Ринат не сдаст экзамен… или не провалится. Ринат верила мне, что я сумею сдержать Знак и не позволю ему взять верх над собой. А я верил, что сестра сдаст экзамен и выход будет найден. Знаешь, Знак ведь почти живой… когда цель близка, он начинает оживать, а когда она совсем рядом, может и поторопить. На тот случай, если Огненная Птица попытается захватить власть надо мной, мы с Ринат нашли комнату в подвале, которая запиралась на защелку. Заходишь, и дверь захлопывается — изнутри не открыть, только снаружи. Когда я чувствовал, что Знак начинает мной руководить, я уходил туда. Вот тогда я и изучил эту Огненную Птицу. Всю… до самого последнего перышка, до всех оттенков боли, на которые он был способен. Но все равно — это было мое лучшее время рядом с сестрой. Мы знали, что один из нас умрет, и ценили каждый час, даденный нам…
