Юлия Григорьева - Искупление (СИ)
— Ну, не я же, — усмехнулся Найяр. — Беру в дворцовую стражу. Можешь оставить пост, доложить начальству о своем переезде и найдешь нас у дома городского главы. Запомнил? Дважды не приглашаю.
После этого спешился и накинул мне на плечи свой плащ, тут же приобняв за плечи и прижимая к себе тесней, чтобы не мерзла.
— Так зачем выбралась из кареты? — более мирно спросил он.
— Хочу пройтись пешком, устала я от кареты, — ответила я. — И город хочется посмотреть, пока он пустой. Все-таки столица древней империи.
Его сиятельство посмотрел на розовеющее небо, украшенное золотом первых солнечных лучей, втянул в себя влажный воздух и шумно выдохнул.
— Хорошая идея, мое сокровище. Давай пройдемся. Дархан один из моих любимых городов, и я его тебе покажу.
Я подставила губы под поцелуй, и мы, неспешно, побрели по узким улочкам. Несколько наемников так же спешились и теперь шествовали, окружив нас, но так, чтобы не мешать нашей прогулке вдвоем. Остальные, в том числе дремлющие в карете Хэрб и Габи, были отправлены к дому городского главы, дорогу к которому показывал один из стражников.
Найяр рассказывал мне историю города. Оказалось, что Дархан несколько раз подвергался большим пожарам, и до наших дней не дожил дворец императора, который по словам очевидцев «затмевал своим величием небесную твердь, посрамлял блеском солнце и вгонял в тоску среброликую луну».
— Думаю, после такого зазнайства боги просто обязаны были его уничтожить, — усмехнулся Най, и я улыбнулась. — Но, любимая, я хочу показать тебе, сохранившийся и по сей день, дворец на берегу моря. Еще мой дед запретил в нем селиться и переделывать, отец не отменил это решение, я тоже. Сейчас сама все поймешь.
Вскоре я услышала звук прибоя, вдохнула сырой воздух и еще тесней прижалась к герцогу, потому что под плащ стала пробиваться утренняя прохлада. Он покосился на меня и вдруг порывисто развернул меня к себе лицом.
— Люблю тебя, — с неожиданной силой произнес Най. — Никогда не забывай, как сильно я люблю тебя.
— Об этом не забудешь, ты так часто говоришь мне это, — улыбнулась я.
— А я? Сафи, я тебе хоть немного дорог? — взгляд синих глаз стал испытующим.
— Не могу сказать, что я за эти годы, что мы живем вместе осталась к тебе равнодушна, — ответила я, подобрав слова. — И, наверное, ты прав, я ревную тебя к твоей жене. Все-таки ты заставил меня поверить, что ты мой мужчина.
— Ты моя жена, сокровище мое. Такая, как ты, я всегда хотел. Мне не нужна вздорная пустышка, не нужна просто красивая кукла, не нужна благочестивая монашка, не нужна просто страстная женщина. Мне нужна женщина, которая будет занимать место на троне вместе со мной не по званию, а по праву своих деяний. Это ты, любимая. Придет время…
— Най, милый, я не хочу опять говорить о твоих планах, — я постаралась быть, как можно мягче. — Они подобны воде. Набираешь в пригоршню, а вода убегает сквозь пальцы, и ее уже нет.
— Я понимаю, о чем ты, — герцог, снова обвил мою талию рукой и повел дальше. — Все будет быстрей и проще, сокровище мое. Через год я уже смогу назвать тебя своей женой, и ты родишь мне наследника.
Я вздрогнула. Наследника я рожу раньше, и не обязательно герцогского. У меня были мысли солгать про срок, про отсутствие сомнений в отцовстве, но если у ребенка будут зеленые глаза… У синеглазого герцога и голубоглазой меня не мог получиться малыш с зелеными глазами, потому врать не имеет смысла. Буря просто разразиться позже.
Найяр все смотрел на меня, и я поняла, что он ждет, но чего… Моего признания? Обещания исполнить возложенную на меня надежду? А что он сказал про год?
— Милый, — я подняла голову, и он заметно затаил дыхание, — я не поняла про год. До прошения о разводе еще два года, и это закон.
На лице герцога мелькнуло разочарование.
— Развода не будет, — сказал он.
Я остановилась и потрясенно посмотрела на него.
— Ты ее убьешь?!
— Нечего мне делать, как о дражайшую руки марать, — фыркнул герцог. — Не думай об этом, думай о нашем будущем.
Думать о нашем будущем не получалось, потому что сразу начала анализировать возможные последствия умерщвления неугодной жены. Да нас же бриты живьем съедят! Даже несчастный случай на охоте будет сомнителен.
— Сафи, — в голосе Найяра пробилось раздражение. — О чем ты думаешь? По твоей сосредоточенной мордашке совсем не скажешь, что ты уже в мечтах примеряешь герцогскую корону или обдумываешь свадебное платье.
На мое счастье мы, наконец, вышли к берегу. Я с сожалением посмотрела на мелкий золотистый песок, кое-где смешанный с мелкой галькой, скользнула взглядом по кораблям, стоявшим по правую руку от нас в недалеком порту, затем обернулась влево и ахнула, глядя на мраморное белое чудо, чьи стены были отполированы до блеска. Сколы я смогла разглядеть только, когда мы приблизились к самому дворцу. Широкие террасы были украшены витыми колоннами, а когда поднялись по щербатым ступеням, то мой взгляд уперся в изящный фонтан, который даже еще журчал.
— Он берет воду из моря, великолепное изобретение, — пояснил Най. — Лет семьсот-шестьсот льется. Хозяева покинули этот дворец около двухсот лет назад. Потом жил один благородный тарг, он бережно хранил все чудеса этого дворца, а вот его наследники решили проявить верх идиотизма и перестроить его по той моде. Дед как раз был здесь, по счастливому стечению обстоятельств, он и выгнал обитателей дворца прочь. С тех пор дворец считается личной собственностью нашей семьи. Здесь есть смотритель, днем должна приходить прислуга и поддерживать чистоту. Что-либо трогать, им запрещается. Идем, покажу еще кое-что, — он вдруг весело подмигнул и потащил меня на второй этаж к бывшим жилым покоям.
Устройство дворца сильно отличалось от нашего. Если у нас вход в покои был один, и комнаты располагались так, что из гостиной можно было войти в спальню, в кабинет и вторую гостиную, но поменьше. То тут комнаты шли в один ряд, и соединены были смежными дверями. К тому же имели отдельные выходы в коридор. Най затащил меня в спальню. Я уже подумала, что он собирается показать мне огромную, в половину опочивальни, кровать, скрытую под выцветшим балдахином, но он потащил меня в… уборную. Там гордо предъявил мраморное возвышение с дырой посередине, которое накрывалось сиденьем со спинкой, и серебряную цепь, имевшую на конце голову змеи.
— Фу, Най, твое чудо уборная? — скривилась я.
— Глупая женщина, смотри внимательно, — наставительно произнес он и дернул за цепь.
Где-то в утробах стен послышался рокот воды, она ворвалась в мраморную чашу через дыру с боку и слилась в другое отверстие, уводящее вниз. Рокот затих, и герцог торжественно посмотрел на меня, ожидая, насколько я прониклась тем, что мне сейчас продемонстрировали. Я прониклась.
