Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)
Глава 20
{Джейсон}
– Я вернулась, – говорит Аза, стоя на пороге моего дома. – Вернулась домой.
Я держал её за руку по дороге в больницу.
Держал её за руку, когда Аза умерла.
Продолжал держать за руку, пока мне не сказали, что больше нельзя.
Читал отчёт коронера.
Осталось лишь тело. Её тело.
Я часто дышу.
Я сейчас отключусь? Дышу слишком часто? Собираюсь закричать?
– Ты на что пялишься? – обрывает меня Аза в своём классическом стиле.
Мираж. Я бреду по Сахаре. Я умирающий, что смотрит на игру света. Но нет, свет только что звонил и стучал в мою дверь. Свет смотрит на меня, поджав губы.
– Аза, – говорю я. Больше ничего не могу из себя выдавить. Даже близко не могу.
– Джейсон Кервин, – говорит она. – Я тоже рада тебя видеть.
Аза протягивает мне руки. Не синюшные.
Она пришла, чтобы…
Нет, я…
Она прижимается губами к моим губам, очень быстро – совсем не по-мертвецки или по-призрачному, – и прежде чем я успеваю понять, что происходит, отстраняется и снова на меня смотрит.
Я могу упасть или убежать или…
…супербыстро просчитать вероятность произошедшего путешествия во времени (невозможно), наличия доппельгангера (представить себе не могу), тайной сестры-близняшки, претворения в жизнь фильма Хичкока, явления вертиго.
Точно, вертиго. Последовательность пи рвётся наружу, но я сдерживаюсь. На ум приходит организация циклов, но я остаюсь в сознании и не позволяю себе поддаться ни одной из форм сумасшествия.
За полторы секунды я сравниваю стоящую передо мной девушку с образом Азы.
Эта выглядит здоровой. До странного здоровой. Не видно привычной сети вен, просвечивающих сквозь кожу. Я уже привык наблюдать, как кровь течёт по телу Азы, но теперь лишён этого зрелища. Её губы не просто не синюшные, она их накрасила. Щёки розовые. Одежда незнакомая. Не уверен, что хоть однажды видел Азу причёсанной.
В последний раз её странные бездонные глаза были закрыты. Я сам их закрыл. А теперь она…
Аза раздражённо всплескивает руками:
– Ты что, вообще мне не рад?
Такой знакомый голос – немного сварливый, немного обиженный. Но не задыхающийся. Просто в голове не укладывается.
– Я думала, ты обрадуешься. Поверить не могу, что ты меня даже не обнял. Я тебя поцеловала.
Моё сердце стучит так сильно, что стёкла должны дрожать. Я сгребаю Азу и прижимаю к себе так сильно, как только могу, и она не задыхается, не кашляет. Аза в моих руках. Она в моих…
В последний раз, когда я её видел, она была мертва. Я отстраняюсь и смотрю на Азу.
– Я сплю?
– Нет, не спишь.
– Я свихнулся?
– Возможно. Расскажи, что ты делал последние четыре недели, и я решу, свихнулся ты или нет.
– Серьёзно?
– Я правда здесь.
– «Аза Рэй была», – говорю я.
Она с любопытством на меня смотрит:
– Я Аза Рэй.
И улыбается.
И я сдаюсь, как всегда. Её улыбка уникальна. Хотя странно видеть обычно синюшные губы Азы накрашенными розовой помадой.
Аза высвобождается из моих рук и проходит в дом. Я секунду разглядываю улицу, которая, видимо, превратилась в улицу рая, затем иду в гостиную.
– Где твои родители? – спрашивает Аза.
– Поехали в бакалею, – отвечаю странно формально.
Я хочу рассказать ей всё. Хочу, чтобы она мне всё рассказала.
Аза обходит комнату, пристально рассматривая каждую деталь, затем идёт на кухню, заглядывает в буфет, холодильник. Обычно она просто берёт то, что хочет.
– Ты голодная?
– Нет, я ела.
Она как-то странно устраивается на краешек стула (всё-таки не призрак – сиденье прогибается под её весом).
– Я сплю? – спрашиваю снова.
– Нет. Ты – часть секрета. Умеешь хранить секреты, Джейсон Кервин? Мне нужна твоя помощь.
Почему она так ко мне обращается?
Что с ней случилось? Вёл бы я себя странно, если бы умер или не умер, или со мной бог знает что стряслось? Да, определённо.
Я беру Азу за руку: кожа тёплая – а ведь никогда не была тёплой. На ладонях мозоли. А в последний раз кожа была гладкой. Теперь же это руки человека, который трудился. Тяжело трудился, выбираясь с того света.
Чёрт, я слишком зацикливаюсь на деталях. Мир сузился, и все важные вещи расплылись. Я пытаюсь дышать.
Это шок? Думаю, да.
– Где ты была, Аз? – спрашиваю спокойно.
Словно её смерть – такая ерунда. Словно я не сходил с ума. Словно не схожу с ума сейчас.
Аза оглядывает комнату, странно двигая головой, наклоняя её набок снова и снова. Напряжённый взгляд, движения – но лицо не испуганное. Вдруг я понимаю – она что-то высматривает. Так птицы охотятся за насекомыми. Аза всматривается во что-то за окном, улыбается – и на секунду мне становится страшно.
Джейсон Кервин – псих.
Я крепче сжимаю её руку. Мне не надо пересчитывать её веснушки и сравнивать их с картинкой в памяти.
Я не боюсь Азы.
Единственное, чего я боялся, – потерять её.
Она смотрит прямо на меня, и я снова чувствую прилив адреналина. Мне хочется выскочить из комнаты. Почему? Какого чёрта?
– Где ты была? – пробую снова.
– Что ты знаешь? Я всё расскажу, но сперва скажи, что тебе известно.
Я открываю рот, но тут она снова двигает головой по-птичьи.
Я ничего не понимаю.
Аза садится ближе, наклоняется и кладет руку мне на колено. Это настолько не в её духе, что я совершенно теряюсь. Лишь смотрю на колено в оцепенении.
– Ладно. Начнём с начала. Аз, ты мертва?
– Конечно нет. Взгляни на меня. Я жива.
Она снова наклоняется и проводит рукой по моей ноге. Я даже близко не готов с таким разбираться, поэтому хватаю её ладонь.
– Но ты умерла, Аз. Я там был. Я это видел.
И тут же мысленно ругаю себя за сказанное. Аза сейчас выглядит живой как никогда. Она всегда балансировала на грани удушения, а теперь нет.
Когда я обнимал Азу, то ощутил… мягкость, которой у неё прежде не наблюдалось: тело всегда напоминало кусок стекла, а мозг – заострённую сталь. Теперь волосы Азы пахли солью и озоном.
Кожа пахла океаном – а ведь мы далеко от моря. Но снаружи штормовая погода. Может, просто запах ветра? Может, у неё новый парфюм?
Вот только Аза никогда прежде не пользовалась духами. Она от них задыхалась, поэтому никто из её окружения не душился.
Я это знаю. Она это знает. Тогда почему мы об этом не говорим?
– Брось, Джейсон Кервин. Ты ведь не верил, что я умерла. Ты меня искал. Искал нечто в небесах. Аномальные погодные условия? Что ты обнаружил?
Должно быть, смущение отражается на моём лице, потому что она настаивает:
