Людмила Астахова - Дары ненависти
Девушка не разглядела в полумраке, какому именно из государств Конфедерации принадлежал кормовой флаг корета, то ли Идберу, то ли Эббо. Каким должен быть шуриа, чтоб не только служить лорду-секретарю эрну Конри (немного нашлось бы тех, кто не догадался бы, какая именно должность скрывается за этим эвфемизмом), но даже и родовое имя изменить так, чтоб звучало более привычно для ролфийского слуха? Ясно одно — очень и очень опасным. И сталкиваться с ним Грэйн совершенно не хотелось, особенно здесь, на корабле, где нет власти выше, чем власть капитана.
Скрип блоков и топот над головой поведали девушке, что на корвете ставят паруса. Качка усилилась, корабль застонал, где-то отчетливо зажурчала вода. Ролфийка вздохнула и сняла промокший капор, наконец-то распустив влажную косу. Пальто и капор отправились на сундук, боты пристроились рядом. Просохнуть они, конечно, не смогут, но хотя бы ноги отдохнут. Проверив, удастся ли ей быстро вытащить пистолет или скейн, эрна Кэдвен забралась в подвесную койку и почти мгновенно заснула. Все-таки за последние несколько дней она порядком устала, а впереди… одни только Локка и Морайг знают, что именно ждет Грэйн впереди.
Похвальное намерение не высовывать носа из каюты Грэйн удалось осуществить лишь отчасти. Первые сутки на борту «Ускользающего» (вот кем надо быть, чтоб так назвать свой корабль? Только скользким змеем-шуриа, покарай его Морайг!) она благополучно проспала, выныривая из тяжелой вязкой дремы лишь для того, чтоб глотнуть затхлой воды из бочонка и сгрызть сухарь из благоразумно прихваченного с собой запаса. Даже позывов воспользоваться ведром не возникало. Но рано или поздно сделать это придется — ролфи выносливые, но все-таки не железные! — и тогда признаки жизни в каюте станут Невидными для тех, кто за ней следит. А за ней внимательно следили — волчье чутье, обостренное опасностью, прямо-таки заходилось беззвучным криком. Грэйн кожей ощущала постоянный внимательный взгляд — не враждебный и не дружелюбный, просто… никакой. Так змея следит за добычей. Ни движения, ни эмоций — только чуждый ледяной взгляд, парализующий волю. От юта до бака, а также — от киля до клотика «Ускользающий» провонял шуриа, и находиться в этом гадючьем гнезде было невыносимо. А источник шурианской заразы терпеливо и молча ждал, пока Грэйн не выдержит и выйдет сама.
Желает померяться терпением с ролфи? Ну что же… Есть кое-что, так до конца и не понятое врагами детей серебряной Морайг. Все эти живущие одним днем шуриа и одержимые фанатики-диллайн за века битв и владычества сумели узнать волчье племя хорошо, очень хорошо, но все-таки не настолько, чтоб теперь какой-то недодавленный аспид мог спокойно манипулировать волчицей-ролфи. Есть нечто превыше всех страстей и знаменитого самоконтроля. Приказ вожака. Вилдайр Эмрис повелел, чтоб Грэйн добралась до Империи и осуществила задуманное. Значит, Грэйн доберется и осуществит. Даже если это будет стоить ей дорого, очень дорого… В конце концов, предкам, вынужденным столько веков подчиняться диллайн, именно подчиняться, а не делать вид, было гораздо труднее. Жизнь одной из Стаи Священного Князя стоит не больше, чем горсть снега в середине января. Погибнет она, и на след добычи встанет другой охотник. А значит… Когда не в силах победить, обмани, склонись и дожидайся своего часа. Только мертвый побежден навсегда.
Джойана Алэйа Янамари
Весенний бал из года в год, из века в век проводится в один и тот же день, с тщательнейшим соблюдением церемониала, ибо традиции диллайн незыблемы. Каждый шаг Императора строго выверен, каждое слово заучено наизусть, учтена любая деталь. И что бы ни случилось, даже упади на землю все три луны сразу, Святой Идвиг глазом золотым не поведет в сторону, шествуя меж двух шеренг придворных и гостей. Мужчины склонят головы, женщины присядут в глубоком реверансе, прижимая к груди веера. Атэлмар проплывет белоснежной лодкой по фарватеру невидимой реки с паркетным дном меж пестрых, блистающих берегов своих подданных. И даже если Его Императорское Величество соизволит заметить графиню Янамари, то вид подаст, только когда официальная часть закончится. То бишь не раньше чем через полчаса. Целых тридцать минут. вырванных из жизни и отданных в жертву диллайнской монументальности. Пока Атэлмар нараспев произнесет все положенные традицией речи, весь раздувшийся от собственной важности, пока тив Херевард донесет до ушей подневольных слушателей крохи божественной мудрости, до которой никто так и не дорос, пока все исполнятся благодати, шуриа успеет заснуть, увидеть сон и проснуться. Жаль только, нет у детей Шиларджи на самом деле третьего века, чтобы затянуть им глазное яблоко и отрешиться от происходящего вокруг, не смыкая глаз.
Аластара Эска нет — можно дремать.
Зато его законная, эсмондами данная, единственная и неповторимая супруга — тут как тут. Леди Лайд Дагманд, графиня Эск — статная, высокая, пепельноволосая, с медовыми глазами и губами сочно-яркими, стояла как раз напротив, через проход. На Джойану она тщательно не смотрела, стараясь изо всех сил хранить на точеном лике выражение крайнего равнодушия ко всему миру. И у нее прекрасно получалось.
Чего не отнять у диллайн — так это умения сохранять безмятежное спокойствие. Никогда не поймешь, что у них на уме. Холодный взгляд, легкая улыбка на устах, мягкие интонации в голосе и скупая точность движений завораживают и убаюкивают. Ведь все хорошо, все тихо. Они кажутся самыми мирными и безопасными существами на свете. Так и хочется коснуться теплой кожи или густых волос. Но там, в глубине, за толстым пушистым слоем перышек-иллюзий живет отважный воин и беспощадный враг со стальными когтями и тонким расчетливым умом. Достаточно единственной провокационной фразы, чтобы Диллайн явили свою истинную сущность ночных охотников за беспечной дичью.
«Если в ночной тиши ты не слышишь ни единого шороха, значит, ты слишком громко дышишь, — сказал как-то Аластар и, помолчав, добавил: — Если ты не чувствуешь, опасности, это не означает, что ее нет».
Леди Лайд могла не сомневаться, что муж ей неверен, ведь он никогда не скрывал своего пренебрежения к супружескому ложу, но поймать его на горячем — задача непосильная. За триста лет в любом деле можно достичь заоблачных высот, тем паче в искусстве маскировки. А возобновив после смерти Бранда их с Джоной связь, Аластар воистину рисковал головой. И недовольство жены — последнее, что его волновало. Вот эсмонды… С ними шутки шутить гораздо опаснее. Князю крови диллайн вообще-то даже смотреть в сторону шуриа возбранялось, не говоря о том, чтобы с ней спать.
