Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы
Андрей, лёжа на крыше здания в районе поместья Гортаса, закрыл глаза и тихо простонал:
— Она даже не поняла, что это я! Думала, что это галлюцинация! Твою мать… твари! Они её изувечили… ненавижу! Ненавижу!
Он скрипел зубами, дёргался, как помешанный — такой шипучей ненависти у него не было с тех пор, как он сидел в клетке, а перед решёткой стоял Адепт исчадий и над ним измывался.
С трудом успокоившись, Андрей подполз к краю крыши, перевалился, и по стволу дерева спрыгнул позади этого дома, видимо ранее служившего лавкой, или небольшим магазинчиком. Теперь он был закрыт, и на его стене написано — «Продаётся».
Андрею понадобилось полдня, чтобы обойти все дома вокруг поместья Гортаса, да ещё сделать так, чтобы никто не обратил на него внимания. Нужно было подобраться к поместью на расстояние мыслесвязи. Какое? Он и сам не знал. Андрей пробовал связаться с Шанти со всех мест, которые он проходил, но неудачно. Не получалось. И только здесь, в ста метрах от стены поместья — получилось. Может — вышел на нужное расстояние, а может просто Шанти до того была без сознания, и он не мог к ней пробиться. В любом случае — информация получена, и отбросив эмоции, нужно было готовиться к акции. А там — будь что будет.
Куда они её повезут? Скорее всего — на юг. Там берег более пологий. Скорее всего вывезут подальше, километров за десять, чтобы никто не видел, как сжигают Шанти. Им ни к чему привлекать внимание к драконам. Должен быть рядом лес — дрова-то надо набрать, не с собой же тащить. И большая плоская площадка — чтобы приземлить несколько монстров размеров с пароход. Ну — может и поменьше, не с пароход, но если судить по матери Шанти — они должны быть очень большими. Тогда вперёд — искать это место… и устраивать засаду. Посмотрим, кто кого!
Андрей завернул за угол и зашагал к южным воротам. Пистолеты успокаивающе постукивали по спине, лёжа в заплечном мешке, а в голову лезла песня:
«Наверх вы, товарищи! Все по местам!
Последний парад наступает!»
Глава 7
А если они поедут не здесь? А если он ошибся, и повезут через северные ворота? Андрея обдало волной страха, и он, будучи уже почти у самых ворот, повернул назад.
Нет, он не может рисковать. Пусть вероятность ошибки составляет одна тысячная процента, пусть всё просчитал, но… нет, нельзя.
Быстрым шагом вернулся назад, и сделав полукруг, обошёл поместье Гортаса сбоку, и встал так, чтобы нельзя было проехать мимо него незаметно. С западной стороны улочки упираются в дома других высокопоставленных горожан, а выезд на центральную трассу только здесь. Когда повезут — он увидит.
Сел у стены дома, приладил на коленях котомку, опустил капюшон пониже, повесил голову на грудь — типичный пьяница, напоровшийся, и усевшийся, чтобы поспать. До перекрёстка отсюда далеко, метров сто пятьдесят, вряд ли кто-то его рассмотрит как следует. И ауру на таком расстоянии почти не видать.
Сидеть пришлось минут сорок. За это время дважды на него покушались. Вернее не на него, а на котомку. Шаловливая рука уцепилась за неё и поволокла в сторону. Андрей мгновенно перехватил вора, рука хрустнула и её обладатель с жалобным криком убежал вдоль по улице. Андрей даже не видел, кто это был.
Второй — полез по карманам. Этого пришлось двинуть так, что он или помер, или забылся в глубоком обмороке. Андрей прислонил его к стене рядом — вроде как они вдвоём сидят и отдыхают от трудов праведных. Почти обнявшись. А то, что из пасти одного из них течёт струйка крови — так может он съел чего-то…
Процессия с повозкой показалась неожиданно, хотя Андрей её и ждал — здоровенная телега, накрытая плотной тканью, вокруг охрана из солдат — человек тридцать. Телегу тащит четвёрка лошадей, запряжённая парами друг за другом. Солдаты на лошадях, вооружены, а позади телеги двое на вороных лошадях, в цвет их плащей. Лица рассмотреть трудно, да и ни к чему — какая разница? Они могут принять любой облик, эти твари.
С пути процессии согнали всех — кто не успел быстро убраться — получил по голове и плечам плоской стороной меча. Двух прохожим это не понравилось до такой степени, что они остались лежать на обочине, как кучи тряпья.
Андрей встал, и тихо побрёл следом за повозкой, держась на большом удалении от неё, скрываясь за прохожими, с удивлением рассматривающими странную процессию.
За городские ворота вышел без проблем, стражники были заняты рассматриванием конвоя и обсуждением того, что повезли в этой повозке.
Варианты таинственного содержимого были разные, от золотого запаса Гортаса, до преступников, собранных со всего города и предназначенных для ритуального убийства двумя колдунами, едущими позади отряда. Мол — у них вырвут сердца, сожгут на костре, и это нанесёт непоправимый ущерб Императрице и её прихвостню. «Прихвостень» не дослушал — каким образом вырывание чужих сердец нанесёт ущерб его «насосу» для перекачке крови, свернул в сторону от фургона, скрывшись на боковой дороге, идущей вдоль основной, и побежал. Не превращаясь, просто как обычный бегун. В человеческом обличии.
Пробежав около километра, вернулся на основную дорогу, тем более, что боковая тут резко поворачивала под девяносто градусов и уходила вдоль реки куда-то в сторону.
На каменном мосту, сложенном из грубых камней, никого не было, так что он беспрепятственно перешёл на противоположную сторону реки, и снова побежал туда, где следовало искать площадку для сожжения драконицы.
В голове его проворачивалась карта окрестностей, так что он автоматически перебирал все возможные места, куда мог повернуть конвой. И по всем заданным параметрам у него выходило только одно место — маяк. Вернее — бывший маяк.
Это был полуостров, выдающийся в море, огороженный по берегу волноломом — огромными камнями, о которые разбивались шторма. Камни лежали живописными грудами, и в них жило много морских обитателей, потому сюда любили захаживать рыбаки, неизменно наполнявшие корзинки пойманными осьминогами, мидиями, крабами — всем, что море дарило настойчивым и умелым людям. Маяк давно не использовался — он был таким старым, что никто и не помнил, когда его построили. Говорили, что во времена прапрадеда умершего недавно императора. Осталась лишь крепкая башня, построенная из камней, сложенных на старинном растворе, рецепт которого утерян, да ровная площадка перед башней, размером с поле. Зачем предкам была нужна такая площадка, с какой целью — никто уже и не знал. Но то, что она имела искусственное происхождение — это точно.
К площадке вела булыжная дорогая, местами сильно поросшая травой, но вполне проезжая и крепкая, без рытвин и ухабов — такая же древняя, как и маяк.
