Алексей Пехов - Страж. Тетралогия
— Чертов пес! Мне обещали, что он отличный сторож.
— Вас забыли предупредить, что колдуньи легко управляются с собаками. Против таких, как мы, это не защита. Не волнуйтесь. Я заберу его с собой, когда мы поговорим. Вас он теперь вряд ли будет слушаться.
— Мне все равно. Хоть продайте его на мясо нищим. Так что вам надо?
Я чуть отодвинул от себя свечу, пламя было чересчур ярким:
— То же самое, что и раньше. Имя покупателя, как его найти, кто он такой, где вы познакомились. И еще несколько вопросов.
Он сложил губы трубочкой:
— Вот оно что… Вы убедились, что я тот, кто вам нужен, когда я согласился купить глаз серафима. Вальтер сдал меня.
— Вальтер мертв.
Эта новость его не слишком опечалила.
— Я не буду отвечать на ваши вопросы. Хоть режьте.
— Ну зачем вы так? — укорила его Гертруда. — В вас говорят чувства. А мне бы очень хотелось, чтобы в вас проснулся разум, сеньор Руджеролло. Оцените ситуацию логически. Вы здесь один. Рядом с вами колдунья. Никто вас не услышит. Никто не придет на помощь. Скажу даже больше. Я не планирую вырывать вам ногти и дробить колени. Никакой боли, сеньор. Но, несмотря на это, я все же развяжу вам язык. У меня есть способы. И вы будете рыдать от счастья, рассказывая мне все, что я хочу знать. Ну неужели вам этого хочется? Становиться таким же послушным и преданным, как ваша милая собачка?
Законник содрогнулся, но не стал сдаваться сразу:
— Вы не выпустите меня живым. Иначе Орден начнет охоту на вас.
Она звонко рассмеялась:
— Кто вам такое сказал? Вы ничего не вспомните. Ни нас, ни то, о чем говорили. Я и это могу. Мне нет никакого резона вас убивать и привлекать к себе внимание ваших коллег. Хотя, если быть честной, мне кажется, что вы скрываетесь даже от них.
— Не от них. От клириков, — внезапно процедил тот.
— Вижу, ты все же решил поговорить, — усмехнулся я. — Браво! Разум победил эмоции. На кой черт ты сдался клирикам?
— Я был с Александром в Вионе. Они с маркграфом придумали покушение на епископа Урбана. И, когда дело провалилось, Ордену пришлось откупаться.
— Тобой. Так как маркграф Валентин был слишком серьезной фигурой, чтобы к нему подступиться.
— Верно. Они отказались от меня и продали церковникам! — зло произнес он. — Поэтому приходилось прятаться.
— Значит, ты теперь не законник, не сообщишь о нас своим товарищам, так как рискуешь не меньше нашего. Вот видишь, — вкрадчиво сказала Гертруда. — Нам нет нужды тебя убивать. Ты не представляешь угрозы.
— Как ты познакомился с кузнецом?
— Вы мне все равно не поверите, — помолчав, буркнул Руджеролло.
— Попытайся сделать так, чтобы мы поверили.
Он пробормотал ругательство, но ответил:
— Встретились в Солезино. Его… Александр вытащил его из гроба.
Я присвистнул, переглянулся с Гертрудой.
— Это как?
— А вот так! Александр довольно долго отвечал за архивы Ордена, я ему помогал время от времени. В подвалах Солезино хранилось много барахла, которое мы перевезли из Руже после раскола Братства. Этот мусор лежал веками, пока мой друг не стал его разбирать и систематизировать. Я не знаю подробностей. Александр лишь обмолвился, что ему наконец-то удалось вскрыть ящик, который мы нашли восемь лет назад. Я не присутствовал при этом, был в Хунге. Просто знаю из рассказа, что там лежал парень, который словно попал внутрь пять минут назад, а не провалялся в саркофаге черт знает сколько времени. Они с Александром спелись. Вроде бы собирались изменять мир. Оба не в своем уме.
— Ты веришь, что он восстал из гроба? — осторожно спросила Гера.
Тот пожал плечами:
— Александр верил, а мне было как-то все равно.
— И почему ты ему помогал?
— Потому, что он чертов колдун и страшный человек. Лучше быть с ним, чем против него. А еще он платил и обещал власть. И да, мы ему верили. Такому нельзя не поверить.
— Кто он такой? — спросил я.
— Он не вдавался в подробности. Мы называли его господин Ивойя.
Я вздрогнул.
— Ивойя?!
— Да.
— Милтиец, — кивнула Гера, и мы оба вспомнили, как звали человека, привезшего в столицу останки отца императора Константина.
— Опиши его, — попросил я.
— Высокий, сильный. Светловолосый и светлобородый. Глаза голубые. Смазливый. Для мужика.
— А акцент у него южный?
— Немой он.
— Что?
— Что слышал. Он на бумажке писал все. Говорить не говорил. Проблемы у него с этим большие. Язык ему, что ли, когда-то отрезали, или он забыл, как это делается. Не знаю. Слушайте, я его видел всего четыре раза. В Солезино, в замке Валентина, и здесь, в Билеско, когда он приезжал за товаром. Поэтому мало чем могу помочь.
— За каким товаром? — быстро спросила Гертруда.
Законник замешкался и отвел глаза.
— За всяким.
— Кинжалы стражей, — зло произнес я. — Этот сукин сын сдавал ему кинжалы стражей!
— Я всего лишь был посредником! — окрысился тот. — Ваших ненаглядных братьев и пальцем не трогал! Просто получал кинжалы и отдавал ему. Он появлялся, когда я отправлял ему сообщение, и тут же исчезал. Просил поискать для него камни. У меня связи среди ювелиров княжеств, но глаз серафима ни у кого не было. Так что я не видел Ивойю уже больше года.
— Как нам с ним связаться?
— Он убьет вас. А потом и меня.
— И все же мы рискнем.
Руджеролло вздохнул, со злобой покосился на пса:
— Я уже написал ему. Через «Фабьен Клеменз и сыновья». Сообщил, что будет камень. А потом еще несколько.
— Просто письмо на его имя?
— Да, — неохотно подтвердил тот. — Ивойя из Солезино, так он себя называет.
— Когда он приедет?
Вновь пауза.
— Не разочаровывай меня, законник, — с угрозой в голосе предупредила Гера.
— Завтра. Или послезавтра. Он где-то неподалеку сейчас.
Мы снова переглянулись. Нам везло.
— Где вы назначили встречу? Давай, Руджеролло. Ты и так уже запел. Не останавливайся на половине куплета.
— В холмах, в шести лигах от Кампо ди Карне, есть заброшенный монастырь конгрегации молчальников. Там его кузница.
— Как найти монастырь?
— Ехать на юг. По Исернийскому тракту. В холмах дорог нет, но, думаю, не заблудитесь. Если ты считаешь, что справишься с ним, ведьма, то я посмеюсь над твоими обугленными костями. Когда он добьется своего, я буду рядом с ним, а не там, где вы — в могиле.
— Значит, ты тоже веришь в то, что он сможет распахнуть адские врата?
