Кир Булычев - Великий Гусляр
Они долго стояли там, и собака Антарктида бесновалась за забором. Ее раздражал не только Миша, но и птицы, одурманенные соком и любовью. Миша говорил и говорил. Алена смотрела на него добрыми карими глазами, забыв, как тяжела сумка в ее руках.
Вечером Миша уговорил Алену пойти погулять на лесопилку. Его, словно убийцу, тянуло на место преступления. И хоть Алена знала о ночном походе Стендаля к колдунье, она не обижалась, смеялась и пугала Мишу тем, что он, тоже выпив сока с зельем, полюбит себя больше, чем всех остальных, включая Алену. Миша отрицал такую возможность и отчаянно боролся с любовью к самому себе. Любовь эта была, она крепла и звала приблизиться к зеркалу и посмотреть на свое приятное лицо.
– Ничего, - сказала Алена, - по крайней мере вы теперь не будете таким робким, как раньше. Это вам поможет в жизни.
– В нашей жизни, - поправил ее Стендаль.
Они пошли в лесок за лесопилкой. Снова светила луна, и снова лицо Алены казалось втрое прекрасней и загадочней.
– Вот и избушка, - сказал Стендаль. - Там, наверно, опять очередь. Надо бы поблагодарить Глумушку.
– За что? - удивилась Алена.
– За все. За доброту. Вы могли бы меня и не заметить.
– Негодяй, - сказала Алена без особой злости. - Хотели украсть мои чувства, одурманить меня волшебным ядом.
Нет, она не сердилась. Ей даже было лестно, что молодой журналист ради нее ходил к колдунье.
– Что-то не видно света, - сказал Стендаль. - Неужели она не принимает?
Они стояли на краю полянки, в тени сосен. Дверь бесшумно раскрылась, и Глумушка все в том же платье и платочке выскользнула наружу и резво побежала направо, к речке. Стендаль открыл было рот, чтобы окликнуть старуху, но Алена толкнула его локтем.
– Молчи, - прошептала она.
Колдунья остановилась на берегу, вынула из-за пазухи черный предмет, и острый луч света ушел в небо.
– Странная бабушка, - прошептала Алена.
Прошла минута, вторая... Что-то вспыхнуло в небе, и оттуда мягко снизилась громадная летающая тарелка. Она зависла над землей. Из люка внизу вывалилась, раскручиваясь, веревочная лестница.
Глумушка сбросила с себя платье, платочек и парик, превратилась в двуногое изящное существо, точно такое же, как и те, что спускались по веревочной лестнице на землю.
– Наконец-то! - сказала Глумушка.
Пришельцы затарабанили что-то в ответ, торопя ее погрузиться в корабль.
– Нет, - сказала Глумушка и показала в направлении домика.
Двуногие существа побежали туда и помогли Глумушке перенести к кораблю несколько ящиков и свертков.
– Спасибо, - сказал Глумушке один из пришельцев. Язык их не был схож ни с одним из земных языков, но Алена с Мишей отлично понимали его - слова звучали внутри головы. - Спасибо. Оказавшись в тяжелых условиях, одна на чужой планете, вы не забыли об интересах науки. И за два года собрали неоценимый этнографический материал. Надеюсь, вы никому не выдали своей действительной сущности? Ничем не проявили своих сверхчеловеческих способностей и знаний?
Глумушка ответила не сразу. Но ответила твердо:
– Нет, капитан.
Корабль улетел к своей звезде так же беззвучно, как и появился. Алена взяла Мишу за руку, и они пошли обратно к городу.
Перерожденец
Удаловы купили дешевый круиз, в межсезонье. Над Средиземным морем хлестали дожди, непогодило даже над островом Капри, где творил когда-то писатель Горький, у которого, говорят, недавно отняли в Москве улицу и передали гражданке Тверской. Удалов о такой революционерке даже и не слыхал.
Ксения ждала, когда будет мальтийский порт Ла-Валетта, потому что там есть кожаные куртки, - сыну и внучку нужны качественные изделия. Удалов дождливые дни просиживал в салоне или у пустого бассейна. Изредка позволял себе пропустить по маленькой с Василием Борисовичем, который отдыхал в каюте-полулюкс. Василия Борисовича конкуренты звали Питончиком и все ждали когда его пристрелят. Может, потому он и потянулся к простому пенсионеру из города Великий Гусляр.
Сидя у бассейна, они переговорили на многие темы. Питончик все больше ругал демократов. За что - непонятно, потому что при коммунистах был таким мелким чиновником, что брал трешки в подворотне, а в демократическую эпоху смог завести себе женщину-референта с ногами, которые начинались от бюста, а о ее бюсте один певец сочинил песню «Как я трогал горы Гималаи».
Удалов, налетавшись по галактикам, тяготел к демократам, так как полагал, что демократы ратуют за демос. Питончику он о своем тайном убеждении не говорил - зачем расстраивать руководящего человека?
На теплоходе «Память "Нахимова"» было пустынно, как на пляже в Сухуми в разгар сезона. В бассейне резвилась только Дилемма Кофанова - известная рок-певица, которую Удалов раньше не знал. Все думали, что ее имя - псевдоним. Только Питончик, который знал все про всех, почему и оставался до сих пор в живых, сообщил Удалову, что Дилемма - ее настоящее имя. А вот фамилия ее - Вагончик. Именно фамилию она и скрывала.
Василий Борисович долго смеялся, спрятав губы под мышку, - он был человеком смешливым, но знал, как это опасно. Имея телохранителя, Дилемма тем не менее тянулась к Питончику, потому что у нее была замечательная интуиция, которая подсказывала, что Питончик при желании может заглотать всех ее поклонников не поморщившись.
И такой человек, по мановению руки которого к борту подъезжал «мерседес», и которому послы бывшего Советского Союза наносили визиты в черных фраках, имел слабость! Он был жертвой современных суеверий - верил в астрологию, летающие тарелочки, телепатию, колдовство, черную и белую магию, заряженную воду и переселение душ. Переселение душ занимало Питончика более всего. Вытянув вперед волосатые ножки, так что чистые пяточки нависали над бассейном, и потягивая сок гуайявы, Василий Борисович рассуждал:
– Оказывается, подумай, Корнелий, мы с тобой уже жили на этом свете, но совсем в другом качестве. Может, был ты рабом при постройке древнеегипетских пирамид, а я, скажем, советником фараона. И все время приходилось мне тебя, прости, пороть за нерадивость.
Василий Борисович раздул ноздри и смежил махонькие желтые глазки. Видно, у него было своеобразное воображение: в нем жил несостоявшийся тиран и диктатор.
– А рассказывают, - произнесла Дилемма Кофанова, - что человек при перерождении сохраняет свои способности.
Она подплыла к бортику бассейна. Ее купальная шапочка была оклеена небольшими резиновыми райскими птичками, а лицо почти лишено грима, отчего только очень близкие знакомые могли бы угадать, с кем имеют дело.
