Вениамин Шехтман - Мэджик юзеры
— Игоша, а чего ты лицом дергаешь? У тебя все в порядке? — мама перегнулась через стол и заглянула сыну в лицо. — Рита беременна? У нее выкидыш?
— Нет, мама. У нее не выкидыш, не проказа и грузовиком ее не переехало. Увы, и на этот новый год, Дед Мороз не принес тебе такого ожидаемого подарка, как кончина или хотя бы увечье моей жены.
— Что ты говоришь!? — мама всплеснула руками, — Я очень люблю Риту, просто мне всегда казалось…
— Мам, да хрен с ней. Знаю я, как вы друг друга обожаете, только не об этом сегодня, ладно?
— А о чем, сегодня? Раз нельзя перемыть кости невестке, о чем станем беседовать? Виды на урожай? Только, сперва ограблю тебя, ладно? — папа сел рядом с сыном и, вытянув у него из кармана сигаретную пачку, закурил.
Игорь тоже закурил и поглядел в потолок.
— Мама, папа, я — колдун.
Быстро стрельнул глазами по лицам родителей. Те, терпеливо улыбаясь, ждали продолжения.
— Я лучше покажу, ладно?
Игорь шевельнул указательным пальцем и крохотный, похожий на шмеля, пушистый желтый сгусток магии, с жужжанием пролетел через кухню и поразил разделочную доску. Мама вскочила, сорвала с гвоздика обугленный остаток доски и кинула в раковину. Мокрой тряпкой собрала с пола тлеющие головешки и угольки. Папа облизнулся.
— Шикарно, Рюша! А что еще ты умеешь?
— Всякое в этом роде. Только, помасштабнее обычно. А что, вы не удивлены?
— Ну что ты! Удивлены, конечно. Ты, молодец, сынок! Жалко только, что чудеса у тебя такие… деструктивные. Вот я бы, — размечтался папа, хотел бы уметь понимать зверей и разговаривать с ними. И создавать прекрасные дворцы и сады.
— Создавать, это к Яше. — насупился Игорь. — Я что, выбирал что ль? Что смоглось, то и могу.
— Не расстраивайся, Игоша, — мама чмокнула сына в затылок, — всякий талант хорош. А Яша молодец. Он мне всегда больше всех из твоих друзей нравился. Помнишь, как вы тут играли, когда сад был закрыт? А он описался и сам стал стирать свои колготки? Такой был серьезный: "Тетя Катя, где у вас стиральщицкий порошок?".
Родители умиленно заулыбались и готовы были погрузиться в бесконечные воспоминания, большинство которых, казались Игорю подлежащими вечному забвению и уж не в коем случае не воспроизведению. Судя по тому, что помнили родители, большую часть времени Игорь и его сверстники тратили на то, чтобы коверкать слова, не ко времени облегчаться, засовывать руки и головы в опасное или грязное и позориться любым доступным способом.
— Отставить мемории! — взвился Игорь.
— Ладно-ладно, — захихикала мама, — будут свои детки, поймешь нас.
— Детки, это вопрос будущего неопределенного. А я к вам, насчет будущего ближайшего. Причем вашего.
— О как! Сын задумался о нашем будущем. Что, Рюша, неужели ты приглядел своим старичкам хорошие места на Кузьминском или Миусском? Предлагаешь, сделать инвестиции?
— Папа, я серьезно. Вы уж простите, но я вас подставил.
— Это, детям свойственно. Расскажешь, как именно?
— Да вот, тем во-первых, что я маг. А во-вторых тем, что я человек взбалмошный. Плюсуя то и это, получилось вот что: не утаил я своих волшебных сил, поссорился с властями. От души так, до погонь с вертолетами включительно.
— Игошенька! — ахнула мама, — Ты же не умеешь водить вертолет! Тебя не укачало? Как ты не убился? Ведь даже машину толком не освоил, когда папа тебе предлагал старую отдать, ты отказался.
— Да я не летел на вертолете, мама! Я летел в лодке, а на вертолете летели вертолетчики. Они умеют водить вертолет, но вот укачать их могло. Дай я кончу, ладно?
— Но потом, непременно расскажи нам все подробности про вертолет. — попросил папа, — Я люблю вертолеты. Эх, был я моложе, часто на вертушке летал. Помнишь, мать, как на Таймыре в туман на стланик садились? Сеня тогда чуть не поседел.
— Ага, как он из ракетницы нам сигналил снизу, а мы ничего не видели!
— Мама! Слушайте меня! Я ничего радостного в клюве не принес. Соберитесь и слушайте печальное. Органы хотят шантажировать магов их родственниками. Вам надо спрятаться. В подполье уйти, уехать.
— Мдя… и вправду, сын, не радостно. — папа посерьезнел, задумался. — Органы, стало быть… компетентные, вероятно. И хотят наверное, чтобы ты с ними сотрудничал, а не то нам худо будет.
— Ну, типа. И вобще, чтобы смирно себя вел. А вас, боюсь не просто под наблюдением будут держать, а запрут где-то.
— С одной стороны, не дело родителям заедать жизнь своим детям. Ты ведь, не планируешь сидеть со своей магией как мышь под метлой или тем паче в сексоты записываться?
— Нет.
— Умничек. Никаких сделок с чекистами, запомни, сынок. Обещай, юли, соглашайся, но ничего не делай и по-возможности не подписывай.
— Ладно. Так что с вами делать будем? Деньги, говорю сразу, не проблема. Сколько угодно, хоть миллион, хоть бразилион.
— Катюша, похерим работу, поедем в теплые страны век доживать в богатстве и праздности?
— А то! Пусть сынок резвится, а мы бананового дайкири попьем, кокосовых орехов погрызем, купнемся среди кораллов.
Пораженный тем, что родители так легко приняли идею бегства и тем, как именно они представляют себе жизнь в подполье, Игорь оторопел.
— Ладно, так и запишем. Сейшелы или Багамы. Ок. Все сделаю, будете на вилле жить, с охраной из головорезов гаитян и прислугой из головорезов филиппинцев.
— Да-да, побольше головорезов, сынок!
— Как-то вы совсем не сопротивляетесь. Отчего бы?
— Оттого, что мы тебе верим. И еще потому, что хотим облегчить тебе жизнь. Тебе ведь, еще деда уговаривать.
— Да возьмете его в охапку и поедите. В чем проблема?
— Как же так, Рюша? — папа укоризненно посмотрел на Игоря. — Ты забыл, каков твой дед? Он ведь, как услышит, что надо от ГБ скрываться, так удила и закусит. Он ведь их не просто не терпит, но и демонстративно не боится. Как зарезал в войну особиста и ничего ему за это не было, так и решил, что церемониться с ними нечего.
— Забыл. Я уж и не помню, чего он особиста-то того… Дед ведь, вроде не идейный ни разу.
— Не идейный! Старый анархист. Но там-то, никакой политики не было. Трофейную катану не поделили. Или из-за бабы? У деда ж, сколько раз рассказал — столько и вариантов. Не из-за бабы Зины твоей, это еще до нее было, просто… какой-то. Вот, дед бритвой-то и махнул.
— Ясно. А где он сейчас-то, наш махновец?
— Гуляет. К вечеру быть обещал. Ты дождешься?
— Конечно. — Игорь кивнул. — А если ему ничего не говорить? Не объяснять причину перемещений? Мол, разбогатели внезапно и переезжаем.
— Окстисть, Игоша! — теперь с укоризной посмотрела мама. — Нельзя своим врать. По крупному. — смутившись добавила она, — Чуть-чуть, изредка, можно.
