Хаген Альварсон - Девятый Замок
Последнее время…
Мастер порезался, алая капля окрасила русло узора. Слишком много ненужных, тревожных мыслей, недобрые серые сны, бессонные полночи, наполненные криками призраков в холмах. И нет ни покоя, ни ответа.
Мастер не удивился, заслышав перезвон колокольцев. Он знал этот перезвон, милый и угрожающий. Звук доносился из дольмена на опушке. Его мало кто слышал.
Большая белая кошка заступила путь. Посмотрела на мастера с укоризной.
— Я должен, Нейтис, — резчик почесал её за ушком. — Должен. Сторожи.
И зашагал к каменному окну в рост человека.
Он не хотел никуда идти. Но его никто не спрашивал.
Остановился. Хотел оглянуться. Но лишь шагнул вперед, в бархатную восточную ночь.
— Здравствуй, Корд'аэн О'Флиннах, — старческий голос дрожал, но то было притворство. — Мы тебя ждали…
* * *
Роскошный покой в чертогах халифа Джамбулы освещали пахучие лампады. Смердели приторные благовония. Ночь жарко дышала сквозь маленькие стрельчатые оконца. Старики с удобством устроились среди ковров, шёлков и парчи. Сверкало золото, пахло вином: хозяин, чернокнижник Джаффар Аль-Хазред, не слишком беспокоился по поводу запрета на дар лозы, обязательный даже для халифа. Такова была Джамбула: здесь можно было достать многое…
И здесь проходили совещания Золотого Совета, в который Корд'аэн был допущен, и не вчера.
Собственно, в Золотом Совете состояло четырнадцать человек, но сейчас друид видел лишь пятерых. Джаффар, один из старейших волшебников Эльдинора, глядел на него мутными, полуслепыми глазами, однако Корд'аэну казалось, что легче смотреть в глаза ядовитой змеи. Тарквест Орлиный Взор из Алмара, напротив, пронизывал своими ярко-синими глазами, и верилось, что своё прозвище он заслужил. Лориен из Боргоса, в сером плаще с отливом, отрешённо любовался ночным городом, а на его устах застыла извечная насмешливая улыбка. Олаф Хаммарваль, седой иссечённый берсерк, пил из золотой пиалы, приветствуя друида блеском ледяных глаз. А Брендах Чайный Куст, наставник, лишь коротко кивнул.
— Не стой там, присоединяйся, прошу тебя, — Джаффар величаво указал на подушки, подносы и кувшины. — Вина, кофе, крепкий кальян?..
— Благодарю. — Корд'аэн шагнул к блюду, взял сочный гранат, но садиться не стал — стоял, опираясь на посох, и смотрел на старцев. Ему было душно, липкий пот, замешанный на дыме и страхе, не давал дышать. От сладких курений и жары раскалывалась голова. Верно, Нейтис оказалась права — не стоило сюда идти.
— Ты гордый юноша, — едва заметно двинул бровями Джаффар, огорчаясь и сожалея, — у Брендаха славный ученик. Хочешь стоять, подобный кипарису — стой, но помни, что молнии гнева часто бьют в кипарисы гордости…
Корд'аэн едва удержался, чтобы не скрипнуть зубами. Учитель любил Восток, а вот ученику милее был Север. Хоть он и ненавидел себя за это. Он понимал Арам, язык Востока, но не любил его, как не любил истовых поклонников Иллу за их горящие глаза.
— Если позволите, я начну, — Тарквест обвёл собрание взглядом и, не дожидаясь позволения, продолжил. — Корд'аэн, ты хорошо поработал над Золотой Ветвью, при Тар Бранна, и тебе самому это ведомо. Однако… — старик возвысил голос, сверля его глазами, — ты допустил две большие ошибки. Ты не уследил за двумя молодыми людьми: Аллиэ О'Кирелл и Дейрахом кан Кеарахом. Не такой хороший из тебя лис, коль скоро они скрылись. А недавно, кстати, объявились, похваляясь надеть твою голову на кол на площади Аэльреда Великого, что в Даэлоре. В моём городе. Надеюсь, ты рад. Хотя мне такое украшение не по душе.
И я боюсь, как бы они не выполнили свое обещание.
Беда еще и в том, что твоя голова будет там не одна. Знаешь Аэдира, сына Аэдварда, нашего венценосного повелителя? Так вот, его уже называют Чёрный Королевич. А знаешь, за что? О, вижу, что знаешь… Воистину, у него волчий голод до чужих земель. Кажется, у меня нет на него поводка.
Есть и ещё напасти, и все мы о них наслышаны. И нас ждёт буря, равной которой не было с давних времен. Я не деревенский дурачок, чтобы верить в такие совпадения, и не безгрешное дитя, чтобы верить в пророчества и молитвы. Верить… ха! Я смотрел в пустые глазницы Короля Дикой Охоты — я знаю, я не верю… Тебе страшно, мальчик? Ты боишься?
А надо бы.
Война, в которой наши народы станут пешками, станут едой на пиру волков и воронов, на пиру богов. Раньше мир хранило серебро легенд. Затем мир хранило железо мечей. Мы думали, что мир будет хранить золото монет. У меня такое чувство, что мы ошиблись.
Тарквест смолк, пригубил вина. Корд'аэн улыбнулся. Всё понемногу становилось на места.
— Что ты улыбаешься? — спросил Лориен, глядя мимо него. — Или ты не стыдишься своих ошибок? Мы знаем способ, как ты можешь их исправить…
Лориена Корд'аэн не любил тоже. Чувствовал в нём великую, неизмеримую силу, и завидовал ей, но истинно презирал его за то безразличие, с которым тот смотрел на мир.
— Отправляйся в Девятый Замок, — приказал учитель сурово. — Отправляйся и найди там ответы на вопросы. Необходимо остановить войну. Не те у нас боги, которых стоит кормить.
А Олаф добавил:
— За тремя морями, в Горах Безмолвия, тебя будет ждать один из моих людей. Он молод и горяч, но дело знает. Используй его так, как будет необходимо. Ему это нужно в первую очередь.
Корд'аэн тихонько рассмеялся. Камень упал с сердца, великое облегчение пьянило сильнее хмельного мёда. Что поделать, он любил приключения.
— Я сделаю — или умру, — весело молвил он, откланялся и обернулся к выходу, но заметил, как Брендах раскрыл ладонь. С ладони сорвался скворец и уселся на плечо сида.
А затем Корд'аэн вернулся домой.
К лапке скворца оказалась привязана короткая записка.
"Не побрезгуй советом, — писал наставник. — Не ходи туда один. Найди помощников, на которых можно будет положиться".
— Идя в Девятый Замок, — сообщил скворец, — можно полагаться лишь на безумцев.
— Тогда не трудно сказать, где я найду ватагу!
Глаза Корд'аэна сияли. Он был счастлив в тот вечер.
Готовая колыбель качалась на суку яблони. Крест в круге катился в бездну, словно оплетённое омелой солнце.
* * *
…Багровые огни дотлевали, как и жизнь их хозяина. Он был стар. Он был уродлив. Он был знатен, богат и могущественен. Он был сыном мелкого тана, младшим и недоношенным, он долгое время был никем, затем он был жрецом храма Золотой Ветви, последним настоящим жрецом, основателем и главою Братства, укравшим у ритуала его подлинную сущность. Теперь он потерял всё. Он умирал, в подземной крипте, в окружении пятерых учеников.
