Эд Гринвуд - Эльминстер. Рождение Мага
– Вот и отлично, – восхищенно произнес Дарриго, – видать, парень пошел не в своего дядюшку! Где тут у нас лестница? Надеюсь, мне удастся вспомнить, как это делается, после стольких лет...
* * * * *
Морщась от боли, Эльминстер отступал. Когтистая Лапа устремился на него с поблескивающим в руке кинжалом и вдруг удивленно заворчал, когда Фарл неожиданно бросился ему под ноги. Вор из Когтистых Лап повалился, как срубленное дерево, и Фарл ударил его кинжалом в горло, когда тот падал. Статуя оленя треснула, и что-то более мелкое выскочило из-под распростертого тела.
Эльминстер, увидев дело рук Фарла, отвернулся и тут же опустошил весь желудок на нежно-голубое меховое покрывало из Калимшана.
– Это было как раз то покрывало, которое мы и не хотели брать с собой, – весело отозвался Фарл и бросился через комнату туда, где женщина из Когтистых Лап боролась со всхлипывающей невестой. Воровка как раз добралась до горла Нэйнью и подняла глаза.
Фарл, как бежал, на полному ходу с размаху заехал кулаком по ее полумаске.
Не успела она еще упасть на ковер, а он уже выпрыгнул из окна – только веревки зашипели под его перчатками, когда он поспешно заскользил вниз.
Эльминстер подхватил небольшой сундучок с драгоценностями, чтобы припрятанным за голенищем булавкам для волос не было скучно, засунул его, освобождая руки, под рубаху и поспешил за Фарлом. Не переставая кричать, Нэйнью кинулась в противоположную сторону—к двери, где лежал без чувств ее муж.
Споткнувшись об оленя, Эльминстер выругался и, не добравшись до окна, покатился по полу. От удара статуя покатилась по паркету, с которого в потасовке сдернули ковры, к стене, и от нее во все стороны полетели осколки.
Стукнувшись о подоконник, Эл сунулся в кучу оборванных штор. Еще один представитель Когтистых Лап величественно влетел в окно и замер на подоконнике как раз над вором-принцем. Его взгляд впился в статую, катившуюся в свете Селуны.
– А-а! Моеее! – заорал вор и неловко метнул кинжал в улепетывающую через комнату голую женщину. Кинжал попал в большое напольное зеркало. От удара оно перевернулось на держателях и, не устояв, стало падать на Нэйнью. Та завизжала и, отчаянно отпрыгнув назад, беспомощно поскользнулась на скомканных коврах. Рухнув рядом с ней, зеркало разлетелось на кусочки. Зажмурившись, Нэйнью отпрянула в сторону, чтобы запрыгавшие по паркету осколки не задели ее, и опрокинула декоративный столик, уставленный бутылочками с духами. Поднялся такой невообразимый шум, что вор, уже протянувший руку в перчатке к тому, что осталось от оленя, от неожиданности отдернул ее.
От этого резкого движения он поскользнулся на осколке статуи и неуклюже осел на пол, сбив при этом со стены портрет, на котором Роарулд Трампеттауэр, Наказание Стирджей, был изображен держащим в поднятой руке наполненный кровью бокал, а в другой – перекрученного стирджа с опущенными крыльями. С грохотом, от которого задрожала вся комната, портрет обрушился на пол и, выскочив из перекосившейся рамы, свалился прямо на вора. Олень снова откатился в сторону, став при этом еще меньше.
Нэйнью, вся измазанная благовониями и духами из разбившихся бутылочек и баночек, заревела в голос, не в силах больше терпеть непереносимую вонь. Она выпачкалась в полусотне драгоценных масел, рецепты приготовления которых хранились в глубокой тайне, и в ярких красках для грима, а паркет был такой скользкий, что ей даже не удавалось встать на ноги. В конце концов, рыдая от бессилия и запаха, она поползла к ближайшему покрывалу. Им оказалось именно то, которое Эльминстер недавно так щедро украсил. Отшатнувшись от него, Нэйнью нацелилась на другое покрывало и поползла к нему, пуще прежнего обливаясь слезами.
Окинув взглядом царивший в комнате разгром, Эльминстер только покачал головой и, ухватившись за веревку, исчез в темноте за окном. Вслед ему донесся раздирающий звук – это затянутая в перчатку рука пробила кинжалом сердце Роарулда Трампеттауэра, вырезая в массивном портрете дыру, так чтобы одетый в полумаску и черную кожу человек из Когтистых Лап Ночи – между прочим, хозяин этой руки – смог, дико озираясь, выбраться из-под картины... вот оно!
Олень лежал около постели в лужице света безмятежного ночного светила, искрясь покрывавшими его многочисленными трещинками. Осторожно подобравшись к статуе, вор сгреб ее:
– Наконец-то мой!
– Нет, – отозвался от окна равнодушный голос. – Он – мой!
Кинжал полетел в сторону вора, первым добравшегося до оленя, и, не попав в него, закачался в деревянной резьбе, украшавшей стену.
Усмехнувшись, первый вор поднял статую и, зная, что его соратник по шайке не узнает лица под маской, сделал с оленем непристойный жест. Сердито всхрапнув, второй вор метнул другой кинжал. Клинок пролетел перед самым носом Нэйнью. Ползущая по паркету невеста снова изменила свой курс, поспешно удирая в безопасное укрытие за диван.
Вор со статуей сделал шаг к окну.
– С дороги! – взмахнул он кинжалом.
Второй вор сгреб один из валявшихся на полу сундучков с драгоценностями и швырнул его в голову первому. От удара сундучок раскрылся, и сверкающий дождь драгоценных камней пролился на пол. Первый вор присоединился к этому потоку, и олень вылетел у него из рук. Кувыркаясь в воздухе, статуя полетела прямо к окну.
– Нееет! – с отчаянием устремился за ней второй вор. Скользя на подпрыгивающих драгоценностях, он выставил перед собой руки в перчатках, вот, вот, ну еще чуть-чуть... и успел зацепить самыми кончиками пальцев некогда великолепного оленя.
С ликованием он прильнул к своей добыче, на миг замедлив стремительный бег.
– Ха! Мой! Мой драгоценный! О, мой драгоценный олень! – И тут же, поскользнувшись на драгоценных камнях, он ударился о подоконник и с криком вылетел через него в ночь.
Нэйнью, увидев, что вор исчез, дрожа стала осторожно подниматься на ноги, опять разворачиваясь в сторону двери. Она должна выбраться отсюда. Еще одна пара воров в черной коже появилась на подоконнике.
– О, дерьмо! – завыла Нэйнью и в очередной раз рванула к двери.
Увидев, что творится в комнате, воры принялись дико ругаться. Спрыгнув с подоконника, один из них подхватил с постели женщину в полумаске и, перекинув ее через плечо, направился обратно к окну. Другой кинулся вдогонку за Нэйнью, чтобы потом потребовать за нее выкуп.
Она завизжала, поскользнулась на коврах и, не удержавшись на ногах, упала на бесчувственного Пириста, как раз когда в дверь из коридора ударили чем-то тяжелым. Задвижка согнулась, и ее заклинило. Нэйнью беспомощно вжалась в стену. Из коридора послышались проклятия, и дверь снова дрогнула под оглушительным ударом. Нэйнью отползла в сторону, с визгом отбиваясь ногами от вора, пытавшегося схватить ее.
