Андрей Легостаев - Любовь прекраснее меча
Самые горячие требовали отправить послов к королю Карлу немедленно, несмотря на неурочный час.
Сэр Гловер желал немедленно захватить Камелот и уже оттуда рассылать гонцов и там собирать освободительную армию.
Этвард задумался над этим предложением — ведь в Камелоте он бы короновался, а ему не терпелось официально закрепить свое положение. Но он ни единым жестом не выдал своих чувств — учиться быть королем приходилось на ходу.
Уррий не желал оставлять замок — теперь, когда голод им не грозил, он не видел никаких причин для бегства из родных стен, которые были поистине неприступны. К тому же освящены самим Иисусом Христом.
Этвард разделял и эту точку зрения, хотя пока и не высказался вслух. В конце концов рано или поздно он коронуется, а Рэдвэлл — его дом. Здесь он вырос, и здесь погиб сэр Отлак, которого Этвард считал отцом. Этвард даже мысли не мог допустить, чтобы оставить замок варлакам.
В разгар горячего спора вошел один из воинов замка и что-то прошептал на ухо сэру Бламуру. Тот кивнул и поднял руку, испрашивая разрешения у короля говорить.
— Благородные рыцари, — громко сообщил сенешаль. — К замку на большой скорости летит огромный дракон. Саксы начинают нападение!
Глава восьмая. БЕЗУМИЕ ЛЮБВИ
«Откройте! Смилуйтесь надо мной!
От ветра кидает в дрожь,
Метет поземка, и в тьме ночной
Тропинку еле найдешь.»
Вальтер Скотт— Завтра будем на побережье, — сказал командир маленького отряда.
Это были его первые слова, обращенные к Сарлузе, после самоубийства его бойца.
— Корабль уже ожидает нас.
Он отодвинул сине-желтую материю, которой был занавешен вход в комнату, где Сарлузе предстояло провести ночь. Последнюю ночь в Британии.
Алголианин зажег от факела стоящую на низком неказистом столике свечу. Сарлуза огляделась — комната больше походила на медвежью берлогу, чем на жилище человека. Женщина села на жесткую постель и попросила жалобно:
— Не уходи.
Он посмотрел на нее злым взглядом — в глазах мужчины отразились языки факельного пламени. Сарлуза поспешила пояснить:
— Мне страшно. Мне почему-то очень страшно. Я сама не понимаю чего боюсь и мне страшно еще больше.
— Здесь вам ничего не угрожает, — холодно сказал алголианин. — И мы совсем рядом — неподалеку.
Он внимательно посмотрел на Сарлузу, которая зябко обхватила плечи руками, словно ей было холодно, и взгляд его смягчился. Мужчина вынул из ножен кинжал и положил на стол рядом со свечей.
Без каких-либо пояснений алголианин вышел из комнаты. Сине-желтая материя опустилась за ним, оставив Сарлузу наедине со своими страхами. Непонятными, жуткими страхами.
А ведь она даже не знает имен своих спутников — кого звать, случись что?
Сарлуза не глядя улеглась на постель — невозможно было оторвать глаз от слабого огонька свечи — и натянула что-то на себя до самых глаз. Ей действительно стало холодно.
Со всех сторон на нее угрожающе наступала зловещая непонятная темнота.
Она готова была закричать от жуткого страха. Может, это происки разгневанного Белиала? Или муки нечистой совести, красной как кровь?
Сарлуза попыталась вспомнить что-нибудь смешное о Белиале. Сделать страшное смешным — значит уничтожить его.
Не получалось.
Тогда Сарлуза попыталась вызвать в памяти образ милого.
Но почему-то перед мысленным взором в огоньке свечи предстало лицо озерной девушки.
Сарлуза нервно затушила пальцами свечу. И тут же пожалела об этом — тьма обрушилась на нее. Сарлуза натянула грубое одеяло на голову. Стало холодно оголенным ступням и она поджала ноги под себя. Ее всю трясло.
Уррий! Где же ты Уррий?! Я люблю тебя!
С этими мыслями она заснула — провалилась в сон, словно в бездонный колодец…
…на дне колодца Сарлузу ждала мать.
Она принялась гладить шершавыми ладонями разбитое тело дочери, говоря нежным голосом непонятные слова — лаская истерзанную душу.
И Сарлузе стало хорошо во сне, она улыбнулась как в детстве — непонятно чему.
А мать все гладила ее старческими успокаивающими руками, слова становились все отчетливее. Наконец, она сказала громко и разборчиво:
— Пойдем, Сарлуза!
— Куда, мама? — все так же улыбаясь спросила молодая женщина.
— Туда, где тебе будет хорошо, — сказала мать.
И Сарлуза встала, все так же улыбаясь — она думала, что ее поведут к Уррию. К ее Уррию…
— Пойдем же! — нетерпеливо повторила старуха и Сарлуза вздрогнула.
У матери был голос Белиала!
Она в ужасе открыла глаза и проснулась.
И обнаружила, что стоит посреди комнаты. Свеча уже догорала, капая восковыми слезами на темную поверхность стола.
Как догорала, ведь Сарлуза помнила, что тушила ее?!
Сарлуза порывисто схватила кинжал алголианина и стала спешно царапать на податливой стене кельи слова заклятия против слуг Луцифера. Тело сотрясала мелкая противная дрожь, рука была будто чужая — нож скреб по стене, срываясь.
Почему, ну почему она не догадалась сделать этого раньше? Почему она сразу не сообразила, кто охотится за ней?
Сарлуза лихорадочно наносила твердым металлом магические слова заклинания, которому ее никто не учил — она сама случайно набрела на старинную формулу в одной из книг.
Как это заклинание пригодилось ей сейчас!
Едва последнее слово было начертано — злая тьма отступила он нее.
Нет, в комнате не стало светлее, но ужаса точно и не было. Восхитительное спокойствие влилось в нее, она легла, умиротворенно закрыв глаза.
И сразу же образ возлюбленного возник пред нею — а до этого она не могла вызвать его! Уррий, словно живой стоял пред ней и улыбался — чуть смущенно, как умел он один.
— Я люблю тебя, — прошептала Сарлуза вновь засыпая.
Когда она проснулась, рядом с ней сидел командир алголиан и Сарлуза сразу поняла, что сидит он так давно.
— Что случилось? — порывисто села она на кровати.
— Ваши страхи оказались не напрасны, — сухо сказал он. — Я прошу прощения.
Собирайтесь и поедем, сегодня мы выйдем в море. Завтра вам ничто не будет угрожать.
Сарлуза посмотрела на стену. Там были глубоко вырезаны странные слова:
Черный дождь
хрустальный мост
прозрачный мозг
изумрудный костер
одна
больна сгоришь
…веча «.
Предпоследнее слово разобрать было невозможно.
Сарлуза зажала рот ладонью, чтобы не закричать.
Это писала не она! Это были зловещие слова предупреждения! Только что они означают?
Сарлуза быстро вышла из комнаты и по узкому коридору прошла к выходу из тайного убежища алголиан — к свету, на свежий воздух. Снаружи стоял невыспавшийся воин, в одной руке у него был обнаженный клинок, в другой жезл-оберег, обвитый серебряной змеей Алвисида.
