Юлия Сергачева - Элемент движения
Бзынь!..
С лязгом клинки скрестились. Это была ошибка. Неживой безносый верзила был гораздо тяжелее и упорнее Брюса. В два приема он пригнул меч противника, да и самого Брюса, к земле. Где-то за пределами слышимости оголтело взвыли зрители…
«Бам-м!» — клацнуло что-то. И мертвяк содрогнулся. Из-за его спины выглянула физиономия «Дьенка». И до Брюса только сейчас дошло, что он больше не чувствует сопротивления своего напарника.
— Сзади! — скомандовал разорванными губами «Дьенк».
Брюс едва успел увернуться. Тяжелое тело, смердя, по инерции проскочило мимо. Осталось добавить ему новый толчок. Мертвяк с раскроенным черепом распластался по помосту, свез кучу ржавого железа в углу, но сразу же закопошился, подбирая конечности и распрямляясь.
Упорный!
Тем временем безносый скинул легкого «Дьенка» с помоста. Хрупнула, переламываясь в древке, алебарда. Краем глаза Брюс видел, как «Дьенк» пытается уползти прочь, нырнув зевакам под ноги. Однако сердобольные зрители ловко хватают его и пинками возвращают обратно на помост.
Безносый не стал дожидаться противника, повернувшись к Брюсу. Тот, что с рассеченным черепом, тоже приблизился, зазывающе расставив руки. Левая щека его была снесена начисто и утыкана десятком мелких щепок.
Второй раз за один вечер Брюс искренне пожалел о неумении летать. Ну на что он рассчитывал, ввязываясь в это все?!
— Этот мой! — самонадеянно просипел «Дьенк», удостоверившийся, что улизнуть ему не светит. Он подобрал из разметанного вокруг оружейного хлама тесак на короткой рукояти и попытался подсечь безносого. Тяжелый мертвяк даже не заметил тщетного усилия, наступив на щербатое лезвие. Сухо хрустнуло, ломаясь, изъеденное ржавчиной железо.
Брюс попробовал сделать выпад… И нарвался на встречный.
Клинок в бурых потеках зацепил запястье. Разошлась, набухая красным, кожа. Крови было совсем немного, но отчего-то показалось, что запах ее буквально пропитал чадный, едкий воздух.
«…ты не знаешь, на что они способны, почуяв ТВОЮ кровь!..»
От вялости противников не осталось и следа. Мертвецы застыли, жадно втягивая воздух огрызками ноздрей. По неподвижным прежде физиономиям прошла судорожная дрожь.
Хуже того, зрители дружно вскрикнули и попятились, потому что ожили даже проигравшие в прежних схватках мертвяки, сваленные грудой у подножия помоста. Кто-то закричал, тряся перед собой амулетом. Кто-то, самый знающий, уже бежал прочь.
Брюс попятился. На него надвигались сразу трое мертвяков… Ковыляли трое. В их глазах зажглись жутковатые белые точки.
— Не выпускать! — заверещали в людской свалке. — Зажигай все!
Брюса внезапно заслонил «Дьенк». В руках он, наперевес, держал покалеченную алебарду. По сравнению с наступающими он казался устрашающе хлипким.
Брюс не видел, кто там и что зажигал, но дым пополз по оврагу. Дыма стало столько, что разобрать, что где происходит, оказалось немыслимым. Толчком его швырнуло на землю, и Брюс вообще перестал что-либо разбирать в происходящем, но вдруг вспомнил хитрое лицо Хмыря: «…если вы только не вздумаете перехватить власть над "куклами"…».
Сейчас самое время!
Память не подвела. Страницы книги перелистывались с устрашающей скоростью. Может, оттого, что сегодня Брюс уже проделывал нечто похожее.
— Агр… Н-ла-в… Кхе-кхе… — Брюс судорожно всхлипнул, увернулся от свистнувшего над головой меча и, сбиваясь, начал заново: — Аб… То есть Агр…
Провались она пропадом, эта некромантия с ее выморочными заклятиями!
Хотя вроде… Действует!
Сердце похолодело и стало биться реже. Дым перестал есть глаза и стал странно стеклянистым. Заломило переносицу и зачесался измочаленный язык.
Тягучие синеватые нити наконец поплыли сквозь оранжево-дымный сумрак, прошивая все вокруг. Натыкаясь на мертвых, они оплетали их. Натыкаясь на живых, просто пронзали, не заметив. Тьма колыхалась, всклокоченная бьющимися тенями. Мертвяки, содрогаясь, валились под ноги улепетывающим живым.
Получается?..
Вдруг из стен оврага, рассекая заросли шиповника, посыпались твердой чешуей терракотовые бляшки облицовки. А потом…
Кто знает, как это случилось? Оттуда же, из стен оврага, через заросли уже изрядно разлохмаченного шиповника вдруг полезло то, что Брюсу поначалу представилось белыми древесными корнями. Но они все утолщались, росли горизонтально, словно немыслимые сосульки, не сгибаясь. Только некоторые с треском обламывались, и становилась видна крупитчатая плоть.
Корни были каменные.
«Опять что-то не то сотворил», — оторопело подумал Брюс, глядя, как один из остроконечных «корней» нанизывает на себя нерасторопного мертвяка и тащит его за собой. Мертвяк вяло извивался.
Люди успевали увертываться.
— Да быстрее же!.. Что вы копаетесь?!
Знакомый голос сорвал Брюса с места. В дыму и тенях оказалось сложно найти вырытый в стене закуток. Да и торчащие из стен и все увеличивающиеся «зубья» сильно мешали.
— На голову мне не свались! — раздраженный голос Элии звучал совсем близко.
Брюс метнулся туда.
Проем, в котором растопырилась решетка, был уже изрядно осыпан, но деревянные прутья заклинило, так что выбраться узники не могли. Зато они ловко вскарабкались по тем «корням», что прорастали через их камеру. И сейчас спорили, кому первому протискиваться через узкую дыру над заклиненной дверью и сползающими сверху зарослями шиповника.
— Что у вас там происходит? — заметив Брюса, осведомилась Элия, царственно отодвигая замешкавшегося компаньона по несчастью.
— Повальное бегство, — сообщил Брюс, собираясь ее подхватить.
Но отодвинутый мужик не пожелал проникаться торжеством момента и толкнул девушку в бок, споро ввинчиваясь в дыру над решеткой. От приветствия поджидавшего внизу Брюса мужик благоразумно уклонился и во мгновение ока сгинул в дыму.
Второй товарищ по заключению девушку пропустил.
Между тем стало заметно темнее. Каменные корни заплели почти все пространство над головами. Встречаясь, два корня обвивались друг вокруг друга, скручиваясь мертвым узлом. От узла тут же извилисто разбегались трещины.
— Спасаемся? — Предложение Брюса у своенравной Элиалии возражений не вызвало. Наверное, потому, что девица откашливалась и плохо расслышала.
Они понеслись со всех ног, пригибаясь, пробивая известняковые сетки и протискиваясь там, где каменные стяжки были слишком плотные.
…Сверху это выглядело так, будто великан, чья рука перекатилась на тыльную сторону, внезапно решил заштопать прореху в земле каменными нитями. Светлые стежки, пересекающие овраг, все сокращались до тех пор, пока щель почти не исчезла, стянутая за края. Только курился дымок, торчали лохмотья черного шиповника и извивалось множество мелких трещин вокруг.
