Татьяна Засецкая - Вольный Ветер
— "Кто ты?" — задала я мысленный вопрос.
Я определённо схожу с ума. Раньше появилось "Второе "Я"", а теперь….
— "Ты не сходишь с ума, хотя признаю, немного безумства в тебе есть."
— "Так кто же ты?"
— "Я тот, кого ты однажды спасла. И я выполняю своё обещание. Демоны вас не тронут, если конечно вы не перебежите им дорожку вновь" — ответил голос, а я начала вспоминать, кого же я спасала за свою жизнь.
— "Демон, кто же ты?" — с отчаянием спросила я. Ответа долго не было. А потом, когда я уже отчаялась получить ответ, до меня донёсся ехидный комментарий:
— "Старость — не радость, склероз зачастил…."
И именно этот ехидный голос я вспомнила. Нет, я точно сошла с ума! Ну не мог же это быть Мир?!
Кто тебя знает, ты вообще вся странная, и друзья у тебя странные!
А "Второе "Я"" очень умное!
Очень умное!
И самостоятельное!
Самостоятельное!
И двинутое больше хозяйки!
Двинутое больше хо…. Ты… ты…. Всё, я обиделся!
Ну и скатертью дорожка и пусть земля тебе будет пухом!
Когда закончилась эта перебранка, я всерьёз задумалась над случившимся. А что, если это правда? И демоны действительно нас не потревожат. Что же тогда делать?
Так и не найдя ответа на этот вопрос и решив обдумать это утром на свежую голову, я уже собралась спать, как услышала возмущённый голос эльфа с другой стороны костра.
— Ты что, спать собралась?
Я вопросительно уставилась на него.
— Ну, да! — съязвила я. — Завтра день трудный будет, выспаться надо!
— Ты мне, между прочим, танец обещала!
— Без музыки? — посмотрела на поднимающегося эльфа.
— Ща всё будет! — уверил он меня и попросил лэру.
— Ну-ну… — протянула я, но инструмент отдала. А дроу в это время остервенело копался в своей бездонной сумке, пытаясь что-то найти и сопровождая поиски проклятьями. Наконец ему это надоело, и Оверн вытряхнул всё содержимое сумки на расстеленный по земле плащ. На верхушке образовавшейся горки возлежал тот самый тюльпан, который дроу всучил мне во время свадьбы.
— Наконец-то! — воскликнул он и, запихав вещи обратно в сумку и что-то пошептав над тюльпаном, положил его между струнами лэры. Потом он поднял меня на ноги, вывел на свободное пространство и встал напротив.
— И? — вопросительно подняла я бровь. И тут послышался первый неуверенный аккорд. Я подавилась колкостью и оглянулась на инструмент. А потом застыла. На одеяле, держа лэру в руках, сидела… я — прозрачная, тусклая. Это была иллюзия, но эта иллюзия держала в руках лэру и делала пробные аккорды. От созерцания самой себя меня оторвал эльф. Он просто развернул меня обратно и протянул руку, вопросительно глядя мне в глаза. Я в полной прострации вложила свою руку в его ладонь, и тут же зазвучала такая знакомая нарастающая мелодия….
Танец Двух Стихий….
Мы танцевали под всё нарастающий ритм и такой знакомый голос. Сначала я различала творящееся вокруг — удивлённо приподнявший морду Бес, его странный взгляд, в котором отразились мы, деревья, шелестящие листвой, костёр, языки которого стали извиваться в такт. Но потом это всё отодвинулось на второй план. Остались только глубокие чёрные как бездна глаза и обжигающие огнём руки тёмного эльфа. Наши стихии-покровительницы медленно просыпались, выходя наружу неровными всполохами: у эльфа — языками пламени, у меня — холодным зимним ветром; от их соприкосновений по спине пробегали табуны мурашек, а сердце пропускало удар за ударом, учащая ритм, как и мелодия. Кровь пульсировала в висках, заглушая голос, поющий на мёртвом языке и порываясь заглушить и музыку, но она всё равно лилась, сметая все заслоны, разнося в клочья преграды, проникая в каждый уголок души, выворачивая всю память, всю до последнего воспоминания. Это был словно полёт. Мы танцевали, словно паря над всеми проблемами, недомолвками, страхами, над всем, что было, есть и будет вокруг. Это неописуемое ощущение, когда балансируешь на грани, на тонкой грани, разделяющей свет и тьму, боль и наслаждение, страх и отвагу, чувства и хладнокровность, холод и тепло, смех и плач, полёт и падение, жизнь и смерть. На тонкой грани, которую легко переступить, но ещё легче не заметить. На тонкой грани, с которой легко упасть и на которой трудно удержаться….
Музыка дошла до своего апогея, ритм был невозможный. С него легко было сбиться и ещё легче удержаться. Внезапно он оборвался, мы застыли, словно остановленные заклятьем. Вокруг метались рваные всполохи от костра, а в чёрном небе переливались алмазы безучастных звёзд. Вместо мотива, в ушах шумела кровь, тишину разрывал бешеный стук двух сердец, выпущенные стихии никак не хотели успокаиваться и выглядывали из наших глаз. Дроу смотрел на меня своими чёрными глазами, и я в них просто тонула, как в глубоком омуте. Его руки обжигали кожу словно огнём.
Прозвучал последний аккорд, мелодичный голос пропел последние слова песни. Это словно разбудило меня. И тут я поняла, что произошло, а когда поняла….
— Ты… ты… — хотелось высказать ему СТОЛЬКО, только голоса не было. — Ты что наделал? — единственная связная фраза, которая у меня получилась. Я хотела вырваться из его обжигающих рук, оттолкнуть его, но тело не слушалось. А дроу стоял в полном оцепенении и как-то странно смотрел на меня. У меня даже мысль промелькнула, что где-то я видела похожий взгляд, но где…. Не важно!
— Что? — хрипло прошептал он, вопросительно глядя на меня
— Это же… — в горле пересохло, — это же был Танец Двух Стихий, — одними губами прошептала я, — а это значит, что… — и тут ко мне пришло полное понимание случившегося.
Я мысленно содрогнулась.
Что же делать?!
Это вопрос всех поколений.
Ну и?!
Это лишь той выбор, решать только тебе и никому больше….
— ЧТО это значит? — задал вопрос эльф и в моих глазах нашёл ответ. Он замер на мгновение как громом пораженный. Ни по его лицу, ни по глазам нельзя было прочитать ничего. Я же испугалась. Да, впервые мне стало страшно, по-настоящему страшно. Я опустила взгляд и упёрла его в рубашку дроу, как всегда не застёгнутую до конца. Я, не понимая, что делаю, подняла руки и поправила воротник, и тут мои руки были перехвачены руками эльфа.
— Тремс… — раздался тихий шёпот. Я подняла голову и успела заметить лишь потеплевший взгляд чёрных глаз. А в следующий миг я почувствовала на своих губах его дыхание и обжигающий, сводящий с ума, глубокий поцелуй, почему-то солёный и отдающий горечью….
…Дроу был далеко не первым. За сорок лет скитаний у меня было много романов — продолжительных и коротких. Такого не было никогда….
Да и не будет….
