Татьяна Засецкая - Вольный Ветер
Эльф ушёл, сказав, что принесёт поесть. Я осталась сидеть, было довольно прохладно. В голову лезли разные мысли, но главным был вопрос: "кто я есть?". Когда-то давно, целую жизнь назад я считала себя человеком. Пусть и не в полнее обычным. Потом я узнала, что являюсь самым, что ни на есть, идеальным воином. Я успела побывать ищейкой, менестрелем, наёмником. Почти для всех я молоденькая наивная девчонка, единицы считают меня опасным противником и врагом, немногие — другом. Но это всё не то….
Я пела ни раз о великих героях,
Об играх судьбы и изменчивом счастье,
О людях, рожденных и живших в неволи,
О страшных злодеях и прочих напастях.
Я пела ни раз об опасных сраженьях,
О небе высоком и звездах сверканье.
И их раскрывала я важность движенья,
И сущности мира несла пониманье.
Я пела ни раз просто так и без дела,
Все чувства других показав без опаски
Но сути своей я раскрыть не сумела…
Как жаль, но я так и не скинула маску. [15]
Я пела, а по щекам катились непрошенные слёзы… я пела, а звериная тоска уходила в глубь сердца… я пела, а закатное небо окрашивалось в тёмные ночные тона… я пела, а на меня смотрели удивительные чёрные глаза, ставшие родными… я пела и не замечала, что за спиной стоит тот, кто за много лет впервые стал мне намного ближе, чем просто друг….
На следующий день я сидела на ступеньках и играла на лэре незамысловатый мотивчик, а детишки радостно хлопали в ладоши и смеялись, водя хороводы и играя в ручеёк.
— Так ты менестрель? — раздался удивлённый голос Шерта сзади. Я, не оборачиваясь и не прекращая играть, кивнула.
— Да!
— Тогда, ты не могла бы спеть на свадьбе?
— Конечно, нет проблем!
— Правда?
— В чём вопрос? — повернулась я к нему, а руки всё ещё порхали по струнам, и подмигнула.
— Хм… — улыбка сползла с лица мужчины, сменившись задумчивостью.
— Что такое?
— На тебя посмотришь — дитё дитём, — сказал он, проходя во двор, — а глянешь в глаза — так человек, проживший целую жизнь, и довольно длинную.
— Ну, что я могу сказать, это всё из-за того, что я бывшая ищейка.
— Как?! — уставился он на меня округлившимися глазами. Не удивляйтесь, просто в последнее время правила у ищеек ужесточились, и провинившихся убивают.
— Так.
— Но ведь же….
— Я из первого выпуска.
— Нооо… — поражённо протянул он.
Молодец!
Упс!
Вот тебе и «Упс»! Надо же было так спалиться!
— Да, — вздохнула я, — мне уже далеко не двадцать.
— Угу, не двадцать, — насмешливо улыбнулся он, — раза этак в три больше! Первый отряд был создан шестьдесят лет назад!
— Не шестьдесят, а пятьдесят семь! — возмутилась я.
— Нууу…. Да ты мне в матери годишься, а выглядишь так, будто моя дочь!
— Хм! — фыркнула я. — С некоторых пор я не совсем человек.
— И сколько же тебе лет?
— Да, мне тоже интересно. А то как-то я с тобой общаюсь, а возраста не знаю, — раздался сбоку ехидный комментарий, и к нам вышел Оверн.
— А может, сам посчитаешь? И вообще, у девушки возраст неприлично спрашивать!
— Ага! Ты ещё забыла добавить — у приличной девушки! — заявила эта зараза, намекая на наш прошлый "разговор по душам", который закончился тем, что я чуть не женила на себе эльфа.
— Да! — задрала нос.
Шерт следил за нами с бесятками в глазах. И правда, интересно, как это всё со стороны выглядит?
— Покажи мне эту при… — начал дроу, но я взревела и бросилась на него с целью придушить.
Ушастая пакость!
— Убью!
— Догони! — в тон мне ответил эльф, срываясь с места в сторону дворового забора высотой три метра.
— Ну, держись, поганец! — крикнула я, вслед за ним с лёгкостью перемахивая препятствие.
На этот раз он от меня не уйдёт!
Началоооось….
Помолчал бы!
Эльфа я так и не догнала, хотя носились мы по всей деревне, пугая всех и вся, около двух часов. Вся обида за это время выветрилась, и к дому Шерта мы возвращались чуть ли не под ручку, беседуя о возвышенном. То есть это дроу старался выпытать у меня мой возраст. Я уже называла и сто и двести и триста лет, но он качал головой и говорил, что не верит. Вот привязался! Не хочу я говорить, а на вопрос почему… да не хочу и всё!
Вот за таким спором нас и встретил Лад вместе со своей невестой. Она была высокой, стройной — под стать кавалеру. Густые пшеничные волосы были заплетены в тугую косу, из которой выбилось несколько коротких прядей. На смуглом, загорелом лице ярко горели болотные глаза, тонким чертам позавидовала бы любая эльфийка. А звали сие чудо Селанна, кстати, подходящее имя. На старом наречии Селанн — солнце, так что имя подобрано что надо. Поговорив с ними ни о чём, я отправилась в дом.
— Эй, ты куда? — удивлённо уставился на меня Оверн.
— Я устала! — картинно надула я губки и состроила ему глазки. — От этого спринта мне есть захотелось. Всё, я ушла! — и, гордо развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашагала в сторону дома.
— Потолстеешь! — донеслось мне в след ехидное замечание.
— Не дождётесь, господин Оверн эш'Таррет лен'Шаррт, — повернулась я и показала ему язык. — Из-за вас мне обеспечены ежедневные пробежки на марафонские дистанции! — и ещё раз стрельнув глазами в сторону обалдевшего эльфа, я ушла есть — правда хочется!
Весь следующий день до позднего вечера я, не обращая внимания на возражения Алеары, помогала в подготовке различных блюд и пирогов на свадьбу. Её младшие дочки носились от дома и до небольшой полянки на бережке, где уже были расставлены столы, и таскали кувшины, тарелки, кубки, а иногда и сами лямзили что-нибудь вкусненькое. Было шумно и весло, солнышко сжалилось и палило уже не так беспощадно, с самого утра дул свежий ветер. Мужчины тоже носились по деревне в поисках то молотка, то гвоздей, то топора, то наждачки. Иногда можно было услышать сдавленные крики из-за уроненной на ногу лавки или молотка или же задорный смех и плеск воды — кто-то решил освежиться. К вечеру это всё завершилось, женщины расставляли последние блюда, мужчины наскоро расставляли лавки, девки навязывали на деревья ленточки, ребятня продолжала таскать со столов сладости. И вот обряд начался. Как и принято в этих краях, жених вместе со своею «свитой» выкупает невесту у родителей, потом хватает её на руки и бегом бежит к беседке, где староста и знахарка благословляют их на долгую и счастливую жизнь. После этого жениху завязывают глаза, раскручивают и пускают ловить невесту, которой на руки привязаны бубенчики. И когда он её поймает (и если поймает) он может её, наконец, поцеловать, и тогда начинаются гулянья.
