Ольга Болдырева - Точка просчета. Необременские музыканты (СИ)
— Бесовские.
— Через месяц я устраиваю рыцарский турнир. Будете в наших краях — присоединяйтесь.
Олдеру хотелось разнообразить королевские будни, Елент желал разобраться, какая тайна скрывается за личностями ведьм. А где-то на космической станции Джемма и Ориел, наблюдающие за ними через спутниковые орбиталы, переглянулись и заорали от переизбытка эмоций.
Интерлюдия 2
Бортовой журнал станции ГАЗ-3: избранное и незапротоколированное.
(По-прежнему в нехронологическом порядке, потому что ЖКХ!)
Ориел сидела в зале совещаний, в пол-уха слушала Николя и статистику последнего полугодия, черкала на листочке схематичных человечков и наблюдала за сидящей напротив Джеммой. Та за ходом брифинга не следила вообще. Обратила внимание на происходящее Джем только тогда, когда Бейн кинула в нее запиской:
«Почему киснешь?»
Ответ пришел незамедлительно:
«Вспоминаю свои „магические пассы“. Это было жалкое зрелище! Теперь пытаюсь скомбинировать известные жесты из сериалов…»
Бейн скептически пробежала взглядом по бумаге:
«Смысл?»
Джем не ответила — она показала фак безымянным пальцем.
Ориел встрепенулась.
Вызов был принят.
Только одновременно с безымянным пальцем оттопыривался и мизинец, комбинация не складывалась. Джемма с ехидной улыбкой смотрела на попытки скопировать ее жест. Бейн сдаваться не собиралась, но безрезультатно — пять минут усердного сопения, а пальцы так и не сложились правильно.
Ориел махнула рукой.
Джем весело фыркнула и показала традиционное приветствие вулканцев[14]. А затем быстро скомбинировала обратно безымянный со средним, оттопырив в разные стороны мизинец с указательным. Бейн прищурилась и только попыталась скопировать хотя бы это, как раздался голос Николая:
— Девушки, вы совсем обалдели? У нас вообще-то важное совещание!
Джемма неуверенно покосилась на сердитое начальство. Однако суровый взгляд Николя так и не достиг ни совести Бейн, ни Джем. Коля уже собрался высказать на тему безответственности все, что думает, как Женя прервал его на полуслове:
— И у меня не получается!
Мизинец ЖКХ тоже оттопыривался.
Николя поглубже вдохнул и спокойно продемонстрировал все жесты одновременно с двух рук в четкой последовательности. Джемма уважительно кивнула, Бейн прониклась. Градус обожания начальства у ЖКХ резко повысился.
— А теперь вернемся к делу, — Щукин перевел тему в рабочее русло, — Обратите внимание на голограмму планеты: красным сейчас отмечены участки, куда высаживаться согласно регламенту и параграфу четыре нам на данный момент нельзя. В ближайший месяц точно.
Красным горела территория Ардии и нескольких близлежащих государств.
Джемма и Бейн скромно улыбнулись друг другу.
Макс, наконец, убрал ладонь от лица.
Совещание продолжалось в штатном режиме.
* * *— Повышаю ставку.
Максим нахмурился. Карты на руках были не очень, рисковать не хотелось. Но дух соперничества витал в воздухе. Нейман взял еще пару фишек и добавил к общей куче:
— Принимаю.
Коля сдержано улыбнулся.
Впрочем, на станции имелся фактор, способный вывести спокойного Щукина из равновесия:
— Николя, где мои свитки из последней экспедиции? Я найти не могу!
Макс одновременно с Колей положил карты на стол и нажал на кнопку под столешницей. Спустя пару мгновений перед мужчинами стояла шахматная доска с крайне занимательной партией. И Нейман даже успел один раз сходить, прежде чем ЖКХ ворвался в гостиную:
— Так где? Мне срочно нужно житие святого Андия!
Николай, не отвлекаясь, сделал ход ферзем:
— Ты переехал из каюты рядом с оранжереей два дня назад. Потрудись там поискать.
— Да, я как-то не подумал. Спасибо за совет! — и ЖКХ, проводив взглядом съеденную пешку, ускакал искать свои свитки.
Мужчины довольно кивнули. Ставки вернулись на прежнее место. Но стоило Максиму открыть карты, как издалека раздался звучный голос Бейн:
— Нейман! Ты вообще собираешься травы с прошлого спуска забрать? Багульник, кипрей, этот… как его? — лагохилус, который «зайцегуб». Все по списку! Евгений уже на такое богатство посматривает с целью венички для баньки наклепать.
Николай с интересом понаблюдал, как Макс переменился в лице:
— А не пошел бы он со своей баней в баню?
— Завернул, ничего не добавишь, — согласился Николя и опять нажал на кнопку.
Они успели сделать еще пару ходов, как в каюту заглянула недовольная Бейн.
— А, теперь понятно, почему ты не едешь.
Максим развел руками. Николай кивнул, раздумывая жертвовать ли офицером или выжидать более удобного момента.
— Ладно, зайду попозже, — резюмировала Ориел и от дверей уточнила: — И зачем вы прячете покер? Моральный облик станции от нескольких партий не пострадает.
— Кто бы говорил, — проворчал Щукин и, в задумчивости смотря на доску, разлохматил льняные волосы. — После ваших выходок у станции вообще морального облика нет.
Нажав на ту же кнопку, Макс недовольно посмотрел на свой стрит-флеш от вальта. К его сожалению за прошедшие минуты в лучшую сторону ничего не изменилось. Коля также внимательно рассматривал партнера. После непродолжительного молчания, он всё-таки задал давно волнующий вопрос:
— Ты продолжил эксперименты?
Макс глянул исподлобья:
— Даже не прекращал.
Николя открыл свой стрит от короля, забрал выигрыш и, откинувшись в кресле, продолжил:
— Упорство и упертость — разные понятия. Первое похвально, второе опасно.
— Ты выбрал неудачное время для нотаций.
— Нейман, это не нотация. Это констатация факта: ты можешь просчитаться и подвергнуть свою жизнь опасности. А можешь и вовсе ее лишиться. Как врач, должен понимать: есть операции, в которых без ассистентов не обойтись.
Максим повел плечами и ничего не ответил, принявшись тасовать карты. Коля тяжело вздохнул — переубедить друга в таком щепетильном вопросе было практически нереально. Но он всё-таки пытался.
Только они начали новую партию, как в коридоре что-то рухнуло, послышалась ругань. Мужчины синхронно закатили глаза. Кнопка опять была нажата.
На пороге гостиной стоял печальный Женя.
— Там нет! Николенька, ну помоги, ты же можешь!
«Николеньку» передернуло, Максим хохотнул в кулак.
— Чего смеешься, педант колясочный? Понятное дело, что у тебя времени предостаточно, в отличие от нормальных людей!
Лицо Макса закаменело, казалось, даже россыпь веснушек побледнела.
