Николай Ярославцев - Преднозначение
-Молод, зелен еще. – Снова вмешался Ратимир. – Не научился еще с силой своей управляться. Или мы с тобой в его годы не такими же были?
-Я их не бил. – Радогор строптиво поджал губы. – Я их пытался остановить. А если кто – то по глупости на мою руку наткнулся, так я ли в этом виноват? Они же словно ослепли от злости. Сами не знают, куда лезут. Ратимир видел, не даст соврать.
Ратимир, не медля, кивнул головой.
-Он не лукавит. И не оправдывается. Он только оборонялся.
Смур снова ощупал сначала одного, а потом и другого взглядом.
-Ну и будет об этом. Что сделано, то сделано. И того уже не переделать. Зато прочие задумаются, прежде чем скандал с мордобоем затевать. С этими же, - Решительно заявил он, - как сказал, так и поступлю. Ты же из воинской избы пока ни на шаг, даже носа не показывай. А дальше будет видно, что нам делать.
Радогор молча выслушал слова воеводы. Но, стараясь не задеть его самолюбия, осторожно, но твердо возразил.
-Я, сударь воевода, и правда гость. К тому же незваный. На городе вины нет. Но скрываться не хочу, и не буду. Не на Барсучиху они позарились. Меч мой приглянулся, так я думаю. А коли так, если не ошибаюсь я, хоть за замком спрячусь, все равно найдут. Так уж лучше я уйду. Или головой дамся… И греха на городе не будет.
-Перемудрил ты, друг Радогор. – Возмутился Ратимир. – Запугал я тебя сказками об этом мече. Теперь всюду тебе мерещиться будут те, кому меч надобен. А эти не только твоего меча не видели, себя не помнили.
Бэр, что – то уловив в его голосе, глухо заворчал. А вран, пока длилось побоище, державшийся в стороне, снова сел на его плечо и, склонив голову на бок, вслушивался в их беседу, следя черным глазом за воеводой.
Смур оскорблено засопел, сверкнул глазами… встретился взглядом с вещей птицей и неожиданно громко расхохотался. Погрозил ей пальцем и гаркнул, что есть силы в дверной проем.
-Невзгода, собачий сын! Леший бы побрал всех трактирщиков вместе с их непотребными женками. Малый бочонок вина в воинскую избу и все, что к нему полагается. – И подмигнул Радогору. – Мы же посидим там, подумаем что и как. Остромысл, не тем будь помянут, уж нашел бы, как вывернуться из всего этого, да еще и с прибытком. Ну и мы не на дороге найдены.
Обвел строгим взглядом толпу, собравшуюся перед постоялым двором, и хмуро проговорил.
-А вы, что собрались? Или дел других нет, как только глаза продавать? Тогда вместо того, чтобы ротозейничать, помогите этому… Невзгодке трактир обиходить. И женке его, Барсучихе нелепой прибраться.
Раздвигая толпу руками двинулся к воинской избе.
Радогор, ловя на себе удивленные, а порой и восхищенные взгляды, чувствовал себя неловко. И пытался спрятаться за спиной Ратимира. Люди стояли плотно. А тот всякий раз отодвигался в сторону, открывая его взглядам.
Уйди далеко они не успели. Остановил их хриплый застуженный голос, напоминающий скорее звериный рык.
-Постой, воевода!
Услышали они. И все трое остановились.
К ним широкими и, быстрыми шагами приближался северный воин. Детина, на голову возвышающийся над толпой. Грузный, с объемистым брюхом и толстыми, как бревна, голыми руками. Густая рыжая шерсть целиком покрывала его лицо и звериной гривой свисала на плечи, на медвежью шкуру из – под рогатого шлема. Между рогами кабанья харя клыками на людей уставилась. На поясе, поверх брюха, широкий, прямой меч с боевым ножом. Воин даже не пытался сдержать, душившую его, ярость.
-Постой воевода! – Снова проревел он.
Воевода нахмурился. Воин был недопустимо дерзок с ним.
-Почему оружно в город зашел? – Добавляя в голос металла, спросил он, сведя брови к переносице.
За спиной воина он увидел еще с десяток таких, один в один, как от одной матери, бойцов.
-В твой город опасно заходить безоружному!
Гнев мешал воину говорить, и Смур, скорее угадал, чем расслышал его слова.
-Мои воины поверили в эту глупость и что? Половина из них уже никогда не услышит стона умирающих врагов и скрипа весла в уключине. А их глаза не увидят волны, убегающей за корму «Дракона». Остальных же ты, воевода, не имея на это никакого права, бросил в грязную, вонючую яму на съедение червям.
Воины за его спиной встретили слова дружным ревом. И потянулись руками к оружию. Собравшаяся же толпа невольно шарахнулась назад.
-Здесь, воин, могу требовать только. – Смур чувствовал, как от закипающей злости, сжимается его сердце. Отвык он за многие годы от подобного обращения. - Своими бесчинствами они распугали гостей города. Задирали их, разгромили трактир, обидели. жену хозяина, чем нанесли оскорбление городу.
-Это мои воины. И только я, ярл Гольм – Свирепая секира, могу судить их. Только я волен в их жизни и смерти. И поэтому требую немедленно освободить их с той вирой, которую я укажу. А за убитых кроме виры отдай мне того молодчика, который убил их.
Воевода терял последнее терпение. И Ратимир начал уже думать, что дело добром не кончится. Еще слово и начнется резня. Поймал взглядом одного из своих дружинников и глазами дал ему понять, чтобы бежал на пристань. Тот качнул головой и, не заметно, так, чтобы не привлекать к себе внимания, выбрался из толпы и скрылся в улице, ведущей к стоянке их лодий.
-Следи за словом, ярл! – В голосе воеводы слышалась, плохо скрытая, угроза. – Не со мной, с городом говоришь. Так и без языка за дерзостные слова можно остаться. Воин Радогор не просто гость города. Сам город обязан ему многим. Угрожая ему, угрожаешь городу.
И поднял руку над головой, призывая дружину.
-Копья на руку клади. Щиты ставь!
Радогор укоризненно покачал головой. Не мало крови прольется, коли до мечей дело дойдет.
-Постой, сударь воевода. – Сказал он. Шагнул вперед, к Смуру и легонько подвинул его в сторону. – И я не без языка.
И безбоязненно посмотрел в глаза Гольма. Вран при этом даже не подумал слететь с его плеча. А бэр зашел вперед, прикрывая и выказывая готовность посчитаться за обиду друга и брата, если таковая появится.
-Вот он я, Гольм. – С явной насмешкой, произнес он. – Приди и возьми. А людей зачем пугать? Только скажи когда и где?
-Здесь! И сейчас! – прорычал Гольм.
-Воля твоя. – Пожал плечами Радогор. И Смуру, и не только ему, но всем, кто стоял поблизости, что сказал он это с полным равнодушием, ни сколько не заботясь о последствиях поединка.
Вран, с явной неохотой снялся с его плеча и повис, покачиваясь с крыла на крыло, у него над головой. А потом поднялся выше, описывая плавные круги. Радогор же наклонился к бэру и что – то шепнул ему в ухо. Ягодка наклонил голову, пытаясь вникнуть в их смысл, и с подозрением посмотрел на него. Потом до людей донеслось его обиженное ворчание. И бэр не спеша и косолапя, направился к пристани.
