Ерофей Трофимов - Варвар для особых поручений
— И как ты собираешься следить за его едой и питьём?
— Позволь мне самой служить ему. Только мне. Не подпускай к его пище и питью никого, кроме меня. Так мы сможем спасти его.
В голосе Налунги прозвучало столько мольбы, что слушавшая её воительница невольно успокоилась и задумалась. И хотя Налунга стала рабыней и потеряла свою силу, все её знания оставались при ней, а значит, всё сказанное ею это не шутка. Несмотря на все свои понятия о чести воина, смелость и готовность сразиться с любым противником, Мгалата всё ещё была обычной дикаркой, верившей в богов и духов.
Помолчав, она внимательно посмотрела на рабыню и, подумав, спросила:
— А почему он только сейчас сказал тебе об этом? Почему не говорил раньше, когда они не ушли в поход?
— Ты задаёшь вопросы, ответа на которые у меня нет, — пожала плечами Налунга. — Боги сами решают, когда, кому и что говорить.
— И почему ты решила, что я поверю тебе? — спросила Мгалата больше из вредности, чем по необходимости.
— Я знаю, что ты меня ненавидишь и мечтаешь родить от него ребёнка. Но если хочешь достичь своей цели, помоги мне. Только так ты получишь то, о чём мечтаешь.
— Хорошо. Когда они вернутся, ты станешь его личной рабыней. Ты будешь делать для него всё. Шить и стирать одежду, готовить и приносить еду, выполнять все его прихоти. Но ты никогда не сделаешь только одного. Ты никогда не ляжешь с ним в постель. Иначе я прирежу тебя, как овцу на бойне. Ты хорошо поняла меня, рабыня? — с угрозой спросила воительница.
— Я поняла тебя, госпожа, — кивнула Налунга с явным облегчением.
Драться с этой неистовой дикаркой она совсем не хотела. В том, что воительница исполнит каждое слово своего обещания, Налунга даже не сомневалась. Но теперь, получив разрешение действовать от самой главной своей надсмотрщицы, Налунга вздохнула с облегчением. Она сможет исполнить приказ бога и однажды вернётся в Африку.
Неважно куда, зачем, но однажды она снова увидит яркую зелень джунглей, вдохнет запах цветов и почувствует лучи африканского солнца. Она снова окажется там, куда так мечтала вернуться. Там, куда её тянет все эти долгие месяцы. И даже, может быть, снова увидит того, кто осмелился сделать из королевы клейменую рабыню.
Подобрав бадью, Налунга поднялась и медленно побрела в дом. У неё ещё хватало работы, но теперь, когда у неё была цель, она не боялась её. Она выполнит всё, что ей приказано, и вернётся обратно. Домой. И пусть она рабыня, изгой. Теперь это неважно. Она спасёт этого странного воина и вернётся домой.
Войдя с этими мыслями в дом, Налунга отнесла бадью к очагу, где готовили обед на всех оставшихся в поселении, и, старательно вымыв руки, отправилась к раненому. Пришло время смазать его раны мазью, которую ей оставил воин, ставший предметом спора. Сама Налунга давно уже убедилась, что это не обычный человек. Его познания, опыт, а главное, умения ставили его на голову выше всех остальных северян.
Налунга видела, какие раны были у этого воина и, смазывая шов мазью, в очередной раз поразилась умению Валдина. Восстановить сломанную кость при помощи нескольких серебряных пластин и крошечных винтов — такого она не видела, даже будучи королевой и жрицей. А ведь её учили не только творить чёрное колдовство, но и лечить людей.
Однако у неё на родине после таких травм люди навсегда остаются калеками и перестают владеть ногой. А этот воин уже начал понемногу ходить, следуя указаниям всё того же Валдина. Раму из досок сняли, и теперь он ковылял по дому, опираясь на костыли, сделанные всё тем же Валдином. Болезнь не улучшила характера парня, и Налунге частенько доставалось от него за нерасторопность.
Но она привыкла. Рабыни быстро ко всему привыкают. Даже к побоям. Достав с полки горшочек с мазью, она привычно поклонилась хозяину, скороговоркой сообщив, что пора начинать лечение, и, дождавшись, когда он спустит штаны, принялась осторожно смазывать уже почти заживший шов.
* * *Обратный путь до Средиземного моря прошёл без приключений, если не считать натруженных спин и саднящих от постоянной гребли ладоней. Вырвавшись из рек на открытую воду, северяне подняли парус и весело устремились к Гибралтару. В проливе Дарданеллы за ними увязался корабль пограничной стражи, но стремительный драккар легко оставил преследователей позади.
Выбравшись в открытый океан, они свернули на север, и спустя три недели снова бросили якорь в бухте, где проходила ярмарка. На этот раз их встретили с внимательной насторожённостью. Ещё свежи были воспоминания купцов о связках роскошных мехов, которыми размахивали эти дикари, и не забылся отряд воинов, успешно торговавших в самый разгар ярмарки.
Набрав воды и закупив всё необходимое для безбедной зимовки, северяне собрались уходить, когда к кораблю, стоявшему на киле в бухте, подъехал роскошный кортеж. Породистые лошади, богатая одежда, дорогие украшения. С первого взгляда становилось ясно, что в бухту пожаловал сам владетель этих мест.
Свейн локтем подтолкнул побратима в бок, указал глазами на кортеж и тихо сказал:
— Зови Валдина. Похоже, без него здесь не разобраться.
Быстро пройдя к банке Вадима, кормчий, недолго думая, легонько пнул его сапогом в бедро и, дождавшись, когда он откроет глаза, тихо сказал:
— Пошли, там у нас странные гости появились.
Натянув сапоги, Вадим вскочил на ноги и быстрым шагом прошёл на нос. Встав рядом с ярлом, он окинул быстрым взглядом приехавших и, чуть усмехнувшись, спросил:
— Ну, и что у нас тут?
— Куча каких-то индюков, и, судя по всему, сейчас нам будут грозить, — усмехнулся в ответ Свейн.
— С чего это вдруг? Мы же вроде тут никого не убили. Если я ничего не путаю, даже палец на ноге никому не оттоптали, — удивился Вадим.
— Вот и я думаю, с чего он начнёт?
— Кто именно? — уточнил Вадим.
— А вон тот козёл в красном с золотом камзоле. Мозгов не хватает прилично одеться, вот и выпячивают своё богатство, — презрительно фыркнул Свейн.
Вадим давно уже сознавал, что недооценивать ярла не стоит, но такого высказывания не ожидал. Удивлённо покосившись на Свейна, он неопределённо хмыкнул и, пожав плечами, ответил:
— Ну пусть начинает. Посмотрим, чего в нём такого страшного.
Словно услышав его слова, от кортежа отделился всадник, которого обсуждали северяне, и, подъехав к кораблю, громко спросил:
— Кто из вас главный на этой плавучей помойке?
— Сам ты помойка, козёл раззолоченный, — с ходу взвился Свейн.
— Тебе чего, гнида тупорылая, давно морду не били? — добавил Вадим, легко вскакивая на борт.
