Стивен Эриксон - Сады Луны
— Что ты имеешь в виду? — спросила Рваная Снасть.
Калам отошёл к столу и принёс кувшин и три глиняных кубка. Когда он начал разливать вино, Молоток сказал:
— Исцеление никогда нельзя разделять между плотью и ощущением плоти. Трудно объяснить. Пути Денула касаются всех видов исцеления, поскольку ранения наносят вред на всех уровнях. Шок — это шрам, который соединяет пропасть между телом и сознанием.
— Очень интересно, — проворчал Калам, протягивая целителю кубок. — Так что с Параном?
Молоток сделал долгий глоток и вытер губы.
— Какая бы сила ни вмешалась, она не заботилась ни о чём, кроме заживления плоти. Он запросто может подняться на ноги за день-другой, но шок пройдёт очень не скоро.
— Ты не смог его исцелить? — спросила Рваная Снасть.
Молоток покачал головой.
— Всё это вещи связанные. Сила разорвала эти связи. Сколько потрясений, травматических событий пережил за свою жизнь Паран? По какому шраму мне идти? Я от незнания могу только повредить ему.
Рваная Снасть подумала о молодом человеке, которого они притащили в её комнату час назад. После того крика в переулке, благодаря которому Хватка поняла, что он жив, капитан потерял сознание. О Паране чародейка знала только то, что он был сыном знатного рода; что прибыл из Унты и что был новым офицером взвода на время даруджистанской миссии.
— В любом случае, — сказал Молоток, осушив кубок, — Вал за ним приглядывает. Капитан может очнуться в любую минуту, но никто не скажет, в каком состоянии будет его разум. — Целитель ухмыльнулся Каламу. — Валу этот сорванец понравился.
Его ухмылка стала шире, когда убийца выругался. Рваная Снасть подняла бровь.
Увидев её выражение, Молоток объяснил:
— Вал усыновляет ещё бродячих собак — и других, кхм-м, убогих созданий. — Он бросил взгляд на Калама, который снова начал ходить туда-сюда по комнате. — И на сей счёт он может упереться рогом.
Капрал выразительно заворчал.
Рваная Снасть улыбнулась. Её улыбка поблекла, когда она вспомнила о капитане Паране.
— Его используют, — холодно заявила чародейка. — Как меч.
Молоток помрачнел.
— Тогда нет в его исцелении никакого милосердия — один только расчёт.
Все вздрогнули, когда внезапно заговорил Быстрый Бен:
— Покушение на него — дело рук Тени.
В комнате воцарилась тишина.
Рваная Снасть вздохнула. Прежде это было только подозрение. Чародейка увидела, как Молоток и Калам обменялись взглядами, и догадалась, что происходит между ними. Кем бы ни была Жаль, когда она вернётся, ей придётся ответить на несколько жёстких вопросов. И теперь Рваная Снасть знала наверняка, что девушка принадлежит Тени.
— И это значит, — безмятежно продолжил Быстрый Бен, — что кто бы ни вмешался, чтобы спасти Парана, он вошёл в прямое противостояние с Владениями Тени. — Маг повернул голову, и его тёмные глаза остановились на чародейке. — Нам нужно будет узнать всё, что знает Паран, как только он придёт в себя. Однако…
— Нас здесь не будет, — закончил Калам.
— Будто мало мне Локона, — пробормотала Рваная Снасть, — теперь вы хотите, чтобы я нянчилась с этим вашим капитаном.
Быстрый Бен поднялся и отряхнул пыль с кожаных штанов.
— Локона здесь не будет ещё некоторое время. Эти Гончие — упрямые твари. Ему потребуется время, чтобы оторваться от них. Или, если дело дойдёт до самого худшего, — чародей сумрачно ухмыльнулся, — он сцепится с ними, и Владыке Тени будет над чем поразмыслить.
Калам сказал Молотку:
— Забирай Вала. Пора идти.
От последних слов Быстрого Бена Рваная Снасть похолодела. Она поморщилась от привкуса пепла во рту и молча наблюдала, как взвод собирается уходить. Это задание уведёт их в самое сердце Даруджистана. Даруджистан был следующим в списке Империи, последним Вольным городом, самоцветом в венце этого континента — дорогим и желанным. Взвод должен проникнуть в город, открыть путь войскам. Там им придётся рассчитывать только на себя. Как ни странно, Рваная Снасть почти завидовала одиночеству, которое их ждало. Почти, но не совсем. Она боялась, что они все погибнут.
Словно под влиянием страха, она вспомнила о кургане Каменщика. И вдруг поняла: этот могильный холм достаточно велик, чтобы вместить их всех.
Когда на горизонте стал виден багровый отблеск зари, скорчившиеся в своих высоких сёдлах Чёрные моранты стали похожи на липкие от крови алмазы. Скворец, Скрипач и Первый Кулак смотрели, как приближается дюжина всадников. Дождь уже почти прекратился, и над ближайшими крышами начал собираться туман, обволакивавший каменную кладку и мозаику.
— Где твой взвод, сержант? — спросил Дуджек.
Скворец кивнул Скрипачу, который обернулся и направился обратно к люку.
— Они придут, — ответил сержант.
Блестящие, тонкие, как кожа, крылья кворлов — по четыре у каждого — на кратчайший миг словно замерли, и как один, двенадцать морантов оказались прямо над крышей башни. Ровное жужжание крыльев прерывалось щёлкающими командами морантов. Они пронеслись всего в пяти футах над головами солдат и без церемоний опустились прямо за ними.
Скрипач скрылся в комнате внизу. Дуджек положил руку на пояс, взглянул на морантов, а потом что-то пробормотал под нос и тоже направился к люку.
Скворец подошёл к ближайшему моранту. Лицо солдата прикрывало чёрное хитиновое забрало, и голова повернулась к сержанту с молчаливым вниманием.
— Был среди вас один, — проговорил Скворец, — однорукий. Его пять раз награждали за доблесть. Он ещё жив?
Чёрный морант ничего не ответил.
Сержант пожал плечами и обратил своё внимание на кворлов. Хотя он уже летал на них, эти создания не уставали удивлять Скворца. Крылатые насекомые балансировали на четырёх тонких ножках, торчавших из-под сёдел. Кворлы стояли на крыше, расправив крылья, которые дрожали так быстро, что вокруг них образовался туман из капелек воды. Они вытянули длинные, сегментированные хвосты — разноцветные, длиной в двадцать футов. Ноздри Скворца задрожали, когда до него долетел уже знакомый едкий запах. Гигантская клиновидная голова ближайшего кворла была украшена огромными фасетчатыми глазами и подвижными мандибулами. Две дополнительные конечности — руки, как он предполагал, — были поджаты. Пока он смотрел, голова кворла повернулась так, чтобы левый глаз был направлен прямо на него.
Сержант продолжал смотреть, гадая, что же видит кворл и что может думать, если вообще способен думать. Из любопытства сержант кивнул кворлу.
