Песня Печали (ЛП) - Солсбери Мелинда

— Бальтазар, — тут же сказала Печаль.

Шарон посмотрел на нее.

— Ты же не позволяешь неприязни к сенатору Лису влиять на твои мысли?

— Кто еще это может быть? Только те, кто был в Круглой комнате, знали о моем плане. Тувы там не было. Это точно не вы с Арраном. Или Бейрам. У Каспиры и Самада нет повода. Только Бальтазар.

— И зачем ему это? — спросил Шарон.

— Причин много, — сказала Печаль. — Он ненавидит меня. С тех пор, как я заточила его в ночь, когда умерла Алисса. И он знает о моем отношении к нему. Он не может надеяться, что я повышу его или поддержу, что я буду его терпеть. А еще Веспус отказался от него. Я заметила, как на балу Бальтазар пытался поговорить с ним, но Веспус игнорировал его. Бальтазар ему не нужен с тех пор, как он помог убрать Харуна, и Бальтазар остался без сильного союзника. Думаю, Бальтазар пошел к Лозе, как только я сказала, что распускаю стражей, чтобы купить его верность.

— Тебе понадобятся доказательства.

— Они есть, — Печаль кивнула на брошенную Лозой записку. — Это его почерк. В последней строчке говорится сжечь записку после прочтения, но Лоза в своем стиле — побежал с ней ко мне и оставил записку. Идиот.

Шарон подъехал и осторожно взял записку, словно она могла рассыпаться. Через пару мгновений он кивнул.

— Что думаешь делать?

— Арестую его за измену, и он будет в плену до конца жизни.

Когда Шарон не возразил, Печали захотелось смеяться. Она могла это делать. Могла править. Кем бы она ни была, она — Печаль Вентаксис — могла это делать.

— Я хотела бы сделать Мэла сенатором Южных болот, — продолжила Печаль. — Думаю, ему пойдет на пользу эта роль, а Раннону — то, что мы будем работать вместе.

— Я думал, ты хотела назначить Иррис?

— Три Дэя в моем совете — это может вызвать недовольство. И я не думаю, что она это хочет.

Шарон склонил голову.

— Думаю, ты права.

— Идем, — сказала Печаль, обходя стол. — Выпьем чай и продумаем планы, которые, как думает Лоза, готовы. Не сомневаюсь, он долго будет молчать, и стоит продумать что-нибудь к тому времени.

Следующим утром Арран Дэй ворвался в ее комнату с первым светом, Дугрей следовал за ним. Печаль не была готова в такое время.

— Что такое? — Печаль попыталась прикрыться.

— На поместье Тувы Маршан в Западных болотах напали. Подожгли.

— Она жива? — они молчали, и она повторила еще раз, громче. — Скажите!

— Мы не знаем.

Лоза. Печаль сразу поняла, что это был Лоза.

Она не думала об одежде, накинула халат поверх ночной рубашки и побежала в Круглую комнату, где ждали Бальтазар, Самад, Каспира, Бейрам и Шарон. Пустой стул Тувы теперь имел другое значение, страх сотрясал тело Печали, когда она вспомнила сломанную ногу сенатора. Она не смогла бы убежать от огня…

Подавив страхи, Печаль опустилась на стул и сцепила ладони, чтобы они не дрожали.

— Что случилось?

— Мы не знаем наверняка, — пальцы Шарона дрожали, и, когда он понял, что Печаль заметила, он скрестил руки. — Мы знаем, что поместье Тувы пылает.

Печали было плохо.

— Тува в порядке? Мы что-нибудь знаем?

Шарон покачал головой.

— Пока нет вестей. Пожарные стараются совладать с огнем. Они созвали всех, — он посмотрел на нее. — Мы надеемся, что она выбралась.

Печаль знала, что все думали об одном: это было маловероятно. Их подруга вряд ли выбралась.

— Это был Лоза, — твердо сказала она. — Я хочу, чтобы его арестовали, — она посмотрела на них, последним — на Бальтазара. Она сказала, глядя на него. — Он пришел сюда вчера с анонимной запиской от «друга». Его «друг» сказал, что я хочу разогнать стражей порядка и заменить их хранителями закона. Ему это не понравилось.

— Он бы не напал на дом Тувы, — сказала Каспира.

— При чем тут она?

Печаль повернулась к ней.

— Я сказала, что хочу начать с Западных болот, потому что отряд там меньше всех.

— И это его ответ? — спросила Каспира.

Печаль кивнула.

— Вряд ли это совпадение.

— Я не верю, что кто-то, защищающий закон, сделал бы такое, — сказала Каспира. — Скорее всего, преступник — Сын Раннона.

— Это не Сыновья Раннона, — тут же сказала Печаль. — Я знаю, что это Лоза. И я уверена, что расследование это докажет.

— И кто сделает это? — сказал Бальтазар. — Если страж порядка совершил преступление?

Печаль повернулась к нему, склонив голову и глядя на него.

— На вашем месте, сенатор Лис, я бы продумывала слова.

— И что это значит? — ему хватило ума нервничать, тянуть за воротник туники.

— Вы написали Лозе о моих планах.

Бейрам возмущенно охнул, Каспира выпрямилась, глядя на соседа, Бальтазар помрачнел.

— Надеюсь, у вас есть доказательства, канцлер.

— О, есть. У меня есть ваше письмо. Вашим почерком. Лоза оставил его в моем кабинете. Он не сжег ее после прочтения, хоть вы просили, а принес с собой. Будете отрицать?

Бальтазар задумался, а потом вскочил и побежал к двери.

— Дугрей, — позвала Печаль.

Телохранитель появился на пороге, схватил сенатора Южных болот, не дав ему сбежать. Он ждал приказа Печали с их разговора на пути в Круглую комнату.

— Сенатор Лис арестован за измену по моему приказу, — спокойно сказала Печаль. — Прошу, отведи его в подземелье. Нет, постой, — она вспомнила о деревьях Веспуса. — Отведи его в тюрьму в штабе стражи порядка в Истеваре. Я хочу, чтобы Лоза знал, что случается с предателями.

— Так нельзя! — Бальтазар повернулся, лицо исказилось, пока он вопил.

Печаль отвернулась от него, от комнаты, делая вид, что разглядывает карту Раннона. Дугрей утащил его.

Она ждала, пока его возмущенные крики пропадут, и оглянулась. Весь Йеденват, включая Шарона, настороженно смотрел на нее.

— Не думаю, что нам нужно публично говорить о Лозе, — сказала она. — Мы не хотим поднять панику в стране, особенно с чумой и эвакуацией. Мы не хотим, чтобы люди думали, что полиция против них. Против нас. Мы близки к тому, чтобы потерять контроль. Я отправлю за ним нескольких стражей замка, которым доверяю. Договорились?

Йеденват кивнул.

— Я отправлю их, как только мы закончили тут.

— Что насчет Тувы? — спросил Бейрам. — Она… она может…

Он замолчал, мотая большой головой.

Обычно Тува его утешала. Они были не разлей вода, пока Печаль была жива и до этого. Теперь Арран неловко похлопал его по руке, встретившись взглядом с Печалью.

— Думаю, нам всем нужно немного отдохнуть, — сказал Шарон. — Надеюсь, к утру мы будем знать больше. Печаль, ты хочешь сказать нам что-то еще?

— Нет. Отдыхайте. Если я услышу что-то, я дам знать, — сказала Печаль.

Один за другим они вышли из комнаты и, к удивлению Печали, лорд Самад взял Бейрама за руку и остался с ним.

Печаль осталась, и Шарон с ней, пока она посылала за капитаном стражи замка.

— Я хочу, чтобы Мирена Лозу арестовали за связь с нападением на дом Маршан, — сказала Печаль женщине, появившейся перед ней. Капитану было за тридцать, она явно могла сломать руку мужчины, тряхнув запястьем. — Но скрытно. Стражи порядка не должны знать или даже подозревать, пока его не схватят.

— Да, ваше великолепие, — сказал капитан. — Понимаю. Вы знаете, где он?

— Нет, — Печаль посмотрела на Шарона. Он покачал головой.

— Не важно, — сказала капитан. — Мы его найдем.

Печаль отпустила ее, встала и начала расхаживать по комнате.

— Ты не собираешься отдыхать, да? — спросил Шарон.

Она не могла уснуть, не узнав, выжила ли Тува. И она знала, что и Шарон не сможет.

— Как и вы.

Они остались в относительной тишине и ждали.

После рассвета из Западных болот доставили послание.

Печаль знала, взяв свиток с серебряного подноса слуги, что новости плохие.

Она развернула свиток, посмотрела на послание. Шарон наблюдал с надеждой и страхом в глазах.

— Тува мертва, — сказала Печаль. — Она не выбралась из своей комнаты.

В ушах Печали гудело, словно оса застряла между ее кожей и черепом. Она подозревала, что Тува не справилась, принимала, что она не могла выжить. Она была готова к худшему. Но онемение растекалось по ней как трещина на стекле, и она поняла, что ожидала чудо.