Тамора Пирс - Боевая Магия
— Мы прибыли по велению Бога-Короля, — наконец сказал Капитан Ланго. — Какими глупцами мы должны были бы быть, чтобы лгать от его имени?
Наконец деревенские лидеры согласились, и солдаты встали лагерем за стеной. Розторн куда-то делась. Браяр мог сказать, что она вышла за стену, наверное, чтобы послушать песни, которые ей пел её ноша.
Он занялся делом, помогая какой-то женщине с детьми укладывать вещи. Джимут, видя, чем он занят, добыл мула, на котором лишённая отца семья могла везти свои ноши. Пока Джимут помогал нагружать мула, Браяр собрал кучки палок и любой доступной бечёвки, и сделал клетки для птиц и домашних животных жителей деревни. Если не хватало бечёвки, он просто уговаривал палки прорасти друг через друга, соединяясь там, где ему было нужно.
Прошла четверть дня, когда он услышал грохот из одной из хижин, и детские крики. Он побежал посмотреть, что стряслось.
В хижине две женщины стояли, склонившись над воющим ребёнком, лежавшим между несколькими деревянными ящиками. Маленький мальчик сжимал обеими руками свою левую голень, и вопил. Между его сомкнутыми пальцами сочилась кровь.
Браяр стянул перевязь, которую носил на спине.
— Простите, — громко крикнул он женщинам. — Пожалуйста, я могу помочь. Я — наншур. Я использую лекарства.
Женщины отодвинулись в сторону. Браяр нащупал в перевязи моток льняных бинтов и зелье, которое он держал для обработки кровоточащих ран. Он наклонился близко к лицу ребёнка, и крикнул:
— Ха!
Мальчик вскинул обе руки, чтобы защитить своё лицо. Браяр мгновенно схватил его ногу. Он мягко прощупал на наличие переломов — их, похоже, не было. Он использовал толику своей силы, чтобы оторвать кусок от смотанного бинта. Он осторожно прижал ткань к ране. Подождав чуть-чуть, он убрал ткань, чтобы быстро взглянуть на рану. У мальчика был порез от колена вниз, наполовину не доходя до щиколотки, но рана была неглубокой. Браяр поспешил снова прижать к ней ткань.
Старшая из женщин, уверившись, что он знает, что делает, взяла влажную тряпку, и стала очищать покрытые кровью руки ребёнка. Другая стала выносить упавшие ящики наружу.
Услышав приближающиеся шаги, Браяр поднял взгляд от своего пациента. К нему подошла гораздо более старая женщина с маленьким котелком исходящей паром воды, и чашей.
— Я думаю, тебе это понадобится для твоей работы? — спросила она. — С твоей стороны очень хорошо придти незнакомцам на помощь.
— Я сам тоже так кричал, — сказал Браяр, широко улыбаясь ребёнку. — Когда порез выглядит так плохо, то думаешь, что лекарь отрежет тебе ногу, и ты пугаешься. Но это просто очень плохая царапина.
— Нам следовало лучше за ним присматривать, — сказала женщина, очищавшая ребёнку руки.
Теперь она дала ему какую-то сладость. Ребёнок сосал её, и следил за каждым движением Браяра.
— На повозки нужно так много погрузить, что мы забыли.
Имея в качестве помощниц двух женщин, Браяр очистил рану, нанёс на неё своё снадобье, и забинтовал. В качестве благодарности он принял лишь два очень хороших колобка, которыми он поделился с Джимутом. После этого он устроился у колодца, и продолжил мастерить клетки.
Солдаты и жители деревни объединили свои припасы, устроив после заката большой ужин. Хотя все за едой были друг с другом довольно дружелюбны, на лицах жителей деревни читались их заботы. Лихорадочные решения о том, что брать, а что оставлять, продолжались ещё долго той ночью. Браяр дремал над наполовину законченной клеткой, когда кто-то разбудил его тычком обутой в сапог ноги. Он поднял взгляд на Суду.
— Спать, — приказала она ему, приветливо улыбаясь. — В лагере. Идём. Я тоже ложусь.
Самым грустным было то, что он был так вымотан, что не мог придумать никакой остроты, чтобы впечатлить её, пока они шли из деревни в лагерь. Джимут ждал его там. Он поклонился Суда, и отвёл Браяра к его скатке.
* * *Они выехали рано утром. Капитан Ланго отрядил две бригады воинов, чтобы помогать передвижению жителей деревни. Остальная часть его отряда, и все воины Суды, вместо с Розторн и Браяром, вернулись на главный тракт. В тот день они остановились лишь для того, чтобы дать отдых лошадям.
Храма Мужей Королевы Солнца они достигли только в сумерках. По сравнению с ним Крепость Самбачу, как укреплённое сооружение, казалась набором ящиков. Его стены, расписанные синими и зелёными многорукими мужчинами, были толстыми, и на их вершине выстроились мужчины и женщины с луками. Стены были выстроены в виде ступеней, как в Самбачу; сам храм также был построен этим образом, переходя в башню, с которой было видно дорогу и равнину. Тяжёлые створки ворот, на каждой из которых был нарисован, как предположил Браяр, один из мужей, сжимавший в каждой из восьми рук по оружию, стояли широко раскрытыми, чтобы пропустить жителей деревень внутрь.
Когда Розторн приблизилась к воротам, её ноша издала такой высокий визг, от которого сводило зубы, что Браяр закрыл уши, чуть не упав со своей лошади. Всегда бдительный Джимут вовремя поймал поводья. Звук прекратился лишь тогда, когда Розторн повернула своего коня прочь от ворот.
Она коротко посовещалась с Судой и Капитаном Ланго, объяснив, что магии стен и ворот храма не по нраву магия, которую она несла. В конце концов лишь Капитан Ланго и его воины сопроводили на ночь беженцев внутрь.
— Не по нраву, — пробормотал Браяр Джимуту, потирая свои ноющие челюсти. — «Не по нраву», говорит. Я слышал как друг о друга корабли тёрлись, но не издавали таких звуков.
— Дело не в том, что магии борются, или что храм злой, — объяснила Розторн Браяру и их друзьям за ужином из жареной козлятины, лепёшек и сыра. — Магия сама по себе не злая, злыми могут быть лишь цели, с которыми она используется, как кинжал. Но форма, которую принимает их магия, не соответствует моей.
Она имела ввиду отнюдь не свою собственную зелёную магию. Браяр знал, что он мог бы пройти через те ворота, если бы хотел. Источником беспокойства была именно ноша Розторн.
— Нет, — произнёс чей-то голос за пределами круга света, отбрасываемого их костром.
Человек возраста Розторн, в длинной алой куртке, которую носили жрецы храма, подошёл ближе к их группе.
— Наши магии окружают нас, чтобы защитить нас, и лишь проёмы ворот позволяют другим магиям войти, если они небольшие.
Он посмотрел на Розторн, затем оглядел весь круг, пока не нашёл Браяра:
— Мы были бы вынуждены попросить вас обоих остаться снаружи. Я пришёл передать вам извинения нашего главного жреца. Обычно это не является такой уж проблемой, но твоя ноша, — он кивнул Розторн, — это больше, чем наши заклинательные стены могут выдержать за раз. Но теперь тут так много маленьких магий. У нас здесь уже есть две деревни с их шаманами, и всегда находятся повитухи и лекари.
Розторн встала, и поклонилась. Браяр сделал то же самое, хотя его усталые мышцы негодовали.
— Мы понимаем, — сказала жрецу Розторн. — Такое бывает в беспорядочные времена.
Он поклонился; она поклонилась, а это значило, что и Браяр должен был поклониться. Потом она пошла вместе со жрецом прочь, чтобы поговорить о магии. Остальные начали разговаривать о сражениях, в которых успели поучаствовать. Браяр слушал, пока не заскучал настолько, что решил прогуляться. Это поможет ему размять ноги и наконец даст отдых его ушам.
Он неспешно пошёл к реке, махая часовым, которых миновал по дороге. Добравшись до реки, он нашёл берег, вдоль которого лежали крупные валуны. Он вроде их не видел, когда подъезжал к храму, но это не было удивительным, учитывая то, каким усталым он был. Браяр скользнул между валунов, и уселся на каменном крае, слушая звук стремительно бегущей воды, и какое-то время больше ни о чём другом не думал. Было облегчением немного побыть самому по себе.
Когда он повернулся, чтобы начать подниматься вверх по холму, к лагерю, он увидел на сторонах валунов, обращённых к воде и равнине, изображения, сделанные мягко светящейся краской. На каждом камне были изображены разные фигуры: дракон, як, многорукий бог или богиня, ирбис.
А потом он увидел движение. Сначала нарисованные глаза стали следовать за ним, потом — нарисованные лица.
Он остановился перед самым большим камнем. На нём был изображена кобра с девятью головами. Это была очень большая девятиголовая кобра, выше Браяра по крайней мере на двенадцать дюймов. Краска светилась бледно-лунным белым светом. Браяру эта штука не понравилась бы, даже пока она была неподвижной. А потом средняя из девяти голов, носившая вычурную корону, покинула безопасную поверхность камня, и вытянулась вперёд, пока её мелькающий змеиный язык не коснулся носа Браяра. Он подумал, что может завыть как овчарка. Но он был слишком напуган, чтобы двигаться.
— Пожалуйста, уйди, — сказал он.
