Павел Корнев - Жнец
— Зачем? — нагнал меня Рох.
— Стражник мне тот не понравился. Воспитанный шибко, — отделался полуправдой я, — А береженого Святые берегут, как говорится…
— То есть обед нам сегодня не светит? — тяжело дыша, поравнялся с нами мошенник.
— Даже не надейся, — усмехнулся я. — Вот попадется кабак какой по дороге, там нас и накормишь…
Наконечники привезли в Магрев за три дня до окончания месяца Святого Огюста. И это было просто здорово. Ожидание к этому времени вконец истрепало и без того расшатанные нервы, а желание прибить откровенно наслаждавшегося бездельем Эдварда давно стало какой-то навязчивой идеей. Мало того, что стрелка было просто невозможно отогнать от стоявшего на кухне бочонка с пивом, так он еще ко всему прочему даже не удосужился взять в руки привезенный из оружейной лавки лук. Разгильдяй…
— Себастьян, — принялся поспешно приводить в порядок одежду Рауль Луринга, взбудораженный радостным известием не меньше моего, — я еду делить наконечники, ты остаешься за старшего.
— Что значит — делить?
— Нам оставляют только десять штук, — объяснил граф. — Остальные переправят в Стильг.
— Там тоже объявились Высшие? — пошутил я.
— За наконечниками уже очередь выстроилась, — зашагал на выход Рауль. — Драгарн, экзорцисты…
— Да знаю я, знаю.
— С охраной проблем не было?
— Нет.
Расквартированных на первом этаже армейских офицеров на днях заменили перекинутыми в Магрев лейб-егерями. Оперативный резерв особого отдела, так сказать.
— Всех проверил?
— Марионеток нет.
— Все, мне бежать пора.
— Бегите, господин граф, бегите, — тяжело вздохнул я.
В последнее время Рауль возвращался в особняк только переночевать. Работа занимала все его время, и толком обсудить дальнейшие планы никак не получалось.
Вернувшись к себе в комнату, я тяжело глянул на развалившегося на кровати Эдварда, тихонько подошел к нему и Рявкнул прямо в ухо:
— Подъем!
— А?! Чего?! — подскочил с кровати парень. — Ты чего, Себастьян?
— Бери лук, пошли тренироваться.
— Сколько можно объяснять, — закатил глаза лучник, — Мне от тренировок один вред. Тем более сразу после завтрака!
— Ты из этого лука хоть раз стрелял? — и не подумал я отстать от Эдварда. То дождь у него, то ветер, то холодно, то темно. Надоело! — Нет? А если он с изъяном?
— Да какой изъян? Все осмотрено не на раз уже…
— В общем, так: либо спускаемся в сад, и ты проверяешь лук, либо на пиво сегодня не рассчитывай. Все ясно?
— Да не очень-то и хотелось.
— И на ужин тоже, — начал медленно звереть я, — А учую перегар, ночевать будешь в подвале.
— Не надо меня пугать…
— А меня не надо злить. Руки в ноги и пошел!
— Бес с тобой! — Эдуард вытащил из-под кровати чехол с луком. Он, видимо, только сейчас понял, что довел меня своим ослиным упрямством до белого каления, — Пристал как банный лист, понимаешь…
— В сад иди, — Нахлобучив на голову шляпу, я вышел из комнаты и со всего размаху захлопнул за собой дверь. Уже спускаясь на первый этаж, сообразил, что забыл надеть плащ, но возвращаться не стал — не замерзну, чай. Хорошо, если пару раз выстрелить поганца заставлю…
В каретном сарае мне без особого труда удалось найти среди сваленного у стены хлама подходящих размеров доску, и, прихватив топор да пару гнутых гвоздей, я отправился в сад. Игравшие с Ловкачом в орлянку на заднем дворе егеря посмотрели на меня как на душевнобольного, но промолчали. И правильно сделали, а то бы много нового о своей родословной узнали.
Обухом топора я в два счета прибил доску к стволу сухой яблони, углем изобразил на ней нечто похожее на круги и обернулся к только сейчас соизволившему явиться Эдварду:
— Где тебя бесы носили?
— Собирался, — огрызнулся тот и вытащил из чехла лук. С кряхтением натянул тетиву, повертел в пальцах стрелу и скривился: — Поровнее нарисовать не мог?
— Стреляй давай.
Я на всякий случай отошел от мишени.
— Делать тебе нечего, — вздохнул парень, потом прицелился и спустил тетиву.
И, разумеется, не промазал. Ну да с трех десятков шагов грех промазать. Вот только стрела воткнулась в самый низ доски. Еще бы на пару пальцев ниже — и вообще мимо прошла.
— Издеваешься? — Я подошел к Эдварду и заглянул ему в глаза. — Да любой мальчишка с такого расстояния в яблочко попадет!
— Много ты понимаешь… — буркнул Рох и снова выстрелил.
На этот раз стрела угодила гораздо выше центра мишени, но, по крайней мере, засела во внешнем круге.
— Да… — только и покачал головой я. — И какого беса мы с тобой связались? Две дюжины шагов — и практически в «молоко»! Ты как в Высших стрелять собрался?
— Да даром они мне сдались! — выругался парень.
Третий выстрел оказался самым удачным, но и тут наконечник стрелы ткнулся в доску на ладонь левее центра.
— Кучность никакая, стрелы летят, как им вздумается. Как тебя в стрелковую школу только приняли? Неужто пожалели убогого?
— Самый умный, да?! — вспылил Рох и сунул мне лук. — На, попробуй.
— Чего ты мне его суешь? — отпихнул я парня. — Кто из нас лучник — ты или я?
— А если лучник я, чего ты мне под руку каркаешь?
— Да ты без всякого карканья и с пяти шагов в человека не попадешь! — заорал я, резко шагнул к мишени и метнул в нее топор. Метнул — и попал. И не просто попал: лезвие Рассекло нарисованный углем на доске круг. — А! Видел?! А у тебя просто руки из задницы растут. Неудачник!
— Сам ты неудачник! — Вскидывая лук, Эдвард одним рывком натянул тетиву и, не целясь, разжал пальцы. Стальной наконечник лязгнул об обух топора, и стрела срикошетила в кусты, — Ну, съел?!
— Тогда у меня к тебе один вопрос, — Я хрустнул костяшками пальцев и глубоко вздохнул, пытаясь побороть желание дать лучнику по зубам, — Какого беса ты мазал с самого начала?
— Мазал и мазал, — Отцепив тетиву, Рох отправился на поиски стрелы, — Тебе-то что?
— Ты не просто мазал, ты выставлял себя полным идиотом. Криворуким болваном, если угодно. Но стоило вывести тебя из равновесия, и — хоп! — выстрел в яблочко. Все бы ничего, да только, если хоть один из наконечников уйдет в «молоко», нам этого не простят. Ты это понимаешь?
— Да чего вы все ко мне привязались-то?! — не на шутку разозлился лучник. — Я на это дело не напрашивался! Хотите — поищите кого получше! Я вообще стрелять терпеть не могу! Ненавижу просто! Не-на-ви-жу!
— Как так?
— А вот так! С самого детства: ты должен, ты должен! Дыши глубже, целься лучше, не забудь про ветер и упреждение! И руку, расслабь эту бесову руку! — прямо мне в лицо начал орать Эдвард. — Я всегда должен был стрелять лучше всех! Ведь мой отец… Да, мой отец! И я старался, я не хотел, чтобы он смотрел на меня, как на пустое место! Не хотел раз за разом разочаровывать его! Но в итоге понял, что это не мое. Что мне никогда не сравняться с Эдвардом Рохом-старшим, никогда не заслужить его уважение. Понимаешь ты? Я ненавижу стрелять! И при этом не могу позволить себе промахнуться!
— Бывает.
— Бывает? — прошипел лучник, — Покажи мне еще одного человека, который ненавидит свое мастерство! Ненавидит, но ничего другого делать не умеет? Не из-за собственной тупости, а лишь потому, что его ничему другому не учили? Все неприятности в моей жизни связаны с луком. Абсолютно все! Ирония судьбы — лучник, которого тошнит при одной мысли о необходимости попасть в яблочко! Где ты еще такое видел?
— Знаешь, — я ухватил разгоряченного Эдварда под руку и повел его к дому, — мне очень не нравится убивать людей. Не нравится просто до скрежета зубовного. Особенно когда приходится резать глотки неплохим в общем-то парням, которым просто не повезло оказаться на другой стороне. Но это моя работа, мой долг, мой собственный выбор. И отвечать перед Святыми тоже придется мне. Не тем, кто отдавал приказы, — им бы со своими грехами разобраться, — а именно мне. Подумай об этом.
— О выборе и долге?
— О том, что ты можешь оказаться одним из тех самых неплохих парней…
Эдвард ничего не ответил и ушел в дом. Я облокотился на забор и тихонько выругался себе под нос. На душе было гадко, будто туда ушат помоев выплеснули. И не смертельно вроде, а настроения нет совершенно. Пойти, что ли, с егерями в орлянку сыграть? Так ведь там Ловкач, этот проходимец всех обчистил уже, поди.
— Какую тяжкую думу думаешь? — окликнул меня направившийся к нужнику Якоб. О, легок на помине!
— Егерей выпотрошил?
— Ага. Быстро они…
— Слышно чего?
— Завтра, край послезавтра еретики выйдут к городу.
— Да, Рауль что-то такое говорил, — зевнул я.
— И ты так спокоен? — прищурился мошенник, — А вот мне кажется, пора уже отсюда когти рвать!
— Не суетись, — хлопнул я его по плечу, — Его сиятельство не возвращался пока?
