Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан
Милиан Ворон проснулся с ощущением, что что-то не так. И через несколько минут обнаружил листок под дверью…
«Друг мой Милиан!
Я ухожу, как собирался. Прости, что не зову с собой: слишком уж темный путь я выбираю, ты бы вряд ли одобрил. Не держи на меня зла, если можешь. И позаботься о Джармине.
Я кое-что понял вчера. Но внятно выразить не мог, потому написал сказку. Прочитай ее тем, кому будет интересно.
Еще раз прости за все. Вряд ли мы увидимся снова.
Орион.Сказка о Звере
Вы знаете, как выглядит Зверь?
Это существо, внешне напоминающее собаку. Зверь живет на земле бессчетное количество лет. При взгляде на него бросается в глаза скорпионий хвост, которым он часто себя поражает. Яд Зверя смертелен, но не действует на него самого, потому что яд — его кровь. Всякий, кто попытается убить его, непременно либо погибнет от удара скорпионьего хвоста, либо захлебнется в яде.
Но главные жертвы Зверя — не люди и не животные.
Зверь ищет Идеи.
Светлые Идеи, рожденные Любовью к Людям…
Он убивает их своим лаем. Лай Зверя глух, но слышно его на многие мили. Ядовитая слюна отравляет все, на что попадает. Раненые Идеи немедленно пожираются этой тварью…
Если Идею несет человек, Зверь либо убивает его, либо соблазняет властью и человек сам отравляет ее.
Нет никого страшнее Зверя — он убивает не только тело, но и душу.
Одна капля его яда рассеивается по всей земле.
Если вас одолевает тоска, грусть и жалость к себе — на вас попала малая частица яда слюны Зверя…
Если вас одолевает злоба, ненависть и нетерпимость — вы отравлены ядом крови Зверя…
Если вы считаете правым только себя и тех, кто с вами согласен, а остальных ненавидите и презираете — вы несли Идею.
Но Зверь отравил ее и почти убил вас.
Остерегайтесь Зверя — он везде.
И он охотится…»
Глава двенадцатая. Идти дальше?
…Прощай, друг. Мои стихи умерли вместе с тобой.
Остаток надписи на надгробном камне у озера Тай…Так их осталось девять. В самом начале самого трудного из всех путей. Знай Орион об истинной цели похода, ушел бы он? Вряд ли. Сейчас же большинство оставшихся считали, что он прав. Но и для них долгий путь кончался у другого берега озера. И об уходе думали почти все: что и говорить, во многие души сказки и слова Джовиба посеяли семена сомнения, и теперь эти семена взошли.
Утром Милиан прочел всем сказку о Звере. С тех пор никто не сказал об уходе Ориона ни слова. В гневе был один Джуэл. Он называл Ориона предателем и говорил о возмездии Ордена. И о том, что должно ждать любого дезертира. И много о чем еще. Но в его гневных речах сквозило лишь собственное отчаянье: он завидовал свободе Ориона, зная, что его самого Абадар не отпустит никогда… и пройдет еще бессчетно лет прежде, чем он, Джуэл Хак, сумеет бросить такой вызов учителю, даже если равняться на одно только мастерство меча…
Странно, что Ирин не промолвил ни слова. Он не только не обещал беглецу смерти, но даже не упомянул, что видел, как тот бежал ночью. Фанатичный блеск в глазах Фатума не погас, но появилось в них и что-то еще. И это горькое и отчаянное «что-то еще» нравилось всем еще меньше.
Как бы то ни было, гнаться за Орионом было уже поздно. Потому отряд этим утром двинулся в Илерий, потихоньку огибая зеркальную гладь озера. По отмелям тут неспешно бродили тонконогие шелли, то и дело выуживая из воды двустворчатых моллюсков. Озерные чайки летали над водой; поднимались ввысь с блестящей рыбкой, зажатой в клюве; протяжно и жалобно кричали.
Теперь, когда людей осталось девять, а чарг — только восемь, Джармина к себе в седло взял Милиан. «Неравная я замена Ориону, — думалось ему. — Совсем не умею обращаться с детьми»… Что и говорить, рядом с маленьким человеком Ворону было неловко. Чтобы понимать детский образ мыслей, нужна привычка. Так что Милиан весь день привыкал, и это помогло ему отвлечься от грустных мыслей. К тому же, Джармин оказался единственным, кто сегодня был настроен оптимистично. К середине дня он заставил улыбнуться и своего «взрослого» спутника. Милиана он находил интересным собеседником: в силу своей начитанности тот с легкостью отвечал на большинство каверзных «почему», а факты из древней истории Омниса, которых Милиан знал множество, оказывается, неплохо заменяли сказки.
Лишь однажды, задумавшись вдруг, Джармин сказал: «Я скучаю по Ориону», на что Милиан ответил: «И я тоже»…
Илерия отряд достиг еще засветло. Городок оказался такой же маленькой крепостью, как и Татиан. Можно было, конечно, продолжить путь, но тогда ночь застала бы их на безлюдном берегу озера в Дикой Ничейной Земле. Такого ночлега, конечно же, никто не хотел. Потому остаток дня и ночь отряд провел под защитой стен Илерия.
Ночью на стенах случился какой-то переполох; мерцали огни, слышались крики. Проснувшихся от шума спутников успокоил Коста, авторитетно заявив, что тревога ложная. Судя по его чистому голосу, поблизости и вправду не было детей тьмы.
Утром Джуэл проснулся с мыслью, что не досчитается еще кого-то. Так и есть: пропал Оазис. Хотя к завтраку мелкий прохвост вернулся. Насчет того, где он был, мальчишка молчал, как рыба. Никто бы не удивился, если б узнал, что это из-за Оазиса случился такой переполох ночью: по крайней мере, среди сбежавшихся тогда на шум сонных полуголых амбасиатов его точно не было, но тогда все подумали, что он просто спит в своей комнате, как сурок.
Подозрения подтверждало и то, что, когда выезжали за ворота, Оазис опустил капюшон плаща чуть ли не по самый подбородок. Лайнувер смеялся до упаду.
…Кажется, в отряде начали восстанавливаться нормальные настроения…
…Отряд спешился. Теперь на противоположном берегу виднелся Татиан и чуть дальше едва заметно проступали очертания Кириака.
Все взгляды обратились к Джуэлу. Он стоял поодаль от всех, ближе к озеру и, не моргая, смотрел в безоблачное небо.
— Нас никто не встречает, — заметил Лайнувер, начищая рукавом гладкую поверхность горящего обсидиана.
— Нас никто не встретит, — ответил Джуэл, удивившись, как легко слетают с губ слова, которые не давали ему покоя все путешествие. — Речь Сайнара — красивая ложь, чтобы не возмущались некоторые Кангасски. На самом деле мы должны доставить Горящего к морю.
