Джек Вэнс - Глаза чужого мира
После этого коварный Кугель вернулся на свое место. Конечно, он не убивал Лодермулька и, так же как и товарищи, ломал голову над его судьбой, но не зря его называли Кугелем Хитроумным. На следующее утро хитрец устроил так, чтобы Войнод как бы случайно увидел, что он натирает клинок, бормоча неразборчивые слова себе под нос. Войнод немедленно пришел в ужас.
— Этого не может быть! Я поражен! О, бедный Лодермульк…
Кугель знаком приказал ему замолчать.
— Что ты удумал? — потупил он взор. — Я просто защищаю свой меч от ржавчины.
Войнод с неумолимой решительностью покачал головой.
— Все ясно! Ради своей выгоды ты убил Лодермулька! Мне ничего не остается, кроме как сообщить обо всем ловцам воров в Эрзе Дамате.
Кугель обратил к нему умоляющий жест.
— Не будь таким торопливым! Я невиновен!
Войнод, высокий угрюмый человек с пурпурными синяками под глазами, длинным подбородком и высоким узким лбом, предостерегающе поднял руку.
— Я всегда нетерпимо относился к убийству. За это необходимо безжалостное возмездие. Как минимум злодей ни в коем случае не должен воспользоваться результатами своего проступка!
— Ты имеешь в виду мазь? — деликатно поинтересовался Кугель.
— Вот именно, — ответил Войнод. — Справедливость должна восторжествовать.
— Ты суровый человек! — огорченно воскликнул Кугель. — У меня нет иного выхода, кроме как подчиниться твоему решению.
Войнод протянул руку.
— Отдай мазь, и, поскольку тебя явно одолевают угрызения совести, я смолчу о печальном происшествии.
Кугель задумчиво поджал губы.
— Да будет так. Я уже умастил свой меч. Поэтому пожертвую остаток мази в обмен на твое эротическое приспособление и вспомогательное устройство к нему, а также за парочку других талисманов.
— Я правильно расслышал? — разбушевался Войнод. — Твоя дерзость не знает границ, мерзавец! Мои вещицы бесценны!
Кугель пожал плечами.
— Мазь тоже не обыкновенный товар.
После небольшого спора Кугель уступил мазь в обмен на трубочку, выбрасывающую голубой концентрат на расстояние в пятьдесят шагов, и папирус, перечисляющий восемнадцать фаз лаганетического цикла.
Вскоре на западном берегу показались руины Эрзе Дамата — старинные виллы, ныне развалившиеся и заброшенные, среди разросшихся садов. Паломники налегли на шесты, подталкивая плот к берегу. Вдали показалась вершина Черного обелиска, при виде которой паломники не удержались, чтобы не выразить свой восторг. Плот пересек Скамандер наискосок и вскоре причалил у одного из разваливающихся старых пирсов.
Люди быстро сошли на берег и собрались вокруг Гарстанга, который обратился ко всем:
— С чувством глубокого удовлетворения я могу теперь сложить с себя ответственность. Смотрите! Святой город, где Гилфиг издал «Гностические догмы»! Где он высек кнутом Кэзью и разоблачил ведьму Энксис! Его священная нога ступала по этой самой земле! — Гарстанг драматическим жестом указал на землю, и паломники, глянув вниз, начали смущенно переминаться с ноги на ногу. — Будь что будет, мы здесь! И каждый из нас должен чувствовать облегчение. Путь был утомительным и небезопасным. Пятьдесят девять человек вышли из долины Фольгуса. Бэмиш и Рэндол были схвачены в Сагча Филд, у моста через Аск к нам присоединился Кугель, на Скамандере мы потеряли Лодермулька. Теперь нас пятьдесят семь, и все мы друзья, испытанные и верные. Печально сейчас распускать наше сообщество, которое каждому запомнилось на всю жизнь! Через два дня начнутся очистительные обряды. Мы успели вовремя. Те, кто не растратил все свои капиталы в игре, — тут Гарстанг бросил суровый взгляд в сторону Кугеля, — могут поискать себе для ночлега комфортабельные постоялые дворы. Те, кто впал в нужду, будут пробавляться, как смогут. Путешествие закончено. Наши дороги расходятся, хотя все мы обязательно встретимся через два дня у Черного обелиска. Всего вам доброго!
Паломники разбрелись; некоторые отправились вдоль берега Скамандера к близлежащему постоялому двору, другие пошли в сам город.
Кугель подошел к Войноду.
— Я чужой в этих краях. Возможно, ты сможешь порекомендовать постоялый двор, недорогой и приличный.
— Конечно, — сказал Войнод. — Я отправляюсь на постоялый двор «Старая Дострийская империя», расположенный на месте бывшего дворца. Если условия не изменились, там за скромную цену предлагают великолепные, роскошные покои и изысканные блюда.
Кугель одобрил перспективу. Вдвоем они отправились по улицам древнего Эрзе Дамата, мимо хижин, покрытых штукатуркой, потом через пустынный район, где не было никаких зданий, потом в квартал высоких особняков, расположенных в глубине замысловато спланированных садов. Люди в Эрзе Дамате были довольно красивы, хоть и более коренасты, чем народ Олмери. Мужчины носили только черное: туго обтягивающие панталоны и пиджаки с черными помпонами. Женщины великолепно выглядели в своих платьях желтого, красного, оранжевого и яркорозового цветов, а их нарядные туфли были расшиты оранжевыми и черными блестками. Голубой и зеленый цвета встречались редко, поскольку считались приносящими несчастье, а пурпурный символизировал смерть.
Женщины демонстрировали в прическах высокие перья, а мужчины носили изящные черные диски, сквозь центральное отверстие которых торчала шевелюра. Казалось, в большой моде был смолистый бальзам, и за каждым, кого встречал Кугель, тянулся аромат алоэ, мирры или цинтии. В общем и целом народ Эрзе Дамата выглядел не менее цивилизованным, чем народ Каучике, и гораздо более живым, чем вялые граждане Азеномея.
Впереди показался постоялый двор «Старая Дострийская империя», который стоял неподалеку от Черного обелиска. К разочарованию Кугеля и Войнода, все комнаты были заняты, и прислужник отказался впустить их.
— На очистительные обряды собралось множество благочестивых людей, — объяснил он. — Вам повезет, если вы найдете хоть какойнибудь ночлег.
Так оно и оказалось: Кугель и Войнод ходили от одного постоялого двора к другому и везде получали отказ. Наконец они нашли приют на западной окраине города, у самой границы с Серебряной пустыней, в большой таверне довольно сомнительного вида, которая называлась «Под зеленой лампой».
— Еще десять минут назад я не смог бы вас разместить, — заявил хозяин, — но ловцы воров схватили двух моих постояльцев, назвав их разбойниками и отъявленными мошенниками.
— Надеюсь, остальные квартиранты не отличаются такими склонностями? — осведомился Войнод.
— Кто знает? — ответил хозяин. — Мое дело — обеспечить пищу, напитки и ночлег, не более того. Жуликам и головорезам хочется есть, пить и спать не меньше, чем ученым и ревнителям веры. Все когдалибо проходили через мои двери. В конце концов, я и о вас ничего не знаю.
![Джек Вэнс - Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]](/uploads/posts/books/66124/66124.jpg)
