Пола Вольски - Великий Эллипс
Какая-нибудь мистификация? Кому-то выгодно, чтобы она потеряла драгоценное время. Может быть, это даже ловушка, ведь нет подробностей, что это за место. С другой стороны, ей предлагают самый короткий путь, если действительно предлагают. В крайнем случае, у нее есть «Креннисов», чтобы защитить себя, если возникнут непредвиденные обстоятельства. Неважно, что она не умеет им пользоваться, ведь этого, кроме нее, никто не знает. В конце концов, она просто сгорает от любопытства. Если ей и не удастся разгадать эту тайну, будет, по крайней мере, что разгадывать оставшуюся часть жизни.
Часы на ближайшей башне пробили два, у нее не осталось времени на раздумья. Все равно она уже опоздала: до заката ей до соседнего города Хурбы экипажем не добраться. Даже если она отправится сию минуту, ей придется заночевать где-то посреди дороги в маленькой гостинице. Может быть, поезд и более удачный вариант, но лучше им не пользоваться. Сильно зависящий от своей великолепной гавани и привыкший пользоваться водными путями общения город Ланти Ума не уделял особого внимания развитию железнодорожного транспорта поскольку даже в ночных кошмарах лантийцам не могло привидеться, что их лишат выхода к морю.
Не так уж много она потеряет, играя в эту мистическую игру с запиской — час или два. Глупо будет с ее стороны не воспользоваться случаем. В конце концов, это ее долг.
Она остановилась на секунду, оторвала полоску от бумаги, в которую был завернут пистолет, покоящийся в ее боковом кармане, и помахала ею. Черный хрупкий домбулис с высоким загнутым носом в мгновенье ока оказался перед ней. Отклонив услугу гостиничного служащего, она забралась в лодку. Домбульер стрельнул в нее вопросительным взглядом, и она уверенно распорядилась:
— Особняк Мораниз.
Она приехала на пятнадцать минут раньше. Таким образом, у нее было время, чтобы изучить особняк снаружи. Она сразу поняла, что он очень старый, ей бы хотелось знать, как долго он стоит здесь, разглядывая свое отражение в воде окружающих его каналов. Не одно столетие, наверное. Отражение стоило того, чтобы им любоваться: закругленные стены из толстого красного стекла, бесконечные спирали лестниц, обвивающие внутренние изгибы стен. Какое-то время она стояла, рассматривая особняк, но его молчаливый фасад не открывал ей своих тайн.
Она купила на лотке кулечек слоеных ганзелей и, поглощая их, убила еще несколько минут. Над водой разнесся бой часов, знак, что пора входить внутрь. Она тронула карман, лишний раз убедившись, что он тяжел от присутствия в нем «Креннисова», расправила плечи и вошла в особняк Мораниз.
В фойе было пусто и тихо, вероятно, когда-то оно было более впечатляющим, но сейчас фойе казалось мрачным. Справа от нее находилась большая лестница, спиралью уходящая по изгибу стеклянной стены вверх. Слева виднелась пара дверей, одна из них была полуоткрыта. Она подошла к открытой двери и заглянула внутрь. Ее глазам предстала большая полуразрушенная гостиная, в которой никого не было. Печальное место.
Она мешкала, она чувствовала себя неловко, она трезво оценивала происходящее, она даже немного боялась. Еще было время уйти, но этот вариант она не рассматривала серьезно. Еще раз потрогав карман, она начала подниматься вверх по лестнице.
Полуденное солнце матовым светом проникало сквозь толстые красные стекла и омывало ступени. Сквозь стеклянные стены Лизелл видела Ланти Уму, распростертую внизу, ее двор казались неестественно алыми, вода в каналах как вино — бордовая.
Она долго поднималась по лестнице, уже тяжело дыша, когда добралась до последнего этажа и остановилась у двери. Лизелл постучала — и дверь тут же открылась. Она вытаращила глаза.
У нее не было никаких идей насчет того, кого она здесь увидит, но, тем не менее, она была удивлена, столкнувшись с седым, с вьющейся бородой мужчиной, одетым в длинное свободное черное платье с эмблемой в виде двуглавого дракона на плече. Она уже видела платье с точно таким же драконом несколько часов назад, на несчастном его превосходительстве Перифе Нине Сезини. Мужчина, стоявший перед ней, должно быть, еще один лантийский Просвещенный из Выбора.
— Мисс Дивер, добро пожаловать, — приветствовал он на хорошем вонарском. — Пожалуйста, входите.
Она секунду колебалась, затем осторожно вошла в комнату гигантских размеров, по форме напоминающую опрокинутую чашу. Огромные панели бесцветного стекла на стенах и потолке пропускали естественный свет. Вся мебель состояла из единственного очень большого стола со множеством стульев вокруг. На некоторых сидели люди. Ей бросились в глаза знакомые лица. Гирайз в'Ализанте, по выражению лица которого ничего нельзя было прочитать. Бав Чарный. Близнецы Фестинетти, выглядевшие непривычно подавленными. Меск Заван. Было еще несколько человек, ей незнакомых: двое одетых в черное платье Просвещенных и пара моложавых мужчин в неприметных костюмах. Ее тревога прошла.
— Кто вы? — спросила она у бородатого Просвещенного. — Зачем вы пригласили меня сюда таким странным образом?
— Пожалуйста, садитесь, и я расскажу вам все, что в моих силах.
Она спокойно посмотрела на него и решила расположиться за столом рядом с Заваном. Бородач также сел и начал:
— Традиция и правила приличия обязывают нас, прежде всего, познакомиться, но обстоятельства настолько необычны, что условности придется опустить.
«О чем он говорит?» — недоумевала Лизелл.
— Будет лучше для всех, — продолжал Просвещенный, — если наши имена останутся для вас, путешественников, неизвестными. Достаточно того, что вы знаете наверняка, что мы лантийцы, мы противостоим оккупировавшим нас грейслендцам, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы восстановить лантийскую автономию.
Они члены сопротивления, поняла Лизелл, все они будут казнены, попадись они грейслендцам в руки. А также их союзники и сочувствующие им, невзирая на их национальную принадлежность. Они подвергают жизнь участников гонок опасности, пригласив их сюда на это собрание, какую пользу они хотят извлечь из этого?
— Вас, конечно же, интересует, какими мотивами мы руководствовались, позвав вас сюда, — продолжал бородач. — Наши намерения просты и честны: мы хотим отравить каждую секунду пребывания грейслендских захватчиков на нашей земле, поскольку они нам здесь мешают, так же как и вам. Сегодня, например, порт Ланти Умы был закрыт по приказу обер-генерала Браглойста. Тем не менее, он разрешил отплыть из города единственному грейслендскому участнику Великого Эллипса, лишний раз подчеркнув, что они презирают все и вся. Мы решили, что грейслендцы не должны извлекать выгоду из лантийского «увольнения на берег», по этой причине мы сегодня пригласили остальных участников Великого Эллипса для того, чтобы предложить свою помощь и свести на нет все преимущества, которые грейслендцы сами себе обеспечивают.
