Наталья Белкина - Наместник
— Рад, что ты наконец-то посетила нас, госпожа Первая наместница, — сказал он при этом.
— И я рада, что попала прямиком на ваш праздник, — ответила я, учтивости только ради.
После такого обмена любезными приветствиями, Полкан захотел представить мне всех своих соплеменников. Каждое семейство, состоящее из пяти-шести особей, подходило ко мне и кентавр объявлял их имена и тотем. Я мило всем улыбалась, не переставая дивиться необычной сущности кентавров. Насколько я успела заметить не только их внешний облик, но и нрав странным образом сочетали в себе человеческое и лошадиное. Все они были вспыльчивы и несдержанны, проявляли чрезмерную горячность и вообще были несколько грубоваты.
Но вдруг на вороной спине одного из кентавров я к неудовольствию своему заметила одного из старых знакомых — Лелио. Противный мальчишка тут же соскочил на землю, отошел в сторону и стал взирать на меня издалека с интересом и совсем не детским ехидством, словно он уже подсунул мне какую-то свинью и теперь проверял, как это на меня подействует. Его присутствие здесь не могло не насторожить меня, и я на всякий случай поинтересовалась у Изустемьяна:
— А что здесь делает Лелио?
— Он дружит с одним из сыновей Полкана. У них тут большая… шайка.
— Почему шайка?
— Озорничают проказники.
— Озорничают? То есть стрелы метают в кого попало?
— Стрелы? — не понял Изустемьян. — А-а! Ты о тех стрелах, госпожа, что метят прямо в сердце?
При этом он хитро взглянул на меня, заулыбался и закивал понимающе, чем вверг меня по меньшей мере в недоуменье.
— Так не стрелы? — строго спросила я, чтоб водяной (черт бы его побрал!) все-таки соблюдал субординацию и не позволял себе никаких намеков в мою сторону.
Изустемьян тотчас замялся и стал не слишком внятно пояснять:
— Лелио любит досаждать своей матери, которая пытается наставить его на истинный путь. Ладо любит порядок, а ее сын — наоборот, устраивает неразбериху и ералаш. Многие поэтому ищут его дружбы, чтоб не стать его мишенью.
— А с Гавром он не водится? — спросила я, вспомнив нашу последнюю встречу во владениях наместника.
— Гавру Лелио не страшен.
— Почему?
Ответа я не дождалась, потому что тот, о ком я спрашивала внезапно возник прямо предо мной. Я, как ненормальная дурочка, дернулась в сторону, словно собралась спасаться бегством, но тотчас взяла себя в руки и недружелюбно, без всякого приветствия, спросила:
— И что ты тут делаешь?
Тут же мне пришлось устыдиться своего поведения, потому что Гавр все-таки поздоровался, слегка склонив голову. Это вынудило меня поступить так же. Но разговор я решила не продолжать, так как совсем смутилась: мне стало неловко оттого, что он мог слышать мой последний вопрос. Я немедленно сделала вид, что мне срочно нужно что-то сказать Изустемьяну и отвела его в сторону.
— Ты знал, что наместник будет здесь? — сразу задала я вопрос, как только мы оказались в отдалении от возмутителя моего спокойствия.
— Конечно, — ответил водяной. — Он всегда судит эти состязания.
— Почему мне не сказал?!!
— А нужно было?
К нам подошел Полкан.
— Прошу прощенья, госпожа, если я причинил тебе неприятность, пригласив в качестве судьи Гавра, — проговорил он извиняющимся тоном и добавил:- Я не думал, что вы с ним все еще не ладите.
— Ты доставил мне гораздо большую неприятность, заговорив об этом. Меньше всего я хотела бы обсуждать этот вопрос публично, — ответила я резко, но не развернулась и не ушла, хотя возможно в этом была надобность. Полкан стал казаться таким огорченным, что я посчитала необходимым успокоить его:
— Пусть мои отношения с Гавром тебя не беспокоят. Это наши дела. А мне позволь еще раз принести тебе свои поздравления.
В этот момент краем глаза я заметила как тот, кто заставил сейчас в два раза чаще биться мое сердце, залетает на своего коня и направляется к нам. Он явно не собирался оставлять меня в покое. Зачем-то же ему понадобилось заманивать меня на это поле. Я стала оглядываться по сторонам.
— Куда запропастилась Троя? — вопрошала я, пытаясь разглядеть в толпе свою собаку.
Гавр подъехал, чтоб попрощаться с Полканом и еще раз произнести дежурные поздравления. Однако мне, слышавшей каждое слово и его, и кентавра, показалось, что между ними ведется какой-то секретный, зашифрованный разговор. Впрочем, я тут же отругала себя за излишнюю и совершенно ничем необоснованную подозрительность. Услышав за спиной цокот копыт, я решила, что наместник отъехал, но, обернувшись, с досадой поняла, что ошиблась. Это отошел в сторону Полкан, а Гавр остался. Я решила, что он хочет и со мной попрощаться и сказала:
— Всего доброго.
Губы мои при этом невольно сжались, а подбородок капризно задрался, так что мина получилась отнюдь не добрая. Я поспешила снова отойти подальше, но вдруг услышала за спиной насмешливое:
— Избегаешь меня?
Пришлось снова повернуться к нему лицом.
— С чего ты взял?
— Не трудно догадаться.
— Я вовсе не избегаю тебя. Просто… — Я однако не могла придумать никакого объяснения своему нелепому поведению.
— Просто ты меня боишься почему-то, — подсказал Гавр.
— Ты заблуждаешься, — снова попыталась я спастись и опять смолкла.
— Ты боишься меня, и я даже знаю почему.
Я больше ничего не сказала и поспешила отвернуться. Я не хотела услышать его версию. Но Гавр видимо не все еще мне сказал. Подъехав ко мне ближе, он остановился и загородил мне дорогу. Я возвела на него недовольный и вопрошающий взгляд.
— Не слишком же ты учтива с тем, от кого зависит твоя жизнь, — услышала я сверху.
— А что я теперь должна пресмыкаться пред тобой? — возмутилась я. — Не дождешься!!!
Тут-то мне и надо бы было удалиться, но я почему-то встала как вкопанная и попыталась втянуть наместника в словесную перепалку, и тем самым отвлечь его от опасной темы.
— Если хочешь поговорить, слезай с коня! Я устала задирать голову!
Черт! Что я несу?!! Что это со мной?!!
Источник моего зловредного красноречия тут же иссяк. Я растерянно оглянулась по сторонам, с досадой заметив множество направленных в нашу сторону любопытствующих взглядов. Гавр как ни странно послушался меня и слез с Оберона. Но сделал он это лишь для того, чтоб смутить меня окончательно. Подойдя ко мне совсем близко, наместник наклонился к моему уху и тихо произнес:
— Я мог бы помочь тебе, если твоя непомерная гордость позволит тебе принять мою помощь.
— Что ты имеешь в виду?
— Потом узнаешь. Скажи лишь готова ли ты принять содействие от меня?
