Марианна Алферова - Беловодье
Надя! Роман помчался наугад, перепрыгивая с тропинки на тропинку. Надя! Надя! Она же была здесь. Но нет, он больше ничего не ощущал. Метался взад и вперед. Остановился. Ожерелье вибрировало. И казалось, что кто-то пересчитывает холодными влажными пальцами позвонки. Перед глазами все плыло.
«Ты сможешь… ты сумеешь… Дерзай…» — журчал ласковый голос.
Роман едва не упал в воду, Тряхнул головой, провел ладонями по лицу. И направился к соседнему домику. Постучал. И тут же удивился — зачем он стучит? Дверь наверняка не заперта. Так и было. Он вошел. Большая прихожая освещалась двумя матовыми шарами, что висели в воздухе сами по себе. За стеной слышались голоса.
Колдун толкнул дверь в столовую. Лена, Стен и Юл сидели за столом. Они пока его не видели.
— …Я не поняла, о чем ты говоришь? Здесь можно получить все? — спросила Лена.
— Не получить, а создать. Если, конечно, твои желания впишутся в круг Беловодья, — отвечал Стен. Он сидел, уперевши локти в стол и положив на сплетенные пальцы подбородок.
— Не понимаю.
— Что тут не понимать? — ответил вместо брата Юл. — Как всегда: делай, что хочешь, но делать не смей. Все вокруг может быть только белым и только молочным, даже шашлык. А это самый мерзкий шашлык из тех, что мне приходилось пробовать. — Юл оттолкнул тарелку.
— А самый вкусный? — живо спросила Лена, и стало ясно, что шашлык — ее творение. — Какой был самый вкусный?
— В ресторане «Черный кот», куда мы с отцом ходили на мой день рождения, — последовало безапелляционное заявление.
— Судя по названию ресторана, это был шашлык из кошки, — съязвил Стен.
— Я обиделся!
И тут они заметили Романа.
— Ну, наконец-то! — крикнул Юл.
— Роман! — в отчаянии воскликнула Лена. — Может быть, у тебя шашлык из молока получится?
— У меня? Я не большой специалист по шашлыкам, в отличие от Юла. Пусть он и угостит нас блюдом этой самой ресторанной кондиции.
Роман уселся за стол. Лена налила в большую тарелку молоко. Юл заерзал на стуле.
— Да я, честно говоря…
— Ну, давай, — подтолкнул его колдун. — Три порции.
На тарелке сей же миг явилась гора белых клецок. От них шел пар, и пахло довольно аппетитно.
Роман взял вилку и отправил в рот горячую клецку. На всякий случай закрыл глаза.
— Это лук, — сказал он, и попробовал вторую клецку. — А это помидор. Где же тогда мясо?
Юл вскочил и выбежал из-за стола.
— Переходный возраст, — произнесла Лена универсальную формулу.
Роман наполнил вторую тарелку молоком, пошептал заклинания, тронул молоко ногтем. И вмиг явились все те же клецки. Только в этот раз запах был явно не помидорный. Попробовали. Оказался шашлык из свинины. Во рту так и таял.
— Юл! — закричала Лена радостно. — Мы нашли мясо.
Никакого ответа. Роман бросил выразительный взгляд на Стена.
— Юл, — возвысил тот голос. — Мясо было внизу. Мы его нашли.
Мальчишка вернулся.
— Все вы врете, — заявил не слишком уверенно. Лена протянула ему вилку. Он всадил ее в верхний кусок, пожевал.
— Ну вот, я же говорил, как в «Коте»! — произнес он с торжеством.
Тарелка опустела мгновенно. Пришлось повторить. В этот раз Юл принялся за дело уверенно. Роман даже не помогал ему. Почти.
— А здесь довольно мило. Как в доме отдыха, — сказала Лена. — Я бы осталась. Надолго. Я как вошла сюда, у меня слезы сами собою потекли. Почему ты уехал отсюда, Стен?
Тот как-то потускнел, заледенел, что ли.
— Я отовсюду удираю, — попытался ускользнуть от ответа.
Роман хотел рассказать Алексею про свой страх, но при Лене и мальчишке говорить на эту тему было нельзя.
— Ну так расскажи, Стен, о Беловодье наконец. Что же на самом деле оно такое? В чем суть Шамбалы?
— Это не только Шамбала, — сказал Стен. — И, может быть, это даже не главное…
И тут на пороге столовой возникла утопленница Глаша. Но в каком виде: лицо ее было обожжено, мертвая кожа сползала струпьями, она беспомощно дергала руками и что-то пыталась выкрикнуть, но что — было не разобрать.
— Вот мерзость-то! — Юл передернулся. Лена отвернулась и зажала рот рукой.
Роман схватил утопленницу за руку и потащил вон из дома. У Глаши подогнулись ноги. Пришлось взвалить ее на плечо.
— Давай помогу, — предложил Стен, выскакивая следом. Кажется, на него единственного тошнотворный Глашин вид не подействовал.
— Я сам. — Колдун потащил утопленницу к своему дому.
Алексей нагнал его:
— Часа через три возвращайся. Мне поговорить с тобой надо, когда Юл и Лена заснут. Так, чтобы они не слышали. Это очень важно. Идет?
— Хорошо.
Роман опустил утопленницу на пол у себя на кухне. Сдернул рубашку. Все Глашино тело было в ожогах. Вот дура-то!
Колдун схватил кувшин с молоком и принялся поливать Глашу. Молоко, попадая на ее обожженную кожу, тут же сворачивалось. Русалка перестала корчиться и затихла.
— Купаться в озеро полезла? — Роман и сам глотнул молока из кувшина.
— Я же в джипе сидела! А вы обо мне забыли! Бросили! — всхлипнула Глаша.
— Ты что, выскочить не могла?
— Я боялась. — Глаша поднялась — вид у нее был не особенно привлекательный: кожа почти вся сошла, осталось бледное, вымоченное в воде мясо.
— Чего боялась?
— Не знаю. Боялась, и все. Просто так.
— Есть хочешь? — предложил колдун.
— Я же не ем людскую пищу.
— А это не людская пища, а волшебная. Молоко небесной коровы. Из него любую пищу можно сделать — и для меня, и для тебя. Заказывай, что хочешь. Как в ресторане.
— Рыбу хочу.
Роман поставил перед утопленницей стеклянную тарелку и плеснул в нее молоко. Запахло рыбой. Настоящую еду Глаша есть не могла. А эту за обе щеки уплетала.
— Молока-то сколько! — Глаша облизнулась. — Я молоко люблю. Давненько я его не пила. А вот когда у мамки корова была… — Она мечтательно причмокнула.
— Ты не вспомнила, о каком свойстве кольца Марья Севастьяновна говорила? — поинтересовался колдун. — Может, ожог твою память освежил?
— Не-а… Ничегошеньки не вспомнила. Я уж если забываю, то навсегда.
— Да, знаю. Ты и в школе все постоянно забывала. Особенно домашние задания делать.
— Ой, не все! Я, Ромка, много чего помню. Как ты думаешь, кто тебе на день рождения в портфель кулек с конфетами положил, а?
— Ты, конечно. Я сразу догадался.
— Чего ж спасибо не сказал, а?
— Смеяться бы стали.
— Ах, вот как! Ну, конечно! Ты таким трусишкой был!
— Ты-то у нас больно смелая! Помнишь, как ты Марью Севастьяновну боялась?
— Да ее все в поселке боялись. Эх, Ромка… Если бы у меня такой талант был, как у тебя или у мамки твоей, я бы знаешь что сделала?
