Александр Прозоров - Зеркало Велеса
– Нет, – покрутил головой Зверев. – А что?
– Да серу у рудокопов завсегда купить можно, боярин. А вот емчугу варить надо. Не знаешь, как? Я сейчас расскажу… – Мастер старательно прикрыл дверь, отошел в угол и сел на край телеги. – В яму выгребную ты как-нибудь заглядывал? Нет? Там на стенках в яме али на досках, коли старые уже, белый налет обычно есть. Это он самый, китайский снег, и есть. Но его, знамо дело, много не наскребешь – даже един раз из пушки пальнуть не хватит. Да и не много его из человечьих отходов вырастает. С навоза его больше выходит. Так вот. Чтобы емчуги поболее добыть, обычно навоз всякий с округи собирают, с землей, листьями гнилыми, соломой порченой, дрянью всякой тухлой смешивают да в кучу собирают. Тем, что из ямы выгребной, поливают обильно, соломой покрывают и зреть оставляют в теплом месте. Как время пройдет – собирают кучу аккуратненько, да теплой водой долго и любовно промывают.
Андрей представил себе все это в красках и закашлялся.
– Воду полученную, – невозмутимо продолжил Кречет, – в котлах над огнем вываривают, пока вся до конца не выкипит. На дне опосля крупинки белые старательно выбирают, снова их в воде разводят, да опять вываривают, чтобы чище стали. От и интересно мне стало, боярин Андрей: сам ты это делал али попросил кого?
– Ой, мамочки, представляю, какая вонь там стоит! Меня из усадьбы выгонят!
Мастер, довольный произведенным впечатлением, согласно кивнул. Но Зверев, почесав в затылке, задумчиво произнес:
– Но ведь все это и в лесу каком-нибудь можно сделать, чтобы не видел никто? Как считаешь? А сколько зреть куче-то?
– Экий ты упрямый, – удивился Кречет. – Зачем тебе это, боярин? Ты ведь с седла воюешь, тебе пушкарские хлопоты ни к чему.
– Думаю, можно попытаться ружья ручные сделат, гранаты…
– У тебя же лук есть! Он и дальше бьет, и точнее.
– А может, с порохом лучше получится? Да, кстати, а правда, что у вас в крепости пушки всего три раза в день стреляют? Чего так редко?
– Как это редко?! – возмутился мастер. – Иные пушкари и двух выстрелов за день не успевают!
– А чаще почему не получается?
– Ну, сам подумай, как много сделать надобно. Пушку назад убрать, от сажи и копоти почистить хорошенько. Выждать, дабы погасло все, мусор никакой внутри не тлел. Пороху в ствол насыпать исхитриться и плотно набить, дабы равномерно лежало все. Прижать пыжом плотным, опосля жребий насыпать и тоже прибить, дабы не перекосило. Ой, много хлопот с ними. Одно хорошо: как вдоль стены жахнешь – на двести шагов всех литовцев враз сносит, коли на приступ идут.
– А зачем чистить от копоти каждый раз? – не понял Зверев. – Потом, после боя почистить можно.
– А ну эта копоть в стволе тихонько тлеет? А ну искорка какая осталась? Сыпанешь на нее порох – и разорвет тебя на месте. Тут спешить нельзя, все тщательно делать надобно.
– Можно попробовать порох в мешочки бумажные разложить и прямо в них в ствол запихивать. Тогда никакие искорки и тление до него не доберутся. А зажигать потом раскаленным гвоздем, чтобы бумагу проколоть.
– А калить на чем? Возле пороха открытого огня держать нельзя – полыхнет. Мы после каждого выстрела даже фитили тушим, чтобы не дай Бог зелье при зарядке не полыхнуло. А после снаряжения снова зажигаем.
– Ну-у, тогда понятно, – кивнул Зверев. – Кстати, в бумажных мешках было бы не так страшно огня-то. Бумага горит хорошо, но не так, чтобы от искры сразу в куски все разносить.
– Куски мешка в стволе останутся, – после некоторого раздумья напомнил пушкарь. – Значит, тлеющих кусочков будет куда как больше.
– Так вы же все равно после каждого выстрела ствол баните! Вычистите.
– А ты, я вижу, боярин, изрядно в нашем деле разбираешься, – удивился Кречет. – Откуда?
– Думал просто много над этим, – ответил Андрей уклончиво.
– Понятно, отчего тебе так с зельем поиграться хочется. Только ты вот что, боярин… Ты сам зелье не крути, не надо. Убьешься враз. Вот у нас под Москвой, что ни год, а две-три мельницы пороховые взрываются. А мастера там умелые, опытные. И зелье знают, и сторожку проявляют, железа не используют, зелье токмо мокрым мелют. Ан все едино – ни года без взрыва не обходится. Опять же, коли так, как ты молвил, растереть да просто перемешать – это не порох, это мука пороховая получится, мякина. Ею стрелять нельзя, она любой ствол разорвет. Порох зернить надобно. Размачивать, лепешки делать, их сушить, дробить, полировать. Во-от… А ты мыслил, все просто так? Э-э, боярин, кабы просто, меня бы не мастером, а смердом кликали. Главное – дело больно рисковое. Чуть зазевался, уронил чего, недосмотрел – и все. И следа не найдут.
– Полировать? – опять зачесал в затылке Зверев. – Полировать-то зачем?
– Дабы углов острых у зерен не выступало. Они ведь, как мука, тоже стволы рвать могут.
– Да-а, опыта тут мне не хватает… Дробить, полировать… Не знал… – Андрей замолчал, переваривая услышанное.
Мастер, глядя на него, усмехнулся, решительно махнул рукой:
– Ладно, посиди. Вижу, мыслями маешься. – Кречет поднялся, отворил амбар, зашел туда и вскоре вернулся с полотняным мешочком размером двухкилограммовый пакет муки, взвесил на руке, решительно протянул: – На, боярин, решай думы свои. Может, важное чего для Руси придумаешь. А сам пороха не мешай. До добра дело это не доведет.
– Спасибо, мастер, – принял подарок Зверев. – Уж не знаю, чем и отблагодарить.
– И я не знаю, – улыбнулся Кречет. – Потом придумаю. А ты, коли чего скумекаешь, приходи, перемолвимся. В кои веки с человеком знающим встретился. А то все – колдун да колдун. Ополченцы здешние к тюфякам подходить боятся, в наказание их ко мне воевода ставит.
– Еще хочу спросить, – оглянулся Андрей. – Отчего амбар с оружием тут, на отшибе стоит. Вдруг сюда чужаки ворвутся? Получится, пушки там, а порох к ним – здесь. Или диверсант какой проберется да подожжет. Крепость враз без пороха останется.
– А все потому же, боярин. Воеводы решили, коли случится беда и амбар пороховой взорвется, то здесь он токмо немцев да вал городской попортит. А коли в крепости, то стену ближнюю наверняка завалит. Вот сюда и сослали. Как тревога случается, отсюда зелье на батарею носим, сколько на день али два надобно. Тем и палим. Жребий же там, у тюфяков лежит.
– Какой жребий?
– Ну, дроб каменный, коим из тюфяков стреляют. Пойдем, покажу.
Мастер хорошенько запер амбар, перекрыв дверь длинной железной перекладиной, повесил на ее конец замок. Затем столь же тщательно затворил ворота. Андрей взял серого под уздцы, бок о бок с Кречетом двинулся вверх но склону – и увидел, как из-за земляного укрепления вывернул на коне Пахом.
