Александр Абердин - Проклятый ангел
- Как твоё самочувствие, малышка?
Маринка честно сказала:
- Дядя Авик, раньше мне совсем не хотелась кушать, а сегодня я ела, как Робин-Бобин. Столько не съест весь наш класс.
Раз ребёнок сам вспомнил про школу, я сказал:
- Мариночка, ты не пойдёшь завтра в школу. Вместо тебя туда пойдёт папа и заберёт твои документы, маленькая. А дядя Боря завтра же купит в Подмосковье самый большой дом или ещё лучше, целый коттеджный посёлок и вы все переедете туда. Теперь ты будешь учиться дома, мой ангелочек. Понимаешь, Маринка, ты первый маленький ангел на Земле и потому никто не должен знать, что ты у нас такая. Не расстраивайся, маленькая моя, скоро у тебя будет там очень много друзей и подружек. Уже очень-очень скоро.
Все сразу же поняли, о каких именно детях я говорю и потому дружно закивали. В принципе о делах мы больше не разговаривали. О них мы не только успели поговорить в Кисловодске, но и даже смогли предпринять кое-какие меры через Интернет и пользуясь специальной банковской связью СВИФТ. Поэтому добрая треть денег Порнушки уже лежала на швейцарских банковских счетах Маши и Лики. Мы просто поболтали с часок за кофеёчком и тортиком, оказавшимся на самом деле очень маленьким, и разъехались по домам. Мы с Аликой и Машей взяли один "Хаммер", а ребята второй. После этого Алика села за руль, а Маша ко мне на колени и мы повезли её к любящему мужу, который ещё ни о чём не знал. Мы отвезли её в Лефортово, а сами поехали в Ясенево через центр города. Остановив машину возле большого супермаркета на Новом Арбате, мы основательным образом в нём попаслись. Выкатили из магазина шесть тележек с продуктами и ещё поддон, который везли за нами на электрокаре. Одного только итальянского сыра, поразившего меня своим вкусом, я купил целую головку, хотя та весила триста с чем-то килограммов. В квартиру мы вошли не с пустыми руками.
Вообще-то в большую, трёхкомнатную квартиру на четырнадцатом этаже первой вошла Лика, которая потом открыла мне окно и я, будучи невидимым, влетел в него верхом на магическом грузчике со всеми нашими покупками прямо с автостоянки перед домом. Быстро разобрав и разложив покупки, мы отправились в ванную комнату, долго там плескались, а когда, наконец, вышли, то вскоре услышали пение дверного звонка и Машкино хныканье за дверью. Как были оба голыми, так мы и метнулись к двери, чтобы открыть её. Машка ввалилась в квартиру вся зареванная, с двумя чемоданами в руках, и истошным, рвущимся из груди воплем, больно резанувшим меня по сердцу:
- Авик, он меня выгнал, как паршивую собаку!
От неожиданности я задал Маше идиотский вопрос:
- Кто выгнал, Машенька?
- Ва-а-а-асилий! - надрывно проревела Маша.
Мы затащили нашу подругу в спальную комнату, усадили её на кровать и я принялся допытываться:
- Машенька, перестань реветь и объясни нам, пожалуйста, за что этот негодяй, тебя выгнал?
Реветь немедленно Маша не перестала, но хотя бы стала делать это тише и, то и дело, всхлипывая, рассказала о том, что с ней произошло за минувшие два с лишним часа:
- Он сказал, что я падшая и подлая женщина, которая своими срамными делами замарала его, святого, божьего человека. В наказание за это, он теперь продаст мою квартиру и "Мерседес", а все деньги передаст на восстановление монастыря, в котором станет игуменом и будет замаливать мой грех.
Больше всего меня возмутило не мерзкое поведение Васи, божьего человека, а то, что Маша позволила так с собой поступить, а потому я крепко встряхнул её и громко воскликнул:
- Машка, и ты после этого не выбила этому негодяю все зубы? Девочка моя, где твоя ангельская гордость?
- Ага, тебе легко так говорить, Авик! - всхлипнув в последний раз, принялась оправдываться девушка - Ты просто не видел моей квартиры. По сравнению с ней Ликина квартира - трущобы Гарлема. Да, ты же видел дом, в котором я живу, Авик! Он хотя и огорожен по периметру высокой решеткой, в нём все окна пуленепробиваемые, а двери такие, что их только из пушки пробить можно. Этот гад перекодировал замок и я только и смогла, что подняться на свой этаж. В квартиру Васька меня даже не впустил, разговаривал через домофон, сволочь, и сказал, что выписал меня из неё, она теперь мне уже не принадлежит и все документы на продажу давно уже готовы. Ну, разве он после всего этого не мерзавец?
Лика тут же отпрянула от подруги и сказала:
- Авик, нам нужно срочно ехать туда, иначе этот гад, завтра же смоется из Машкиной квартиры и потом спокойно продаст её. Тебе нужно гоняться за ним по всей Москве, а то и России? Отдыхать будем после того, как придушим эту гниду.
Кивнув, я согласился:
- Тогда в путь, девочки. Лика, мы с тобой будем изображать из себя ментов, а Машенька потерпевшую. Полагаю, что мы сами сможем разобраться с ним, не привлекая к делу Бориса с его парнями, чтобы те случайно весь дом не разнесли. Тем более, что это, чуть ли не наше семейное дело. Мне почему-то кажется, что теперь Машенька не захочет нас покинуть. Или я не прав?
Девушка подскочила с кровати и бросилась ко мне на грудь, но рыдать на этот раз не стала, а быстро привела своё личико с помощью парочки магических заклинаний в порядок. Мы же с Аликой надели ангельские хитоны и сандалии. Крыльев и нимбов, не мешавших нам, мы вообще никогда не снимали. Из дома мы с Ликой вышли одетыми в обычную, мало чем примечательную одежду, а Маша осталась в той, в которой приехала к подруге. По дороге я превратил хитон в мундир с погонами полковника милиции и придал себе облик схожий с Порнушкой, а Алика стала изображать из себя очаровательного капитана. Мы не стали подъезжать слишком близко к дому Маши и остановились за квартал от него. Мы вышли из "Хаммера", прошли несколько десятков метров и, зайдя в тень, где нас нельзя было увидеть, сделались невидимыми и взлетели вверх на крыльях. Сами-то мы друг друга прекрасно видели, но ни один человек и никакая аппаратура не могла нас засечь. Сделали мы это для того, чтобы заглянуть в окна машиной квартиры, расположенной на пятом этаже старинного особняка.
Во всех комнатах ярко горел свет, с окон были сняты шторы и бывший муж Маши, среднего роста кряжистый тип лет тридцати пяти на вид, с окладистой тёмной бородой и лысиной в полголовы, упаковывал посуду в коробки. Таких коробок мы увидели много. Они стояли во всех трёх больших жилых комнатах, а также на кухне. Квартира у Маши была впечатляющая, раза в два больше по площади, чем у Алики, и находилась в куда более тихом районе Москвы. Больше всего мне понравилось то, что её окна и большой, остеклённый балкон выходили на красивый сквер, разбитый перед домом. Под ним, как сказала Маша, находилась подземная парковка, а на той её "Мерседес". Ещё она печальным голосом сказала, глядя на бывшего мужа:
