Орландо Паис Фильо - Энгус: первый воин
— Но если говорить честно, преподобный отец, то до сих пор я прожил свою жизнь скорее с грехами, чем с добродетелями. Разве грех не естествен для человека? Разве можно совсем убрать его из сердца и жизни?
— Энгус, все возможно для тех, кто живет в Боге. Есть семь смертных грехов, тех, что отталкивают человека от Божьей милости и которых теперь ты не должен терпеть в своем сердце. Конечно же, если в один прекрасный день ты все же хочешь исполнить свое предназначение.
И он снова заговорил о моем высоком предназначении, словно моя жизнь уже давно была кем-то расписана и определена. Сам же я весьма сомневался, что, во-первых, смогу исполнить это пока неизвестное мне дело, а во-вторых, дело это все более приобретало очертания какой-то непосильной работы.
— Первый грех — обжорство, и он состоит в том, чтобы есть без разбора, без всякого воздержания. Сын мой, запомни, что питаться и пить надо лишь для того, чтобы поддерживать жизнь, а обжорство делает это лишь для самого себя. Когда ты ешь и пьешь в соответствии со справедливостью, но вдруг порой почувствуешь желание поесть или выпить более необходимого, Господь посылает ангела, дабы охранить тебя советами справедливости, благоразумия, силы духа, и призывает тебя к сдержанности и воздержанию.
Чтобы понять, что такое обжорство, мне, конечно, не потребовалось даже примеров. Стоило только вспомнить своих бывших товарищей, когда они возвращались после какого-нибудь налета или захвата деревни. Они были прекрасным воплощением и всех остальных грехов, о которых собирался рассказать Ненниус, что он и сделал.
— Однажды ко мне пришел король и сказал, что очень несчастлив, поскольку слишком тучен и жена больше не хочет спать с ним в одной постели. Он просто смотрел, как рушится его королевство, будучи не в силах собраться и изменить опасное положение. Я объяснил ему, что обжорство опасно не только само по себе, оно имеет и далеко идущие дурные последствия. Они заключаются в стремлении копить богатства ради того, чтобы есть все больше и лучше. Итак, король много ел, потом стал есть и пить неумеренно, потом стал копить богатства, что в свою очередь заставило его воровать, обманывать и совершать другие дурные поступки. И вот этот несчастный человек стал тратить все силы своей души лишь на то, чтобы есть, становился ленивым, сонным и больным. И наконец окончательно разрушил себя. Вот почему грех — это оковы, рабство, которое в конце концов, убивает человека.
Что ж, это описание весьма подходило для большинства моих былых товарищей.
Было уже поздно, и мы отправились спать. И, засыпая, я подумал о том, что, должно быть, все это время носил какую-то мистическую броню против тех невидимых, но опасных ловушек, которые поглотили так много народа и сделали их игрушками своих прихотей. И все, что они делали, становилось бесполезным и дурным. Мне же была дана светлая невидимая броня, которая весьма пригодится и в будущем. Ведь я тоже могу попасть в подобную ловушку и потерять все мужество честного и порядочного человека.
Наутро Ненниус пришел ко мне поговорить о похоти.
— Любезный сын мой, обжорство, гордыня, зависть и несправедливость неотделимы от похоти. И если ты будешь совращаем похотью, вспомни о воздержании, которое противостоит обжорству; о смирении, которое противостоит гордыне, о преданности, которая противостоит зависти, и о справедливости, которая противостоит несправедливости. Также вспомни и о том, что жадность вовсе не противоположность расточительности, ибо быть щедрым — значит быть добрым, справедливым и стойким.
Честно говоря, не думал, что когда-нибудь испытывал настоящее чувство жадности, — я просто привык добиваться в бою того, чего хотел. Однако я продолжал внимательно слушать Ненниуса.
— Сын мой, заклинаю тебя не становиться жадным, ибо это тот грех, который порождает в сдавшихся ему чудовищные страсти. Накопление богатств никогда не удовлетворяет, но таит в себе множество опасностей. Именно поэтому жадный человек бежит от честности и надежды. Леность заставляет его желать зла другим, зависть терзает его из-за того, что он не все может получить. Таким образом, жадность никогда не предложит тебе ни лекарства, ни освобождения твоему сознанию.
Задумавшись о последних словах, я постарался честно и до конца пересмотреть свою жизнь и сделал это с радостью, поскольку действительно хотел по-иному взглянуть на некоторые очень беспокоившие меня вещи. На то, что я видел во время битв и не мог забыть… Сражения… Враги… Друзья тех, кто предал честь и мужество моего отца. И я не мог ничего противопоставить тем ужасным вещам. Я не мог ничем оправдать яростное безумие Айвара и Хальфдана, не мог забыть зла, причиненного норманнами. Память об этом была еще слишком свежа во мне. К тому же у меня имелось много причин не забывать об этом.
Научив меня всем добродетелям, Ненниус решил показать мне их обратные стороны, чтобы сделать грехи как можно более безопасными. Поэтому на следующий день он явился говорить о гордыне.
— Сын мой, гордыня — это действие против смирения. А поскольку смирение существует через намерение человека постоянно помнить о том, что он появился в ходе акта творения из ничего и потому ничтожен перед Господом, вечным, первоначальным и совершенным, то гордыня в человеке есть противоположность смирению. И человек с помощью добра, справедливости, благоразумия и силы духа должен бороться на стороне смирения против гордыни, чтобы всегда помнить о том, что он явился ниоткуда и обязан любить и почитать Господа.
Все сказанное старым аббатом о смирении оказалось для меня совершенной новостью. Еще никто и никогда не советовал мне смиряться, хотя отец, конечно, не говоря об этом вслух, иногда выказывал признаки этого чувства. Однако больше всего среди окружавших меня ранее людей я видел именно гордыню. И вдруг в добродетелях, о которых рассказывал мне старик, я увидел зеркало, в котором различил многие грани жизни отца своего, Морского Волка. Может быть, именно поэтому непримиримость между ним и Айваром была столь сильной и неодолимой… Между тем Ненниус продолжал:
— Энгус, ты можешь быть соблазняем гордыней богатства, дружбы, силы, красоты, науки, храбрости и множества другого. Но ты всегда ищи при этом благоразумия и стойкости, которые приведут тебя к справедливости. И справедливость покажет, что в тебе существуют две цели: вторая будет жаждать богатства, чести, дружбы, силы, красоты, науки и храбрости, но первая приведет тебя к Богу, Который создал тебя из ничего и Который умер за тебя, унизив Себя и став в смерти самым последним человеком.
