Дмитрий Баринов (Дудко) - Ардагаст, царь росов
— Цернориг, царь бастарнов, давний враг Фарзою и друг римлянам, — заметил Ардагаст.
— Сущий чёрт он, Чернорог этот — так мы его зовём! Лют без меры. Воевать да людей убивать — вот его радость. А с его чёрными друидами сравняется разве что Лихослав, чтоб ему из пекла не выбраться! — Князь сплюнул налево. — На наших священных городищах на Збруче те друиды такое творят, что лучше не поминать.
Собеслав в раздумье крутил длинный ус:
— А ведь сейчас на Днестре мало людей живёт. Поменьше, чем при сколотах. Немного словен, немного даков, бастарнов ещё меньше. Чернорога мало кто любит, больше боятся. — Словен заговорщически подмигнул дреговичу и росичу. — Что, если разом ударить на него: нам с севера, а сарматам с востока? Тут и конец его чёрному царству! Разве выстоят его друиды перед Колаксаевой чашей?
— Мы тогда всем племенем вернёмся на Днестр, — подхватил повеселевший Вячеслав. — А Дрегву чертям да водяным оставим.
— И из наших многие захотят на юг переселиться. А из вас, дреговичей, кто к лесу привык, пусть селится у нас, — сказал словенский князь.
— Медведя не убили, а шкуру уже поделили, — усмехнулся Ардагаст. — А вдруг я не пойду?
— Без тебя такого медведя никак не добыть, — развёл руками Вячеслав.
— А разве может славный Ардагаст, царь храбрых росов, отказаться от такого подвига? — улыбнулся Собеслав. — Неужели боги не знали, кому дать чашу Солнце-Царя? Может ли Солнце не встать на востоке, не идти на запад, не рассеивать тьму на своём пути? — разглаживая пышные усы, он испытующе глядел на царя росов.
— Ночью Солнце идёт с запада на восток, через всё подземное царство Чернобогово, — ответил Ардагаст. — Даждьбог всю зиму шёл преисподним миром, пока не нашёл Морану и не вывел её весной на белый свет. Нынче как раз зима... Путь мой сейчас — на восток, к нурам и северянам. Нужно, чтобы все венеды в лесу признали царя Ардагаста. Если Чернобог не осилит — к весне вернусь на Тясмин. А осенью, как только мужики с озимыми управятся, двинемся все вместе на Чернорога.
— Напомним, кто такие сколоты, всем, кто за четыре века забыл! — с азартом хлопнул широкой ладонью по столу Вячеслав.
— А если мы и сейчас на восток вместе пойдём? — предложил Словении. — Кто посмеет стать против царя и двух князей?
— Нет, — подумав, ответил Ардагаст. — Стерегите лучше сейчас свои земли. А то как бы и впрямь не разорил их хоть тот же Чернорог. Народ тогда скажет, что мы виноваты, и прав будет.
— А наш лес, выходит, вроде царства преисподнего, — вздохнул дрегович. — И кто его таким сделал: нечисть, или те, кто ей служит, или те, кто их всех боится, словно род наш не от Сварога? Спасибо тебе, Солнце-Царь бесстрашный, что пришёл к нам да напомнил про Огненную Правду не так словом, как делом! — Он наполнил кружку душистым мёдом и поднял её. — За тебя, Гость Огненной Правды!
Войско росов не спеша двигалось по стране дреговичей: вниз по Горыни, потом по Припяти. Заходили за данью и в ближние, и в дальние сёла. Подсчёт дани на себя взял Хилиарх. С венедскими чертами и резами он освоился так же быстро, как с берестой и костяным писалом. Лесовики поначалу неприветливо смотрели на пришельцев: явились, мол, дармоеды, добытчики степные. Ждали бесчинств, памятных по Сауасповым походам. Но царь настрого запретил обижать данников. Нарушителей судил на глазах у дреговичей и не смотрел, кто венед, кто рос и какого князя воин. Одних велел бить кнутом по голой спине на морозе, других водить по селу с украденным на шее. А двух Андаковых дружинников и одного полянина, что по пьянке пытались опозорить дочь жреца, хотел повесить, но жрец согласился обойтись выкупом.
Дреговичи и пришельцы вместе пировали, охотились, пытали силу в кулачных боях, скачках, стрельбе из луков и иных воинских умениях. А рассказы дружинников Ардагаста о чудесах далёких земель и сражениях с невиданными чудищами слушали разинув рты не только юнцы, но и старые люди. Тем более, что на охоте и в состязаниях лесовики смогли убедиться: не хвастуны перед ними, но храбрые и опытные воины. За такими — словно в Ольвии за каменной стеной. Да и южане видели, что жители дреговин во многом им не уступают. И всё реже слышались теперь речи о «лесных медведях» и «степных волках».
Отказывать в дани, прятаться в лесах, хвататься за луки и рогатины никто не пытался. С одними сарматами в лесу можно воевать, но когда с ними ещё и поляне, и своя же дреговицкая дружина... Вскоре, однако, в ход пошло совсем другое оружие. Внезапные снегопады и бури преграждали дорогу войску. Неведомые болезни отнимали силу у воинов и коней, валили с ног. Большие чёрные собаки, удивительно наглые и хитрые, бросались ночью на лошадей, а то и на людей. Мышью зашуршало, поползло змеёй зловещее слово «чары». Сарматы громко говорили, что дреговичам верить нельзя, а надо сжечь для острастки пару сёл, и вообще, мол, все венеды — колдуны (при этом говорившие поглядывали на Вышату с Миланой).
Однажды утром росы выступили из села, в котором накануне весело пировали в доме старейшины. Но не прошло и часа, как Саузард, схватившись за шею, свалилась с седла. Тёмная опухоль вмиг вздулась на горле царевны, едва позволяя дышать. Не говоря никому ни слова, Андак с дружинниками повернул коней назад к селу. Ардагаст не стал их задерживать. Но в то же село, и более прямой дорогой, поскакали Сигвульф с Миланой и полсотни отборных царских дружинников.
У самой околицы Андак хриплым голосом приказал:
— Готовьте огненные стрелы!
Сарматы сноровисто стали вязать к стрелам сено и припасённые тряпки. Вдруг из-за леса выехал и поскакал к селу ещё один отряд. Андак раздражённо взглянул на него и узнал ехавшего впереди Сигвульфа. Тот предостерегающе поднял руку:
— Не тронь сёла, князь! Так велит царь!
Тёмные глаза Андака вспыхнули гневом, рука легла на рукоять меча. Но спокойные синие глаза гота словно окатили его холодной водой. А Милана невозмутимо произнесла:
— Зачем жечь всё село, если можно сжечь одну ведьму?
— А, так ты знала, кто здесь наслал порчу на мою жену?
— Нет, не знала. Но сейчас узнаю.
Она пригляделась из-под руки к дыму, поднимавшемуся над землянками из дверей и отверстий над крышами.
— Видите, над домом старейшины дым в кольцо закручивается? Это черти верёвку из дыма вьют — ведьма им велит, чтобы работы не просили.
Росы вскачь пустились к дому. Встревоженные венеды выбегали из землянок, многие при оружии. А дружинники уже выволакивали жену старейшины на улицу. Следом, бестолково отмахиваясь посохом и откашливаясь, выбежал её муж. А та уже вопила на всё село:
