Диана Дуэйн - Безграничное волшебство
— Нет. — В его голосе снова послышалось раздражение. — Я думаю, что ты отличаешься от всех девчонок в округе. — Он заговорил мягче. — Многие из них поначалу какие-то грубые, самоуверенные. А прибавь напору, так и рассыплются, как… как трухлявый забор. Ты же… от тебя грубого слова не услышишь. А если и скажешь чего, так сама первая и пугаешься… — Он пожал плечами. — Что же касается напора… тебя только толкни, ты обрушишься, как кирпичная стена. Придавишь.
Нита вспыхнула, не зная, что ответить.
— И ты… ты тоже не похож на всех, кого я знаю. — Она умолкла, боясь от смущения наговорить такого, от чего будет выглядеть полной идиоткой.
Но Ронан вдруг снова рассмеялся.
— Ты слишком громко… думаешь, — сказал он.
Краска стыда, горячей волной обжегшая щеки, вдруг разозлила Ниту. Но раздражение, не успев подняться, тут же исчезло, когда она увидела, как он на нее смотрит. Впервые в его взгляде не было холодной иронии. Странно, но этот взгляд вызвал дрожь во всем ее теле. Но тут же ей пришло в голову, что ничего странного нет. Она знала, что с ней происходит, хотя и не ЗНАЛА этого никогда раньше…
В Учебнике, увы, про это ничего не говорилось. «Или было? — подумала вдруг Нита. — Но разве я когда-нибудь обращала внимание? При работе с Китом ничего подобного не случалось…»
…и внезапно она поняла, что теперь ПОНИМАЕТ гораздо больше. Вита сидела на заборе, смотрела на чуть посеребренную слабым светом звезд траву и молчала. Она почувствовала, что в нее входит знание. Вот он, опыт здешних волшебников, все постигающих не из Учебника, а напрямую — просто ЗНАНИЕМ! Прямой ввод волшебных сведений, каким пользуются ирландские волшебники. «Если я побуду тут подольше, — подумала вдруг она, — останется ли это со мной навсегда?» Но сейчас это было не важно. Другие мысли нахлынули на нее. Могут ли волшебники сближаться так же, как и обычные Люди? Но ведь их чувства слишком открыты! И во всем виноват Язык. В нем заключены и слова, и чувства, и образы. И все это, при желании, можно услышать, не СЛЫША слов! И два человека, одаренные умением говорить на Языке, слышат не только мысли, но и зов тела…
Ниту прошиб пот. «Только не со мной», — подумала она и услышала, как бьется жилка в виске: со мной, со мной, со мной… Она посмотрела на Ронана, и мысли в ее голове смешались. А через несколько мгновений громче всех зазвучала и стала четкой одна-единственная:
«А! Надо же начинать когда-то! И он мне нравится… Иначе я бы и не думала об этом…»
Ронан смотрел в сторону. И Нита сказала:
— Я не обрушусь на тебя каменной стеной. — Дрожь продолжала бить ее, но теперь уже не от его взгляда, а от собственных слов.
Она просто сидела и ждала…
Он лег грудью на забор. Лицо его было совсем близко, у самых глаз. И когда он склонился поцеловать ее, Нита увидела отраженную в его глазах звездочку.
В первую секунду она пыталась сообразить, что делать с носом. А потом просто потерялась в ощущениях: и сам поцелуй, и горячие, витающие, сплетающиеся мысли в их как бы слившихся в одну головах. Сначала ее это ошеломило, но через мгновение показалось таким естественным. Она чувствовала ЗАПАХ его мыслей — они были свежими, ЗЕЛЕНЫМИ, ОТКРЫТЫМИ И НЕОПЫТНЫМИ, сообразила вдруг она. И ей захотелось смеяться. И тут же возникло еще одно слабое, но знакомое ощущение. Она только не могла точно сказать, что это…
И нет поцелуя… Она, моргая, смотрела на Ронана. Сердце ее бешено билось. Второй поцелуй был длиннее. На этот раз они коснулись друг друга. И сладость разлилась по всему ее телу. Внутри ее все продолжало дрожать. Но сквозь эту приглашающую, расслабляющую, согревающую открытость его мысли вдруг поразило, испугало какое-то иное чувство. Будто Нита уловила всколыхнувшиеся где-то глубоко на дне его существа волны гнева или скорее бешеной энергии, прежде таившейся. Поцелуй обжег ее. Нита зажмурилась. Вспышка АЛОГО, впечатление чего-то мелькнувшего, острого и яростного. И упоительного…
И тут она вдруг поняла, вспышкой озарилось в ее мозгу то, что билось и боролось внутри Ронана.
— ПИЧУЖКА! — прошептала она. Но это было только одно из имен этого существа. В его бесконечном прошлом слоилось еще множество имен. Она не могла остановиться и почувствовала, как мысль Ронана пробежала вслед за ее мыслью до того мига, когда она в последний раз видела… нет, не просто алую попугаиху, домашнюю птичку Пичужку, а того, кто скрывался в ее облике — другого волшебника. А он увидел то, что видела Нита в той битве с Одинокой Силой: беспомощное птичье тельце, взорвавшееся светом бессмертного, непобедимого Бойца Единой, одну из Существующих Сил, являющуюся под многими именами…
— Нет, — выдохнул Ронан. — НЕ-ЕТ!
Он исчез. Звук его убегающих шагов таял в умирающем шорохе гравия. И затих. Нита сидела на заборе, дрожащая, в слезах и все же охваченная восторгом.
Ночь опять стала безмолвной.
Она вернулась к себе. И еще много времени прошло, прежде чем она забылась крепким сном.
На следующий вечер в половине седьмого Нита, тетя Анни и Кит садились в машину. Только начало смеркаться. Солнце зайдет не раньше восьми, но по-настоящему стемнеет только часам к одиннадцати.
Замок Матрикс стоял восточное Грейстоуна и Килкуада в горах за Сахарной Головой. Они катили по узким дорожкам, которые становились все уже и ухабистее, пока наконец не выехали на подъездную дорогу с двумя маячившими вдали деревьями, увешанными гроздьями красных ягод.
— Рябина, — сказала тетя Анни.
— Я знаю, — откликнулась Нита. — У меня дома есть подружка — рябинка. Тетя хихикнула.
— Все никак не могу привыкнуть. Забавно слышать от племянницы подобные вещи, — как бы извинилась она.
— Ну вот и приехали, — сказал Кит.
Они свернули на открытую площадку, посыпанную гравием. Перед ними возвышался замок Матрикс. Главной его частью была мощная, сложенная из серого гранита квадратная башня метров сорок высотой и с широкими пятнадцатиметровыми гранями. С одной стороны к башне примыкало дополнительное крыло — каменная пристройка с ромбовидными окнами. Низкая, сложенная из крупных каменных блоков стена окружала замок. Нита, выбравшись из машины, побежала к стене. Там стоял грузовичок Бидди. Но в багажнике не было горна!
Дубовые ворота распахнулись, и показался Джонни в спортивном костюме. Он выглядел бы совсем обыкновенно, по-домашнему, если бы не прутик в его руке. Этот прутик ярко светился. Нита узнала свой давний рябиновый прутик, который впитывал лунный свет. Оружие для начинающего волшебника. Нита не могла понять, зачем он понадобился Джонни?
— Входите, — пригласил Джонни.
Нита и Кит вслед за тетей вошли внутрь и оказались в главном зале замка. Непроизвольно подняли головы. Потолок парил в сумраке на пятнадцатиметровой высоте. Побеленные шершавые стены уходили ввысь, сливаясь с потолком. На кафельном черно-белом полу вдоль стен стояли красивые деревянные полированные столы. Слева открывался зев громадного камина, огороженного крупнокованой решеткой. Рядом лежали большой железный вертел и кочерга для ворошения сгоревших бревен. Высокие арочные окна, метра два шириной каждое, прорезали западную и южную стены зала. В самом центре, там, где пол поблескивал ровно выложенным кругом черного кафеля, вязью тянулись белые иероглифы и диаграммы заклинания. Нита втянула носом воздух и почувствовала знакомый по урокам рисования запах акриловой водной краски.
