Диана Дуэйн - Безграничное волшебство
Дайрин умолкла и вновь открыла глаза.
— Примерно так, — сказала она. — Не особенно легко, но и не очень сложно. Когда начинать? Дорис потерла щеку ладонью.
— Но ведь нужно будет практически ковать огонь, — задумчиво проговорила она. — Как ты считаешь, Шон, это заклинание подходит?
Джонни хмуро молчал.
— Если ты не удержишь заклинанием временное скольжение или не ограничишь пространственное влияние, — проговорил наконец он, — то взрывная сила звезды может уничтожить Землю. Ты, конечно, это понимаешь?
Дайрин спокойно пожала плечами.
— Ха! Да мир может взорваться в любую минуту. Я бы на вашем месте тут же ухватилась за такое предложение. Я могу сделать все сейчас же.
Наступила тишина.
— Ну, Шон, — заговорила Дорис. — Ты Верховный Волшебник. Решай.
Он сидел, склонившись над пустой чашкой. Потом поднял голову и промолвил:
— Полагаю, у нас нет выбора. Итак, завтра вечером. В Матриксе. Будет как раз сближение планет.
Все согласно кивнули. И Дорис. И Ронан. И тетя Анни.
— А с Сокровищами за это время ничего не случится? — спросила тетя Анни.
— Надеюсь, — ответил Джонни, — Встречаемся в Матриксе около семи. Все нужно свершить до заката. Все шумно встали. Нита посмотрела на Дайрин:
— Ты проделала такой длинный путь, только чтобы ввязаться в это дело? Или еще зачем-то? Дайрин усмехнулась:
— Сюда стоило тащиться даже ради того, чтобы полюбоваться на твое вытянутое лицо, когда я очерчивала контуры заклинания. Ну и видок у тебя был! Я уж думала…
— Ладно, не будем ссориться, — миролюбиво перебила ее Нита. Она стала намного добрее и терпимее к сестре с тех пор, как та стала волшебницей. Да и сама Дайрин словно бы помягчела, оставила многие из своих раздражающих манер и привычек. — Знаешь, коротышка, — улыбнулась Нита, — а я немного скучала по тебе. Как там мама, папа?
Дайрин состроила гримасу.
— Ма продолжает сюсюкать над «своей деточкой», а папа затих, все время о чем-то размышляет. А в общем, все нормально. — Она хихикнула. — Они смирились.
— Ну да!
— Угу. Я слышала, как они вчера об этом шептались. Мама сказала: «Лучше уж иметь дочь-волшебницу, чем вовсе лишиться дочери».
— Все нормально, — повторила Нита задумчиво. — Только когда я смогу… — Она уже готова была вымолвить: ПОЕХАТЬ ДОМОЙ, но в ту же минуту вдруг поняла, что домой ехать не хочет. Во всяком случае, пока дело с Копьем не уладится. «Кроме того, у меня назначение… И, по-честному, охота досмотреть все до конца».
— Ну, до завтра, — сказала Дайрин. — Пока, Кит! Спот, к ноге!
Компьютер засеменил к хозяйке. Кошки зашипели на него и угрожающе выгнули спины. Дайрин исчезла. И ни один листок бумаги на столе не колыхнулся.
— Ловко… — восхитился Кит. Нита усмехнулась про себя.
— Послушай, — сказала она, — тебе тоже пора возвращаться. Родители небось обыскались.
— Пусть, — отмахнулся Кит, он повернулся и пошел к дверям. Нита последовала за ним.
— Постарайся уснуть, — сказала она мягко.
— Попытаюсь, — откликнулся он. — Не нервничай, ладно?
— Постараюсь, — в тон ему ответила Нита. Кит тоже исчез. Джонни, Дорис, Бидди и Ронан прошли мимо Ниты к машинам, пожелав ей чуть ли не в один голос «доброй ночи». Ронан задержался на шаг.
— Это была твоя сестра?
— Ага.
— Ты бедняжка!
Нита покивала, полностью соглашаясь.
— Но от нее бывает и польза, — заметила она.
Ронан хмыкнул и направился за остальными. Нита пошла назад в кухню, где тетя Анни стояла перед раковиной и угрюмо смотрела на гору немытых чашек.
— Они, по-моему, размножаются, — проворчала она. — Клянусь поварешкой.
Нита засмеялась и направилась к полке, где стоял порошок для мытья посуды.
Глава девятая. ЗАМОК МАТРИКС
Сон не приходил. Наконец около полуночи Нита встала, оделась, решив, что уж лучше смотреть какой-нибудь тягомотный фильм по ночному каналу, чем так маяться. Но вместо этого вышла на улицу.
Никогда еще она не бродила по заднему двору в такое время. Стояла ясная ночь. Млечный Путь, нежный и туманный, висел прямо над головой. На краю неба мерцала галактика. Нита вскарабкалась на забор, отделяющий двор от бегового круга конюшен. Она сидела и просто, без всяких мыслей глядела в небо.
Осторожный шорох гравия на подъездной дороге привлек ее внимание и заставил насторожиться. Нита затаилась и вся обратилась в слух. Она с неудовольствием почувствовала, что мышцы тела напряглись. Трусит, что ли? Но кто знает, что за люди шастают по спящим фермам, крадутся в ночи?
Но ведь она уже знала… И все же напряжение росло, становилось неприятным.
Она тихо произнесла:
— ДАИ.
Некоторое время он молчал и не двигался. Потом вышел из-за дома и, все так же молча, приблизился к забору. Его голова оказалась на уровне лица Ниты, сидящей на заборе. Слабый свет звезды поблескивал в глазах Ронана.
— ДАИ, — прорычал он в ответ. Она засмеялась. Тихо, чтобы никого не разбудить в доме.
— У тебя такой голос, будто ты все время сердишься на кого-то, — сказала она. — Не устаешь изображать рычащего зверя?
Он оперся на забор рядом с ней и устремил глаза к небу.
— Не спится, — просто сказал Ронан. Нита хмыкнула и тоже посмотрела в небо.
— И ты топал сюда от самого Брея? Хорошо, что я не пошла смотреть телик. Да там и смотреть-то нечего. Тут хоть на небо поглазеешь.
Она почувствовала, как он начинает закипать от непонятного гнева. Вот ведь! Возбуждается от каждого слова, как скаковая лошадь.
— Послушай, — прошептала Нита, когда он уже раскрыл рот, чтобы, наверное, рявкнуть на нее, — ну, пощади ты меня! Ладно? На все, что тебе говорят, ты сразу ощетиниваешься. Странно, что с тобой кто-то еще разговаривает. Может, ты… — Она запнулась, потому что в голову лезли совсем неподходящие — или как раз и подходящие? — слова: БЕСПОМОЩНЫЙ, ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЙ, НЕЖНЫЙ…
Он открыл рот, захлопнул, снова открыл и вдруг начал почти беззвучно смеяться.
— Дошло! Верно, я всегда был таким. Но в последнее время со мной и вовсе что-то случилось. С чего бы?
И Ронан искоса глянул на нее. Странное выражение его глаз не ускользнуло от Ниты даже в темноте.
— Забавно. Когда я увидел тебя в первый раз, ты мне показалась не такой…
— А теперь какой я тебе кажусь? Вполне нормальной? — фыркнула Нита. — Спасибочки!
— Нет. — В его голосе снова послышалось раздражение. — Я думаю, что ты отличаешься от всех девчонок в округе. — Он заговорил мягче. — Многие из них поначалу какие-то грубые, самоуверенные. А прибавь напору, так и рассыплются, как… как трухлявый забор. Ты же… от тебя грубого слова не услышишь. А если и скажешь чего, так сама первая и пугаешься… — Он пожал плечами. — Что же касается напора… тебя только толкни, ты обрушишься, как кирпичная стена. Придавишь.
