Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 14
Эльза не подала виду, что ее это волнует.
Человек, зарабатывающий на жизнь торговлей с наемниками, должен отлично разбираться, в том, что дорого разным людям.
– Ты ведь?.. – начал было Филон, но тут же смолк. Если Хоро была рождена на севере, но пришла с юга, не зная, где именно родилась, шансов, что тайна ее рождения – счастливая тайна, было очень мало. Должно быть, он это понял.
– Так или иначе, сейчас вы направляетесь в Киссен, верно? Или же кто-то из вас останется здесь, а может, отправится сразу в Торкин?
– Мы собираемся в Киссен. Не расскажешь, как добираться до Торкина оттуда? Или ты считаешь, что нам лучше спросить в самом Киссене?
Филон махнул рукой, показывая, что в этом нет необходимости. Потом прикрыл глаза, почесал подбородок кончиком пера и проговорил:
– Между Киссеном и Торкином проложен путь, называемый «Дорогой мехов». Название вполне обычное, но в тех землях это самый важный и доходный путь, по которому возят меха. Он должен быть проходим, если только его не замело снегом. По пути, скорее всего, вы попадете на территорию банды наемников Бруннера. Я напишу вам рекомендательное письмо. Если что-то случится, более надежной банды вам не сыскать.
Трудно сказать: то ли Филон внезапно проникся сочувствием к обстоятельствам рождения Хоро, то ли пытался подмаслить Лоуренса, чтобы тот позволил ему взглянуть на карту Фран. Возможно, и то, и другое; так или иначе, отказываться от такого письма резона не было.
Хоро явно потеряла дар речи, поэтому Филону ответил Лоуренс:
– Благодарю тебя.
То, что было лишь старыми воспоминаниями и историями, обрело форму карты. Теперь остальное будет просто.
Путь к Йойтсу становился все отчетливее и отчетливее.
Лоуренс постучал Хоро по спине, как постучал бы, если бы она подавилась куском пищи.
– А эти двое? Один из вас родом из Пина, насколько я помню, – произнес Филон, указав пером на Эльзу и Коула.
Коул от волнения не мог связать двух слов, Эльза же своего душевного состояния не выдавала ничем.
– Нет, у меня дела с Ле Руа, – выпрямившись, произнесла она твердым, холодным голосом.
Филон удивленно моргнул, потом внушительно прокашлялся и сказал:
– Я уверен: все, что может сделать он, смогу и я.
– Вот как? В таком случае я хотела бы отправить письмо.
То, что Эльза не выказала ни малейшего удивления и даже не запнулась, похоже, немного разочаровало Филона. Однако ему удалось выдавить «да, конечно», на что Эльза слабо улыбнулась; все-таки она была не вполне уверена в себе.
Похоже, ей удалось освоить собственный способ управлять мужчинами, не такой, как у Хоро. Чей лучше, сказать было трудно.
– У меня есть перо и бумага. Если ты не умеешь писать, я с удовольствием напишу под твою диктовку.
– В этом нет необходимости. Однако я должна с сожалением сказать, что у меня нет денег.
Услышав это прямолинейное признание, Филон вновь расправил плечи. Пути назад у него уже не было.
– Ничего страшного, счет за бумагу я отправлю Ле Руа.
Пару секунд Эльза ровно смотрела на Филона. Потом медленно улыбнулась и промолвила:
– Если тебя не затруднит.
***
Филон в упор не замечал Ле Руа, который носился вокруг, занятый подготовкой к путешествию. Вообще-то этажом выше у него лежала гора товаров, однако Филон не выказывал намерения расстаться хоть с малой их частью.
Пока Эльза писала письмо, Филон занялся своими делами, так что Лоуренс и остальные вышли из лавки на солнышко.
Людей по улице ходило много, и скучно не было.
– Когда что-то находишь, все остальное становится таким ясным, – произнес Лоуренс.
Возможно, Коул решил проявить тактичность по отношению к Лоуренсу и Хоро: он перешел через улицу и заглянул в сапожную мастерскую. В конце концов, в его возрасте людям уже дают разные мелкие поручения в торговых домах и мастерских.
Владелец мастерской, вернувшись, отвесил ему подзатыльник, явно приняв за ленивого подмастерья; Коул поспешно указал пальцем на Лоуренса и Хоро.
– Что ж, теперь мы знаем, где то место, куда нам надо попасть… Все, что остается, – повернуться в нужном направлении и переставлять ноги.
Они вдвоем смотрели на Коула, который уселся на каменных ступенях и расслабился, уперев локти в колени. У него был сонный вид – возможно, потому что солнечные лучи были такие теплые.
– Просто и понятно, – ответил Лоуренс.
Хоро закрыла глаза и хмыкнула:
– Мм. И нечего колебаться.
Ее профиль был гладким и отчетливым, как белок очищенного вареного яйца. Все проблемы, спутавшиеся в клубок у нее в голове, похоже, унесло прочь.
Видимо, Лоуренс и впрямь был единственным, кого волновало, отправятся они в Йойтсу вместе или нет.
Он устало вздохнул, скрывая раздражение, потом выпрямился и потянулся.
– Когда так вот расслабляешься в городе, неохота снова оправляться в путь, – сказал он, подняв голову и прищурившись. Хоро тоже подняла голову, при этом лишь чуть-чуть приоткрыла один глаз и искоса посмотрела им на Лоуренса.
– Если так, то мне придется серьезно подумать.
Лоуренс был не в настроении для перепалки, поэтому лишь пожал плечами и вестись на подначку Хоро не стал.
***
Прошло немало времени, прежде чем Эльза дописала письмо.
Говорила она всегда очень здраво и рассудительно, но, похоже, когда приходило время поверять мысли бумаге, она сталкивалась с большими трудностями.
Ее щеки и руки были испачканы в чернилах, и вообще, судя по всему, работа ее изрядно вымотала.
– …А где те двое?
– Я дал им пару медяков, и они ушли в порт. Может быть, ты тоже хочешь туда пойти, госпожа Эльза?
Девушка молча покачала головой.
Подумав немного, Лоуренс осознал, что у Эльзы, всю жизнь проведшей в крохотной деревушке, было мало необходимости переводить мысли в написанные слова. Даже то, чтобы разобраться, как следует письменно обращаться к Эвану, должно быть, заняло у нее немало времени.
Все это пролетело у Лоуренса в голове, пока он оглядывал комнату.
– А куда ушел господин Филон? – спросила Эльза.
– Понятия не имею. Помню, я видел, как он вставал из-за стола, но дальше…
Лоуренс посмотрел на дверь во двор – та была приоткрыта, и проникающие сквозь нее лучики света изо всех сил пытались осветить сумрак. Пусть Эльза и служительница Церкви – все равно со стороны Филона было очень неосмотрительно оставлять лавку открытой, когда внутри посторонний.
А может, здесь просто нечего было воровать. Лучшие из торговцев не держат в руках деньги – только долговые расписки. А раз нет денег, то нечего и красть.
