Дэннис Фун - Тень Хранителя
— Друг. Это же надо, он надеется, что Друг его спасет!
Лампи оторвал глаза от миски.
— Может быть, это лучше, чем жить вообще без надежды?
— Надежды? — недоверчиво переспросил Роун. — Ведь Друга создал Святой, позаимствовав идею у древних. Какой же смысл возлагать на него надежды? — с неприязнью сказал Роун. — Хочешь посмотреть? Пойдем, я тебе кое-что покажу!
Он прошел по коридору в спальню, когда-то принадлежавшую Святому. Там все осталось точно так же, как запомнилось Роуну, — лишь шерстяной матрас и несколько ковров. Под половиком, лежавшим рядом с матрасом, открылся каменный пол. Он вставил острие ножа в трещину в камне, приподнял прикрывавшую тайник каменную плиту, и внизу показалась металлическая коробка. Сняв с нее крышку, он достал книгу и дал ее Лампи.
— Религии… Дре… Древнего Рима, — прочел тот.
Роун раскрыл книгу на главе, описывавшей культ Митры, и показал Лампи картинки: бога Митру, рожденного из скалы, солдат, приносивших в жертву быка, двух мужчин, державших в руках по факелу, из которых один указывал на небо, а другой — на землю.
— Вот книга, которую использовал Святой для создания своей религии. Это все пришло из Древнего Рима. Друг — это Митра.
Лампи просматривал иллюстрации.
— Значит, они верили в Друга еще в те времена. Получается, Другу уже несколько тысяч лет.
Роун в недоумении уставился на Лампи.
— Ты что, шутишь?
— Нет. Разве это важно, что Святой дал ему другое имя? Разве что-то меняется от того, что он открыл его благодаря этой книге? Ты ведь сам говорил мне, что смысл книг состоит в том, чтобы хранить и передавать важную информацию. Именно ради этого я и учусь читать — чтобы делать открытия, узнавать то, о чем я даже не подозревал.
Роун, пытаясь взять себя в руки, несколько раз глубоко вздохнул, потом очень медленно проговорил:
— Если о нем написано в книжке, это еще не значит, что Друг существует на самом деле.
Лампи уже просматривал главу о созвездиях.
— Я никогда не бывал в Краю Видений, но ты говорил мне, что он существует в действительности. Ты видел там людей, которые умерли, зверей, говоривших с тобой человеческим языком. То, что ты знаешь об этом, являлось тебе во сне или видениях. А что, если… там существуют и древние боги? Только ты пока их там не видел.
Роун плюхнулся на постель Святого и сжал голову руками.
— Ну ладно, Роун, не бери в голову. Я ведь это просто так сказал, без задней мысли. Не злись на меня, мне просто хочется понять — мы говорим с тобой о том, что Святой ошибался, или о том, что возможно, а что невозможно?
Роун приподнялся, опершись на локоть. Знание — сила. Отец часто повторял ему это старое выражение, когда желание поиграть с друзьями на улице пересиливало его стремление к занятиям. Тогда он еще не понимал этого, но, глядя на Лампи, терпеливо ожидавшего его ответа, гораздо глубже оценил смысл этой поговорки. Природное чутье Лампи всегда было на высоте, но, научившись читать, он стал использовать естественную смекалку более целенаправленно. Вот и теперь в его вопросе Роун уловил глубокий смысл — Лампи, как говорится, попал не в бровь, а в глаз.
— Ну ладно, — вздохнул Роун. — Давай предположим, что Друг существует на самом деле и все мифические божества тоже реальны, все они где-то живут. Что это для нас, по сути, меняет?
Лампи держал руки на переплете книги, будто хотел ее защитить.
— Может быть, они могут нам помочь. Ты говорил, что в видении тебе являлся бык, что его кровь исцеляла… куда ты пошел?
— Прости, мне нужно выспаться, — сказал Роун, — забыть на время и о Друге, и о Святом, и о братьях… обо всем.
— Только держи ночью меч поближе, — посоветовал ему Лампи. — На всякий случай.
— Он, Лампи, рядом со мной каждую ночь, — печально ответил Роун. — Я и припомнить не могу, когда без него спал.
Когда он вернулся в центральный зал шатра, ему показалось, что стены придвинулись ближе и нависли над ним. Ему тошно было, когда он распаковывал дорожный мешок, меч-секач в его руке казался живым. Во рту стоял привкус крови, он чувствовал ее запах. Вся боль его, все муки и ужас, которые довелось ему тут испытать, казалось, придавили его своей тяжестью.
Войдя в одну из спален, он упал на единственный предмет обстановки, лежавший на полу. Было такое ощущение, что на толстом шерстяном матрасе долго никто не спал. Отовсюду доносился легкий душок плесени. Должно быть, с самой смерти Святого здесь никто не жил, кроме привидений. Крыса сказала Роуну, что будущее его связано с братьями, с Другом или с теми и другим. Неужели Роун и впрямь отвергал возможность существования Друга только из-за Святого?
Лампи приходилось пускаться во все тяжкие, чтобы выжить. Он вынужден был отбросить предрассудки и научиться пользоваться всем, что было в его распоряжении. Если это мог сделать его друг, может быть, и Роуну следовало преодолеть предубеждения, связанные со всем, что касалось Святого?
Из всех слов, которые он знал, из всех совершенных им действий главным было выживание. От этого зависело все. По сравнению с этим все его проблемы с братьями и Другом казались сущей мелочью. Почему же ему понадобилось так много времени на то, чтобы это понять? Именно такие мысли бродили в голове Роуна, когда он положил руку на меч-секач и вскоре заснул.
* * *Проснулся он за несколько мгновений до того, как вошел брат Волк. Роун мгновенно вскочил.
— Ну вот, — сказал Волк, — я рад, что ты уже проснулся и готов действовать. — Перешагнув через матрас, он вынул толстую черную накидку. — Пришло время поднимать на небо солнце.
Роун хотел было отказаться, но передумал.
— Подожди меня, пожалуйста, снаружи, — попросил он.
Волк улыбнулся, повернулся на каблуках и вышел.
Роун набросил накидку на плечи и надвинул на лоб капюшон, вспомнив силуэт Святого с рукой, оттягивающей тетиву зажженной стрелы, которую надо было выпустить в предрассветное небо. Он странно себя чувствовал, пробегая пальцами по грубой ткани и думая о том, что занял место Святого.
Зазвонили колокола, Роун вышел из оцепенения, и в этот момент к нему заглянул заспанный Лампи. Он тер пальцами глаза.
— Эти братья встают ни свет ни заря. Солнце еще даже не взошло… эй, это же надо! Тебе новый балахон выдали. Впечатляет!
— Можешь еще немного поспать, завтрак будет где-то через час.
— Зачем же мы тогда встали в такую рань?
— Солнце пора идти поднимать.
Лампи широко зевнул.
— Я как-то не подозревал, что для этого ему нужна твоя помощь. — Он уже собрался возвращаться к себе в спальню, но остановился: — Меч ты с собой берешь?
